Вот уже четвертый вечер они собирались вместе: Шурик Нестерчук, Толик Лазорев и директор НИИ прикладной гравитации Иван Иванович Иванов. Ярый холостяк Иванов быстро привязался к журналистам и уже на второй день приказал перетащить свою палатку поближе к палатке Шурика и Толика.
Допив бутылку и тяжело передохнув, Иван Иванович достал из кожаной папки пачку фотоснимков размером 18x24.
— Еле выпросил, — сообщил он, отдав снимки и развалившись блаженно на травке у костра. — И то только на вечер. Ох и жмоты, эти военные…
Толик и Шурик набросились на них, как голодные волки на сказочно-серенького козлика. Фотографии оказались цветными, отлично выполненными, но в пламени костра толком рассмотреть их не удавалось. Шурик быстро организовал переноску от своих 'Жигулей'.
На нескольких снимках в различных ракурсах громоздился роскошный старинный замок.
— Тот самый? — спросил Толик, — возникший из пены как Афродита?
— Он, — подтвердил устало Иванов. — Возникший из небытия четыре дня назад.
— Что говорят ученые? — поинтересовался Шурик.
Какого века это укрепленное жилище феодала?
— Ученые ни черта толкового не говорят. Да. вы сами внимательнее посмотрите на снимки и поймете, что век определить практически невозможно. Какая-то мешанина стилей. Внешние стены — глухие и мощные. Сооружены в традициях древнеримского оборонного зодчества. Такой же суровый облик имели и замки феодалов в V–XIII веках. К древним постройкам явно принадлежит и донжон — главная башня, служившая жилищем и последним оплотом защиты. А посмотрите на главное дворцовое здание: выраженная симметрия фасада, четкая этажность, большие оконные проемы, каминные трубы, регулярная планировка всего комплекса строений. Это уже явные XIV–XV века!
— Главное дворцовое здание очень похоже на замок Пьерфон, — сообщил Шурик. — Два года назад я был в турпоездке по Франции, нам его показывали.
— Интересно, — проговорил Иван Иванович. — Не забыть бы завтра сказать об этом историкам, привлеченным в качестве экспертов.
— А это что за люди? — спросил Толик, рассматривая снимок с какими-то принцами и дамами. — Боже мой! Да это же Вовчик Перепелкин!
— Где? — хором вскрикнули директор НИИ и Шурик и Нестерчук, вскочив со своих мест.
— Да вот же, — ткнул пальцем в фото Лазорев.
На крепостной стене стояли два парня аристократического вида в камзолах, две прелестные молодые девушки в кружевных до пят платьях и несколько слуг в ливреях и служанок в чепчиках. Парень в черном камзоле был не кто иной как Вовчик Перепелкин. В руках он держал автомат Калашникова. Рядом с ним стояла та самая незнакомка, с которой он приходил к границе поля. Это ее вместе с Вовчиком утащил четыре дня назад Змей Горыныч.
— Как удалось снять этот кадр? — спросил Шурик Ивана Ивановича.
Тот пожал плечами.
— Точно не знаю. Кажется, с вертолета или с дирижабля мощным телевиком.
На нескольких снимках летали и сидели трехглавые чудища с часами на передней лапе. — Сколько их там?! — изумился Шурик. — Всего один, — успокоил Иван Иванович. — Один и тот же на всех снимках. — А это что такое? — вдруг ахнул Толик.
Баба Яга в ступе. — А где же инопланетяне? Иван Иванович пожал плечами.
— Может, они и есть инопланетяне? — Что ж тогда, замок — их звездолет?
— Чем черт не шутит, — улыбнулся Иванов. — Может, и звездолет.
12
Осмотр замка растянулся почти на два дня. Начали мы его висячих садов, башен и террас с фонтанами, а закончили на следующий день подземными казематами, в которых на цепях сидели жуткие разбойники и каннибалы всех времен и народностей. Более мерзкого зрелища видеть мне прежде не приходилось. Только очень больная фантазия могла породить таких уродливых клыкастых и патлатых тварей, одним видом вызывающих ужас и дрожь под коленками.
Мы уже выходили из мрачного подземелья, когда меня кто-то тихо окликнул:
— Эй, парень!
Я остановился и обернулся. Из зарешеченной ниши на меня смотрели молодые испуганные, но вовсе не злые, серые глаза.
— Володя, не отставай! — крикнул мне Принц. — А то замкнем тебя с ними на ночь!
Он, Золушка, Алина, придворные и слуги уже поднимались по винтовой лестнице.
— Догоню, — бросил я вдогонку толпе, звонко и гулко смеющейся над жутко «умной» шуткой Принца.
Я подошел ближе к решетке, сняв на всякий случай автомат с предохранителя. Парень с серыми глазами — примерно одногодок — мало походил на прочих разбойников. Одет был в джинсы-фирмачи и футболку с каратистом. В меру патлатый и бородатый, он смахивал на художника или младшего научного сотрудника какого-нибудь модного НИИ. Гремя кандалами, он плотнее прижался к прутьям массивной решетки.
— Ты тоже из них? — спросил он и кивнул в сторону винтовой лестницы.
Нет. Я журналист. Работаю в «Молодежке». Здесь оказался случайно.
— Не врешь?
— Нет, — конечно.
— А то смотрю: вроде такой же:- средневековый, а автомат — наш.
— А ты кто?
— Я — Щеглов, Николай.
— Младший научный сотрудник института прикладной гравитации? Кличка — Щегол?
— Да. A ты откуда знаешь? — спросил он меня настороженно.
— Меня какой-то ваш деятель — толстенький, лысенький, с русой бородой — просил тебя найти.
— Кубический Ваня, что ли? Директор наш?
— Понятия не имею. Может, и директор.
— Где ты его видел?
— У. границы Зоны. Я был с этой стороны, а он — с той. — Как же вы поговорить умудрились? — спросил Щегол с недоверием и зло.
— Записки друг другу показывали.
— А… Тогда другое дело. И что же он тебе… говорил?
— Что-то про гравиполе, которое невозможно преодолеть, но нужно выключить. Как это сделать — знаешь ты. Щегол горько усмехнулся.
— Мало знать, как это сделать, важнее смочь! А как ты думаешь, смогу я?
Щегол поднял руки, закованные в массивные цепи, и потряс своими звонкими 'украшениями'.
— Что он еще говорил?
— Объяснил, как найти НИИ. Я спросил, откуда взялся Змей Горыныч, а он предположил, что Горыныч — инопланетянин, и что с ним непременно надо вступить в контакт.
— Что еще за Змей Горыныч?
— А ты не видел?
— Нет.
— Самый что ни на есть настоящий. С тремя головами, огнедышащий и летает. Он нас с Алиной и притащил в замок.
— Что еще за Алина? Златокудрая которая?
— Нет. Другая. Златокудрая — Золушка.
Щегол свистнул.
