Везун оказался проворнее. С простреленным боком, он всё же кинулся на Зверева, чтобы нанести удар, но тут же получил прикладом в лицо и рухнул, переворачивая стол. Ахнули раскалываемые банки с соленьями. Помещение наполнилось тошнотворным запахом порохового дыма, палёного мяса и прокисшего рассола.
- Зве-е-рь... Су-к-а-а... Простонал Везун - из его разбитого носа ручьем хлестала кровь...
- Это месть. - Тихо, но угрожающе выдал Зверь. - Сидорович погубил мою группу.
...И ударил Везуна тяжелой подошвой ботинка в лицо.
Зверь потерял счёт времени. Медленно, словно боясь, что всё вокруг - иллюзия, он подошел к телу Сидоровича, перевернул покойника на спину. Засаленный свитер на груди Сидоровича был в крови. Виднелись прожженные пулями дыры.
- Помнишь меня? - заговорщически спросил Зверь у покойника. - Это я - Макс Зверев!
Он обхватил голову торговца руками и с силой крутанул. Хрустнули ломающиеся позвонки. Изо рта мертвеца на залитый рассолом пол потекла струя густой крови.
- Ты не волнуйся. - Макс расплылся в улыбке. - Это для верности, чтобы ты не воскрес...
Глава 7
Везун очнулся в подвале, на грязном, пахнущем плесенью матрасе. Попытался пошевелиться, но боль в правом боку заставила принять первоначальное положение. Его перебинтовали, но так неумело, что сейчас повязки под толстым свитером сползли и впились в тело.
- Зве-е-е-рь... - Прохрипел Охотник.
Он не мог поднять руки - не хватало сил, но и без этого ощущал, как нестерпимо болит разбитый и сломанный нос. Языком нащупав сколотые зубы, Везун беззвучно выругался.
- Очнулся? - Послышался откуда-то справа голос Хорька. - Ну, ты и Тайсон... Хоть разок ударить успел в ответ?
- Иди на хер...
- Злишься? - Хорек обошел койку, на которой лежал Везун и сел у изголовья. - На себя, должно быть, злишься?
- Ты зачем пришел? - Просипел раненый. - Поиздеваться?
- Меня Инк к тебе отправил. Сам, говорит, не пойду, чтобы не убить Везуна со злости. А ты, говорит, сходи, потолкуй, узнай, почему он облажался...
- Да, я облажался! - Выкрикнул Везун и попытался было подняться на локтях. - Не предусмотрел, что эта мразь придет со стороны аномального поля!
- А ещё ты напился, оставил без присмотра вход в бункер, не назначил старшего в лагере перед тем как уйти к Сидоровичу. Везун, брат, я тебя не узнаю...
Раненный тяжко вздохнул:
- Я сам себя не узнаю, Хорек.
- Мы когда со Свалки шли, обнаружили обглоданные тела двух военных в районе старой фермы. - Монотонно вещал Хорек, не слыша реплик друга. - Около насыпи нашли тело Барраза...
Везун встрепенулся. Глаза его яростно засверкали, но он не проронил ни слова.
- Под мостом, километрах в двух отсюда нашли часового с простреленной головой. Совсем зелёный паренёк. Он Зверева за Барраза принял. Отправил подтверждение в лагерь, отключил свой ПДА и погиб... Зачем, Везун? Зачем салагу в дозор отправил?
- Не лечи меня, Хорек. - Зашипел раненный. - Что мне прикажешь, Газетчика в дозор посылать или Вагона?
- А хоть бы и так. Бережешь своих людей, а необстрелянных пацанов в дозор отправляешь, да?
- Берегу... - Везун закатил глаза. - Я с ними бок о бок уже долгое время.
- Инквизитор вчера целый отряд отправил за Зверевым. Часть своей собственной группы.
- Инк идеалист. - Усмехнулся Везун. - Я вообще поражаюсь, как он до сих пор управляет организацией Охотников. Он наивен! Считает, что собрал вокруг себя людей чести.
- А это не так? - Хорек хмыкнул.
- Ты человек чести?
- Во всяком случае хотел бы быть таковым.
- А вот и нет! - Везун резко выбросил в сторону левую руку и схватил Хорька за отворот штормовки. - Я-то знаю - мы все тут дерьмо и жизнь дерь-мо. Прав был Сидорович... Нет смысла строить из себя героя. Зачем? Для чего? Да, я не отправил в дозор своих людей. думаешь, стыдно? А вот ни хрена мне не стыдно. Не стыдно! Потому, что плевать я хотел на вашу грёбаную честь! Я-то знаю, что...
Хорек не отвечал. Он лишь слушал выкрики раненого, пытаясь удержаться, чтобы не ударить человека, когда-то бывшего его другом.
- Ты сломался, Везун. - Только и произнес он, когда раненый договорил.
- А может у меня глаза открылись на эту чертову Зону? На жизнь...
- Может быть. - Хмуро ответил Хорек. - Это объясняет, почему ты отправил в дозор юнца. Но почему ты не поставил охрану в бункере? Почему не назначил старшего в деревне? И не говори мне, что нет смысла назначать старшего, если 'мир - дерьмо'!
- А так оно и есть!
- В лагере той ночью произошла потасовка. Молодой одиночка ранил одного из твоих людей - Газетчика. Знаешь почему? Потому, что тот выиграл в карты пистолет гордого восточного юноши. И парень достал нож. Этой потасовкой воспользовался Зверев, чтобы проникнуть в бункер и убить Сидоровича. Тебе нужно было лишь назначить старшего и расставить своих людей часовыми. Только лишь сделать то, что ты обычно делаешь в таких случаях!
Везун молчал. Пальцы его правой руки с силой стискивали край матраса. Злится... Ну-ну, пусть злится. Он совершил оплошность, которая уже стоила жизни как минимум одному человеку и неизвестно сколько судеб оборвет Максим Зверев в ближайшие сутки.
- Он ушел на большие Болота. - Ни к кому не обращаясь, сказал Хорек. - Шустрый поганец, но далеко не уйдет. Болота он не знает... но их знаю я.
- Убьёте? - Подал голос Везун.
- Нет. Как и обещали, отведём к Воронину. Я не хочу уподобляться этому чудовищу...
Он несколько минут молча сидел у изголовья постели раненого, потом встал и направился к выходу.
- В былые времена я бы оставил тебе пистолет с одной пулей. - Зло бросил через плечо.
- В былые времена я бы голыми руками придушил Зверева. - Донеслось от стены, но Хорек уже не слышал слов раненого. Он поднимался по лестнице вверх, прочь из подвала. Давненько у Хорька после разговора с людьми не возникало ощущения, будто тебя с ног до головы окатили помоями. Скверное чувство... Один из лучших бойцов Инквизитора сломался и спился...
Зверев помнил, как это называлось - неуправляемый психоз. Не звериная сущность, а разъедающая разум болезнь брала верх над ним. В бункере он на какое-то время опять потерял контроль над своим телом. Всё как тогда, в лесу. Но на этот раз, чтобы вернуть себе тело, пришлось приложить куда больше усилий.
Он убил Сидоровича и теперь чувствовал опустошение наряду с удовлетворением, которого так ждал. Кто сказал, что убив своего врага, ты не получаешь облегчения? Макс готов был поспорить с философом, впервые высказавшим этот тезис. Он чувствовал лёгкость, какая бывает после выполнения сложной работы, когда смотришь на результат своих трудов и радуешься тому, что это сделал ты. Старик мертв, и это
