Кроме того, я чувствую, что он флиртует со мной. А он счастливо женат и не должен этого делать. Или это все мое разыгравшееся воображение? А если он действительно флиртует со мной, то становится ли он подлецом, потому что пусть и мысленно, но изменяет своей жене?
— Только представьте себе, сколько бонусных миль я накапливаю, — улыбаясь говорит он. — Но если честно, то я очень рад вас видеть, Энни. А скажите-ка, не вас ли показывали в новостях вчера вечером?
— Ой, не надо, пожалуйста! — Я игриво погрозила ему пальцем. Вообще-то я не должна поощрять его и стараюсь не делать этого. Нужно обращаться с мистером Кейном как с остальными, как будто он просто один из пассажиров. Вот только при виде других пассажиров у меня не слабеют колени. Как бы мне хотелось иметь больше воли и самообладания!
— Я думаю, тот парень получил по заслугам, а вы вели себя просто молодцом. Не каждый смог бы действовать столь решительно в такой трудной ситуации.
В том, что «конский хвост» получил по заслугам, я тоже не сомневалась. И честно сказать, когда судья приговорил его к тюремному сроку за то безобразие, которое он устроил на борту самолета, я испытала чувство глубокого удовлетворения. В конце концов, этот пьяный тип безответственно подверг риску жизни и безопасность многих людей. А меня напугал просто до полусмерти. И не просто напугал. Раньше я любила летать, но теперь, поднимаясь на борт, я не испытываю ничего, кроме тревоги. Если это не пройдет и спокойствие не вернется ко мне, то с полетами придется завязывать.
— Кое-кто считает, что три месяца тюрьмы многовато, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал легко и уверенно, — но лично я уверена, что это в самый раз, чтобы другим неповадно было. Представляете, он накачался не только алкоголем. Анализ крови показал, что мужчина также был под воздействием наркотиков. Он и прежде отбывал срок за что-то подобное. Полагаю, сотрудники аэропорта вообще не должны были пускать его в самолет. Он перепугал всех до смерти. И меня в том числе.
Тут мы с мистером Кейном замечаем, что за ним уже выстроилась очередь из людей, которые хотели бы попасть на свои места. Оливер садится в кресло и насмешливо наблюдает, как в салон грузится делегация каких-то надутых политиков, обменивающихся громогласными и ничего не значащими заявлениями. Я улыбаюсь, приветствуя пассажиров и без конца повторяю: «здравствуйте» и «доброе утро». И время, от времени бросаю быстрый взгляд на Оливера. Он с сосредоточенным видом листает «Айриш тайме», и я опять думаю о том, как он хорош. «Боже, да что же это? Где моя сила воли? Этот человек не для тебя, Энни!»
Полет выдался непростым, но это все же утренний рейс, им летают в основном бизнесмены, которые думают о делах и не требуют чего-то особенного. Совсем иная картина будет на дневном рейсе, когда их места займут политики, которые обожают наливаться спиртным, причем делают это на деньги налогоплательщиков.
Через час и пятнадцать минут мы опять стоим у выходов и прощаемся с нашими пассажирами. В отличие от других пассажиров первого класса, которые вылетают из самолета как пробки из бутылки, мистер Кейн не торопится покидать салон.
— Ты получила мой номер, Энни? — спрашивает он, когда в салоне больше не остается ни одной живой души.
— Ваш номер?
— Да… — Он вроде бы колеблется, но потом говорит:
— Я дал свою визитную карточку одной из твоих коллег и просил передать тебе.
— Правда? — Я делаю вид, что ничего не подозревала об этом и ужасно удивлена. — Мне ничего не передавали.
— Может быть, ты согласилась бы пообедать со мной, когда у тебя будет время? — Он извлекает из кармана визитку и протягивает ее мне. — Не хочу навязываться или давить на тебя… Уверен, твоя жизнь и так полна до краев, но… позвони, если будет свободное время и желание поболтать со мной.
Он улыбается, кивает на прощание, а потом спускается по трапу. А я стою на месте и в полной прострации смотрю ему вслед.
— Эй, Энни, что случилось? — спрашивает меня коллега.
