- Кто может назвать ещё? Ещё какое-нибудь запрещённое заклятие?
Снова поднялась рука Гермионы, а также, к лёгкому изумлению Гарри, рука Невилла. Обычно Невилл решался на подобное только на гербологии, которую очень неплохо знал. Сейчас вид у него был такой, точно он сам поражён собственной смелостью.
- Да? - волшебный глаз Моуди перекатился и замер, уставившись на Невилла.
- Я знаю... пыточное проклятие, - тихо, но отчётливо сказал Невилл.
Моуди очень внимательно посмотрел на Невилла, на этот раз двумя глазами.
- Твоя фамилия Лонгботтом? - волшебный глаз опустился и заглянул в журнал.
Невилл нервно кивнул, но Моуди больше не стал его ни о чём спрашивать. Повернувшись к классу, он достал из банки ещё одного паука и положил его на стол, где тот и замер, парализованный страхом.
- Пыточное проклятие, - вздохнул Моуди. - Тут нужно что-нибудь более впечатляющее, чтобы вы поняли... - он указал палочкой на паука: 'Енгоргио!'
Паука раздуло. Он стал больше тарантула. Оставив все попытки сохранить лицо, Рон отъехал на стуле назад, как можно дальше от стола учителя.
Моуди снова поднял палочку, показал на паука и произнёс: 'Крусио!'
Паук сразу же поджал ноги. Он перевернулся и стал ужасно извиваться, раскачиваясь из стороны в сторону. Он не издавал ни звука, но сомнений не оставалось - будь у него голос, он бы кричал. Моуди не отводил палочку, паук содрогался всё сильнее...
- Перестаньте! - звонким голосом выкрикнула Гермиона.
Гарри повернулся к ней. Он смотрела не на паука, а на Невилла, и Гарри, проследив за её взглядом, увидел, что Невилл сидит, сцепив руки под партой, и что костяшки его пальцев побелели, а глаза широко раскрыты от ужаса.
Моуди поднял палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал дёргаться.
- Редусио, - бормотнул Моуди, и паук уменьшился до нормальных размеров. Моуди отправил его назад в банку.
- Боль, - почти шёпотом сказал Моуди, - вам не нужны ножи и тиски, если вы умеете применять пыточное проклятие... оно тоже пользовалось большой популярностью.
- Так... Ещё что-нибудь?
Гарри оглядел класс. На всех лицах было написано опасение за судьбу последнего паука. Гермиона опять подняла руку, и на этот раз рука слегка дрожала.
- Слушаю, - Моуди повернулся к ней.
- Авада Кедавра, - прошептала Гермиона.
Несколько человек, и Рон в их числе, как-то съёжившись, поглядели на неё.
- А, - ещё одна слабая улыбка перекосила кривой рот, - да. Последнее и самое ужасное. Авада Кедавра... убийственное проклятие.
Он запустил руку в банку. Третий паук, словно зная, что его ждёт, отчаянно забегал по дну, стараясь спрятаться от пальцев Моуди, но тот схватил паука и поместил перед собой на стол. Бедное животное в панике забегало по деревянной поверхности.
Моуди поднял палочку, и Гарри замер от ужасного предчувствия.
- Авада Кедавра! - проревел Моуди.
Ослепительно полыхнуло зелёным, раздался странный шорох, как будто нечто огромное и невидимое пролетело по воздуху - и паук перевернулся на спину, мгновенно и незаметно умерев. Кто-то из девочек сдавленно закричал. Рон резко откинулся назад и чуть не перевернулся вместе со стулом - паук покатился прямо на него.
Моуди сбросил мёртвого паука на пол.
- Вот так, - спокойно проговорил он, - малоприятно. И никакого контрзаклятия. Блокировать нельзя. Это проклятие пережил один-единственный человек, и он сидит сейчас прямо перед мной.
Гарри ощутил, что краснеет, когда глаза Моуди (оба) заглянули в его собственные. Он чувствовал, что сейчас весь класс смотрит на него. Гарри как зачарованный уставился на доску, хотя на самом деле не видел её...
Значит, вот как умерли его родители... совсем как этот паук. Интересно, они тоже выглядели такими же жалкими и незначительными? И тоже успели только увидеть зелёную вспышку и услышать шорох приближающейся смерти, прежде чем жизнь покинула их тела?
Вот уже целых три года Гарри пытался представить себе смерть своих родителей, с тех самых пор, как узнал, что они были убиты и что именно произошло в ту ночь: как Червехвост выдал Вольдеморту информацию о том, где они скрываются, и как Вольдеморт пришёл к ним в дом. Как он сначала убил Гарриного отца. Как Джеймс Поттер старался задержать Чёрного Лорда и кричал жене, чтобы она хватала Гарри и бежала... а Вольдеморт бросился к Лили Поттер и приказал ей отойти, чтобы он мог убить Гарри... она умоляла его убить себя вместо сына и отказывалась отойти от ребёнка... Вольдеморт убил и её тоже, и только потом обратил свою палочку на Гарри...
Эти подробности стали известны Гарри потому, что, когда в прошлом году он оказывался близко от дементоров, ему слышались голоса родителей в момент их смерти - ибо такова была страшная сила дементоров: заставлять свои жертвы вновь переживать худшие минуты их жизни и топить их, обессиленных, в собственном отчаянии...
Словно издалека, до Гарри снова донёсся голос Моуди. С огромным усилием он вернулся в настоящее и стал слушать.
- Авада Кедавра - это такое проклятие, которое требует огромной колдовской силы - вы можете все вместе уставить на меня палочки и произнести нужные слова, а у меня, самое большее, пойдёт кровь из носа. Но это неважно. Я здесь не для того, чтобы обучать вас, как его исполнить.
