Тео беспомощно развел руками, наступило молчание. Воздух словно сгустился от непроговоренного.
— Знаете, сэр, вы ее еще встретите, — прервал паузу Суджи. — Любовь не умирает. Однажды вы найдете свою Анну — когда меньше всего будете этого ждать. Я слышал, такое случается.
Тео вздохнул. Сказал, что он устал. Устал куда-то бежать.
— Я просто вернулся домой, Суджи. Это было единственное место, куда я мог вернуться. После ее смерти все, что я делал, куда бы ни отправился, все и везде напоминало о моей потере. Я был словно погорелец, потерявший все. Мне даже дышать было больно.
Тео качнул головой, не в силах продолжать. Невидимое море откликнулось вздохом.
— В конце концов я понял — если хочу выжить, надо ехать домой. — Тео медленно поднял голову. — Я надеялся, что здесь мне удастся уяснить суть событий.
Суджи кивнул, искренне тронутый. Он понимал. Под пластом того хаоса, что творится здесь последние десятилетия, все же таятся могучие корни древней страны. И страна эта по-прежнему способна исцелять. Придет день, когда она вновь станет самой собой.
— Я могу подождать, — сказал Тео, по примеру Суджи устремив взгляд в темноту сада. — Мне некуда спешить.
«Сэр — идеалист, — думал сейчас Суджи, мысленно продолжая разговор, глядя на картины, снова и снова поражаясь таланту девочки Мендисов. — Это дитя читает в самом вашем сердце, сэр. Она все поняла. Потому что чувствовала то же самое. — Суджи дрожал; несмотря на жару, он дрожал. — Оба они сущие дети. Девочка так юна, а сэр так простодушен. Кто за ними присмотрит, если не я? Вот и хорошо. Замечательно все устроилось».
Заслышав лязг садовой калитки, Суджи прошел на кухню, чтобы налить хозяину холодного пива. Слава богу, сэр вернулся от Мендисов невредимый.
С поездкой Нулани не возникло никаких проблем. Вопреки опасениям Суджи, ее дядя наутро не появился, а мать встретила Тео достаточно дружелюбно. Спросила, можно ли рассчитывать еще на какой- нибудь заказ для Нулани. Ведь деньги всегда пригодятся, а сборы Джима в Англию требуют столько расходов. Эта женщина по-прежнему не особо нравилась Тео, однако он подавил раздражение и постарался загнать дурные мысли подальше. Разгладил их, словно простыню на кровати. Влетела девочка, излучавшая восторг, платье алым всплеском осветило день — и неприязнь Тео к ее матери, тревоги насчет дяди сразу исчезли, утро сдвинулось к другому, ослепительному фокусу.
Тео развернул машину на галечной дорожке, и дом скрылся из виду. Волосы Нулани были еще влажны после утреннего душа.
Тео решил, что лучше поехать вдоль берега. Пусть КПП и заставы, но все равно быстрее. Две картины он уложил в багажник, а третью, самую большую, пришлось пристроить на заднем сиденье. Нулани очень старалась усмирить восторг, но радость ее рвалась завитками, окружала Тео, летела ввысь дымком сродни туману над морем. День снова обещал быть знойным. Глядя на взвинченную девушку, Тео догадывался, что уснуть этой ночью ей не удалось.
— Ты свалишься к обеду, — сказал он, в очередной раз покосившись на Нулани.
Счастливая — будто на дворе Рождество и время открывать подарки. Да и сам Тео с трудом скрывал собственное радостное предвкушение. Целый день вдвоем. Можно говорить с ней, рассматривать ее рисунки, не давая волю чувствам, тогда как больше всего хочется взять в руки ее маленькую ладонь. День простирался перед ними, яркий как море, что проступало из туманной пелены. Такое чувство, словно смотришь в юность. Впрочем, нет. Он об этом почти не думал — во всяком случае, надолго не задумывался. Видел лишь песчаную колею да блестящие глаза Нулани.
— Может, вздремнешь? — предложил он скучным тоном, будто уже устал от пути. — До Коломбо еще час, а то и дольше. Почему бы не поспать?
Тео не сдержал смеха, глядя на изумленное лицо Нулани, явно шокированной таким предложением.