— Не знаю, — бормочу я и убираю его визитку в сумочку. Честно сказать, мистер Кейн удивил меня, больше того — привел в полное замешательство. Мне льстит его внимание, и чувства мои в таком беспорядке, что я не могу понять, что думаю и чувствую. Словно контузило. Если Оливер дал мне свою визитку и пригласил на обед, это значит… что я ему нравлюсь. Ну, такое приглашение должно значить именно это, правда? Итак, он хочет, чтобы я ему позвонила. Мы встретимся и пообедаем вместе. И поболтаем. А потом? Как он себе представляет, куда все это может нас завести? Черт с ним, не стану отрицать — Оливер мне нравится, нравится, ужасно нравится! Наверное, он считает, что мы можем завести роман. А что по этому поводу думаю я? Согласна ли на подобное развитие событий? Как-то я пока не готова ответить на этот вопрос, а потому откладываю окончательное решение. Карточку убираю в застегивающийся на молнию кармашек в сумке. Там уже лежит бумажка. Это еще одно анонимное письмо, которое я получила вчера перед вылетом в Милан. На этот раз в нем всего два слова: «Наслаждайся Миланом».
Интересно, какой придурок находит подобные шутки смешными? Лично мне совсем не весело. Но может, он вовсе не пытается рассмешить меня? А о чем же думал чудак, писавший эту анонимную записку? Запутавшись, я решила показать ее одной из старших стюардесс.
— Скажи, случалось ли тебе когда-нибудь получать что-то подобное?
— Нет. — Она рассматривает первое и второе письмо с озадаченным выражением лица. — Как странно!
Ты не догадываешься, кто бы мог посылать тебе эти записочки? Наверное, этот человек просто без ума от тебя!
Забавно!
Забавно? Как-то это слово не отражает мои ощущения. А какое отражает? Полагаю, смело можно сказать, что я крайне заинтригована. Вдруг записочки пишет Дэнни? Я не получала от него никаких известий после нашей последней встречи. Каждый раз я надеялась, что он окажется в составе моего экипажа, но, к сожалению, пока ничего подобного не произошло.
Почему-то я была уверена, что он захочет встретиться и хотя бы поговорить со мной, но нет — тишина полная! И если честно — это меня разочаровало.
А если письма от Оливера? Я еще раз обдумала такую возможность и поняла, что она не выдерживает никакой критики. Не такой Оливер Кейн человек, чтобы посылать дурацкие записки без подписи. Значит, они от другого человека. Но от кого? И еще один вопрос — в чем их смысл?
Тут я осознала, что коллега все еще ждет моей реакции, и сказала:
— Не думаю, что это от поклонника. Может, кто-нибудь из приятелей решил так пошутить.
— По-моему, это совсем не смешно! — Она пожала плечами.
Я с ней полностью согласна. Оставшись в одиночестве, опять возвращаюсь мыслями к Оливеру Кейну. Почему он пригласил меня на обед, а? Ведь он женат, я точно знаю. Я хорошо рассмотрела обручальное кольцо у него на пальце. И он как-то не показался мне человеком, с легкостью идущим на измену. Ну не могу я представить себе Оливера, заводящего ни к чему не обязывающий романчик со стюардессой. Или я ошиблась в нем?
Я вернулась в свою уютную квартирку, так и не наведя порядок в мыслях. В этот день Эдель прибежала домой с работы пообедать. Она очень взволнована, потому что Грег должен идти на собеседование по поводу работы.
— Это здорово! — искренне говорю я. И я действительно рада, что ее никчемный дружок оторвал наконец свою ленивую задницу от кресла и попытается заняться чем-то полезным. До этого момента вся его активность сводилась к поеданию моих продуктов, слушанию альтернативной музыки и курению мерзко пахнущих сигарет с марихуаной. Должно быть, в голосе моем отсутствует энтузиазм. Эдель отрывается от сооружения сандвича на поджаренном хлебе и смотрит на меня вопросительно.
— Ты выглядишь встревоженной, — говорит она заботливо. — Хочешь, я принесу тебе что-нибудь почитать? Что-нибудь легкое? А может, шоколадный батончик? Или турецкие сладости?