- Естественно, возникает вопрос: зачем, если нет контрзаклятия, я показываю вам это? Потому что вы должны знать. Вы должны знать всё, вплоть до самого худшего. Вы не должны попасть в такую ситуацию, когда к вам смогут применить это проклятие. НЕУСЫПНАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! - снова проревел он, и снова все подпрыгнули на месте.
- Стало быть... Вышеупомянутые три проклятия - Авада Кедавра, подвластья и пыточное - известны как непоправимые проклятия. Использования любого из них применительно к другому человеческому существу достаточно, чтобы заслужить пожизненное заключение в Азкабане. Вот с чем вам предстоит бороться. И я должен научить вас, как. Вас нужно подготовить. Вооружить. Но главное - вы должны научиться неусыпной, неослабевающей бдительности. Достаньте перья... запишите...
Они провели остаток урока, делая записи о каждом из непоправимых проклятий. Никто не произнёс ни слова, пока не прозвучал колокол - но, когда Моуди отпустил класс, и ребята вышли из кабинета, их словно прорвало. Большинство с благоговейным ужасом обсуждало действие проклятий: 'Видели, как он извивался?'.. '...а как он его убил - раз и нету!'...
Они говорили об этом, как об уроке, словно побывали на увлекательном представлении - а вот Гарри всё это не показалось таким уж захватывающим, как, впрочем, и Гермионе.
- Пошли скорей, - напряжённым тоном поторопила она друзей.
- Опять в твою дурацкую библиотеку? - спросил Рон.
- Нет, - коротко ответила Гермиона, показывая в боковой коридор. - Видишь - Невилл.
Невилл стоял один посреди коридора и широко раскрытыми, невидящими глазами смотрел в противоположную стену. На лице у него застыло выражение ужаса, появившееся тогда, когда Моуди демонстрировал действие пыточного проклятия.
- Невилл, - мягко позвала Гермиона.
Невилл повернул голову.
- А, привет, - заговорил он более высоким, чем обычно, голосом. - Интересный урок, да? Интересно, что на обед - умираю с голоду, а вы?
- Невилл, что с тобой? - спросила Гермиона.
- Со мной ничего, я в порядке, - забормотал Невилл всё тем же противоестественно-звонким голосом. - Очень интересный обед - в смысле, урок - что там на еду?
Рон испуганно посмотрел на Гарри.
- Невилл, что?...
Но по коридору зазвучало знакомое клацанье, ребята обернулись и увидели, что к ним ковыляет профессор Моуди. Все четверо застыли и молча, с некоторым страхом, взирали на учителя, но, когда тот заговорил, голос его рокотал тише и ласковее, чем когда-либо до этого.
- Ничего, сынок, - сказал он Невиллу, - пойдём-ка мы с тобой ко мне в кабинет... Пошли... чайку попьём...
Перспектива пить чай с Моуди, казалось, ещё больше напугала Невилла. Он ничего не ответил и не пошевелился.
Волшебный глаз повернулся к Гарри:
- С тобой всё в порядке, Поттер?
- Да, - ответил Гарри, почти что с вызовом.
Волшебный глаз слегка задрожал в глазнице, рассматривая Гарри.
Затем Моуди произнёс:
- Вы должны знать. Может быть, это жестоко, но вы должны знать. Нет смысла притворяться... м-да... пойдём, Лонгботтом, у меня есть кое-какие книжки, они тебе понравятся..
Невилл бросил умоляющий взгляд на Гарри, Рона и Гермиону, но те молчали, и у Невилла не осталось выбора. Моуди положил ему на плечо корявую руку, и Невилл позволил себя увести.
- Что это было? - проговорил Рон, наблюдая, как Невилл и Моуди заворачивают за угол.
- Не знаю, - грустно ответила Гермиона.
- Вот это урок, скажи? - по дороге в Большой зал воскликнул Рон, обращаясь к Гарри. - Фред с Джорджем были правы. Он и правда знает своё дело, этот Моуди, скажи? А как он с этой Авадой Кедаврой? Паук вдруг - бац! - и умер...
Но, заметив выражение лица Гарри, Рон вдруг замолчал и не издавал ни звука до самого Большого зала, где всё-таки решился высказать предположение, что пора начинать готовить предсказания для Трелани, а то они не успеют, потому что это займёт вечность.
- А у Моуди с Дамблдором не будет неприятностей, если в министерстве узнают, что мы видели эти проклятия? - спросил Гарри на подходе к Толстой Тёте.
- Скорее всего, - кивнул Рон. - Но Дамблдор всегда поступал по своему усмотрению, а Моуди, как я понял, и так вечно попадает в истории. Его принцип: сначала действуй, а потом думай - вспомни мусорные баки. Вздор.
Толстая Тётя уехала вверх, открыв входное отверстие, и ребята влезли в шумную, переполненную народом гриффиндорскую гостиную.
- Ну что, пойдём возьмём прорицательские бумажки? - спросил Гарри.
- А куда деваться, - простонал Рон.
Они поднялись в спальню за книгами и картами и обнаружили там Невилла. Он сидел один на кровати и читал книгу. Он выглядел хоть и не вполне нормально, но всё-таки гораздо спокойнее. Глаза у него сильно покраснели.
- Ты как, Невилл? - спросил Гарри.
- Я? Да ничего, - ответил Невилл. - Нормально, спасибо. Вот, читаю книжку, которую мне дал профессор Моуди...
Он показал книжку: 'Отличительные свойства волшебных водных растений Средиземноморья'.
- Оказывается, профессор Спаржелла сказала профессору Моуди, что у меня способности к гербологии, - поделился Невилл. В его голосе еле заметно прозвучала гордость, что случалось очень редко. - Он подумал, что мне это будет интересно.