— В
Какие же у нее сияющие глаза, так похожие на черные вишни.
— А он какой — ваш друг? — спросила Нулани.
Дорога повторяла причудливые изгибы берега. Нагромождения камней то тут, то там сползали в воду. Гигантские кактусы высились вдоль кромки пляжа. За частоколом кокосовых пальм море вдруг исчезало, но за очередным поворотом глазу опять открывалась песчаная ширь с набегающей рябью волн.
— Рохан? Прекрасный художник. Одно время он жил в Лондоне, где мы и познакомились. Собственно, он муж моей хорошей знакомой, Джулии, она у него давно картины покупала. Одну из них я увидел в гостиной Анны и захотел познакомиться с автором. Во-первых, его работы понравились, а во-вторых, он оказался моим соотечественником.
Рохан… Как описать его? Как описать счастливые времена, когда они были вместе? Рохан и Джулия, его жена-итальянка, и Анна… Те счастливые, теперь очень далекие времена. Отдых вчетвером в Венеции или на тосканских холмах. Долгие вечера, за чудесным итальянским вином, в бесконечных спорах. А потом… Рохан и Джулия на похоронах, по обе стороны от него, обезумевшего, отвергающего сочувствие. Они не обижались. Рохан и Джулия, настоящие друзья, все поняли и терпеливо ждали. Не рассчитывая на ответ, они регулярно писали о своей жизни и однажды сообщили о решении вернуться в Коломбо, в родной дом Рохана, несмотря на беспорядки в стране. Со временем Тео стал отвечать. Все же они самые близкие ему люди, самые лучшие друзья. Нулани слушала, не спуская с него глаз.
— Они тебе понравятся, вот увидишь, — сказал Тео.
А уж в том, что Рохан и Джулия с первого взгляда полюбят девочку, он нисколько не сомневался.
Солнце подбиралось к зениту, когда на их пути встретился первый КПП. Ветер стих, волн на море не было вовсе, и рыбаки вновь вышли на промысел. Женщина в военной форме проверила паспорта Тео и Нулани, осмотрела салон машины и багажник.
— Картины еще не высохли! — воскликнула Нулани, но предупреждение опоздало.
— Здесь далеко не проедете, — глянув на измазанные краской пальцы, бесстрастно сообщила женщина. — Впереди дорога перекрыта. Сверните с А2, езжайте через кокосовые рощи до развалин города. Дальше будет дорога на Коломбо. После второго КПП повернете направо.
Объезд гарантировал им лишних полчаса езды.
— Там происшествие. Все закончено, но надо время, чтобы открыть дорогу.
— Авария? — уточнил Тео.
— Происшествие, — повторила женщина и вдруг улыбнулась. Белоснежно сверкнули неровные зубы: моментальный кадр иной, ушедшей в прошлое жизни. — Посмотрите развалины, — быстро проговорила она и кивнула Нулани. — Очень красиво. Если ты художник, тебе понравится. Можно вознести
И отпустила их взмахом руки.
Через милю или около того дорога делала плавный поворот и вскоре раздваивалась, одним зубцом круто уходя направо, в кокосовую рощу. Тео затормозил: два военных джипа перегородили дорогу, на обочине моргала сигнальным фонарем полицейская машина, а чуть дальше, на самом краю скалы, вмялись друг в друга два автомобиля. На первый взгляд — обычная авария, но «скорую» не вызвали, вокруг толпились только солдаты с автоматами. Распластанные на скале тела погибших до странности походили на тюки грязного белья перед отправкой в стирку. В сладком благоухании цветущих деревьев остро ощущался другой запах, безжизненный, синтетический. Такая гарь, Тео знал, остается после взрывов. Сквозь открытое окно он протянул документы солдату лет двадцати пяти.
— Что тут случилось? — На фоне плеска волн о скалу и стука колес экспресса на Коломбо голос Тео был едва слышен.
— Откройте багажник!
Тео кожей чувствовал тревогу девочки. Все время, пока он открывал багажник и вынимал картины, и предупреждал солдата, что краска не высохла, и объяснял, что везет картины в университет, чтобы показать профессору Фернандо, все это время огромные чайки кружили в небе, а тревога Нулани наплывала