Искушение велико, но я благодарю и отказываюсь. Что-то мне ничего не хочется, чувствую себя выжатым лимоном. Сил совсем не осталось. И такое состояние сохраняется у меня после того проклятого рейса из Чикаго. Хотя администрация предоставила мне два внеплановых выходных и даже предлагала консультацию психолога, чтобы помочь справиться с травмой. К психологу я не пошла, почти все выходные проспала, но это не очень помогло. У меня все время такое чувство, что мне нужен отпуск, причем прямо сейчас. Солнце, море, песок и много денег, чтобы оторваться в магазинах. И еще красивое тело. Ну, мое собственное, конечно, а также неплохо бы еще одно — мужское — рядышком. И об этом остается только мечтать, и я живу в обычном ритме, чувствуя себя старой и уставшей.
Я и представить себе не могла, что тот случай на борту чикагского рейса вызовет такой интерес у средств массовой информации. Меня показывали по каналу ТВ-3 и в новостях по Ар-ти-и. Я рассказывала о том, как опасны для пассажиров люди, не способные контролировать себя. А затем ко мне домой заявился корреспондент «Ивнинг геральд», да еще с фотографом, а на следующий день после этого интервью меня пригласили принять участие в телевизионном ток-шоу. Все восхваляли меня за поступок, которым я не больно-то горжусь. На моем месте любая стюардесса поступила бы так же, так из-за чего шум?
Эдель вся эта шумиха приводит в полный восторг, она просто упивается моей известностью и всем знакомым рассказывает, что снимает квартиру у настоящей знаменитости. Я от всего происходящего устаю безмерно, и мне хочется свернуться калачиком в уголке дивана, сделать вид, что меня нет дома, и не показываться на глаза людям, пока все не забудут про случившееся. И хорошо бы это произошло поскорее. И вот что еще меня тревожит — я ни полсловечка не услышала от Сильвии, а потому даже не знаю, как мое непосредственное начальство оценивает поднявшуюся вокруг меня шумиху. Что она решит? Что мой поступок благотворно сказался на имидже компании? Или, наоборот, уронил ее престиж в глазах потенциальных клиентов? И наверняка теперь мне точно не светит место старшей стюардессы. Если уж разбираться до конца, то я порой чувствую себя виноватой в том, что случилось. Действительно, если бы я была ответственной и серьезной, если бы настояла на своем мнении и держала ситуацию под контролем, то пьянчугу ссадили бы еще в Чикаго, ничего бы не произошло. Может, это еще одно проявление моего гипертрофированного чувства ответственности, но я действительно очень мучаюсь от подобных мыслей.
Потом я решила рассказать Эдель о том, что встретила мистера Кейна.
— Не может быть! — восторженно завопила она. — Мистер Джимми Чу?
— Ну да, тот самый человек!
— Мм… у его подарка стальные шпильки сто пятнадцать миллиметров высотой!
— Точно, я как раз их и имела в виду… Знаешь, что я думаю, Эдель, наверное, мне не стоило принимать этот подарок. Эмили всегда говорила, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И теперь я начинаю думать, что не бывает такого, чтобы тебе просто подарили пару туфель от Джимми Чу.
— Не говори глупостей! — фыркает Эдель. — Да ведь этот мужик чуть не убил тебя! А если бы травма оказалась более серьезной и ты вообще осталась бы калекой? Сидела бы в инвалидном кресле. Это стоило бы ему миллионы, если правильно повести дело в суде. Так что мое мнение однозначно — он легко отделался.
— Это был несчастный случай. Я отделалась несколькими царапинами. И на наше столкновение можно взглянуть с другой точки зрения. Мистер Кейн сумел вовремя остановить машину, что, наверное, удалось бы не всякому. Так что в некотором смысле он спас мне жизнь.
— Господи, Энни, что ты несешь…
— И он пригласил меня пообедать с ним.
— Надеюсь, в какое-нибудь милое и дорогое место?
— Перестань меня дразнить, Эдель! Побудь серьезной хоть минутку. Мне и в самом деле нужен твой совет.
— Хочешь совет? Сходи с ним в ресторан. Хоть один вечер не будешь маяться готовкой.
— Но он женат.
— Энни, человек пригласил тебя на обед! Он же ничего не говорил о том, что десерт вам подадут в постель? Может, он хочет поблагодарить тебя за то, что ты не стала подавать на него в суд.
— То есть ты не думаешь, что у него есть какие-то низменные намерения на мой счет?
Эдель в изнеможении всплеснула руками:
— Что ты хочешь от меня услышать, Энни? Я этого твоего мистера Кейна даже в глаза ни разу не видела! Возможно, ты ему нравишься, и в этом нет ничего странного, потому что ты
