обойдем Белый остров и схватим его.
- Нет. - Сказал, как отрезал, Инквизитор. - Хватит дробить группы. Пойдем все вместе. Я хочу покончить с ним до темноты.
Остальные переглянулись. Все Охотники понимали, какой вариант развития событий может иметь место, если Звереву удастся дождаться темноты. Ловкий, сильный, он успеет убить нескольких Охотников, прежде чем сам падет от их пуль. Инквизитор не хотел больше терять людей. Потери на Свалке и без того были для него страшным ударом. Слишком многого стоила группе Пастера встреча со Зверем. Инквизитор уже начал сомневаться, что в охоте на сталкера именно Зверев является добычей. Он не раз задумывался о том, что не ровен час, и роли поменяются - охотники станут дичью, а загнанный в угол зверь станет их палачом. Именно поэтому действовать нужно максимально быстро и осторожно.
Вскоре вернулись отправленные на разведку бойцы Везуна - Нельсон и Вагон.
- Как ты и сказал, Инк, мы покрутились на тропе, чтобы он подумал, что отряд рядом.
- Что у него за оружие?
- Сто четвёртый Калашников с оптикой. Нож. Возможно, гранаты. Ни рюкзака, ни 'лифчика' разгрузки.
- Значит, патронов у него нет. - Отстраненно прошептал Инк. - Тем лучше для нас. Я хочу, чтобы все подошли ко мне.
Бойцы послушно сгрудились вокруг командира.
- Этот ублюдок Зверев убил наших товарищей. Шестерых как минимум и несколько десятков сталкеров. Он безумен, но не глуп. Вполне осознает свои действия. Он опасен и поэтому в случае, если потребуется, стреляйте на поражение, но всё же приоритетная задача - взять живым. Всем всё понятно?
Бойцы закивали. Сейчас помимо верного соратника Хорька с Инквизитором шли двое бойцов Везуна и Фрегат, неоднократно ставящий операцию по поимке Зверя на грань провала. Хорьку Инк доверял как самому себе. Двум Везуновским бойцам чуть меньше, поскольку видел, что случилось с их командиром. А вот Фрегату он не доверял совсем. Долговец за время погони неоднократно нарушал приказы и всячески стремился лично схлестнуться в бою со Зверевым, что не могло не волновать Инквизитора.
- Ладно, выдвигаемся. - Скомандовал командир и махнул рукой.
Идущий чуть поодаль Фрегат расплылся в улыбке. Сегодня он собирался прикончить Зверя. Встретиться в бою один на один и убить полу-мутанта.
Зло нельзя оправдать ничем, как нельзя повернуть назад, нажать на паузу и прокрутить жизнь в обратном направлении, чтобы сделать все правильно. Мы можем лишь созерцать плоды своих действий, но возвращаться к уже пройденному и обходить все терни, увы, не обучены. Ведь мы всего лишь люди...
Именно поэтому нельзя оправдать зло. Человечность всегда была, и, наверное, всегда будет тем критерием, по которому судят о жестокости преступления. Не зря ведь, говоря об убийствах, упоминают термин 'бесчеловечно'.
Человечность...
А ведь именно человек - самое страшное и жестокое существо в этом мире. Не зверь, а человек придумал ядерную бомбу, и взрастил штаммы опаснейших вирусов. Вот о чем надо говорить 'бесчеловечно'. Вот что надо считать зверствами. А мы оправдываем этих людей. Смерть одного человека, как говорил когда-то Иосиф Сталин, трагедия. Именно за трагедией стоит слово 'бесчеловечно'. А что говорят об итогах бомбардировки Хиросимы? О чем думала общественность, когда бомба, нареченная американскими гуманистами 'толстяк' превращала в пепел город Нагасаки? Разве это укладывается в рамки нормы. Или просто это 'человечно'?
Это те, кто создавал и сбрасывал бомбы потом с яростью осуждали убийц. Они говорили 'бесчеловечно'. Но было ли им ведомо тогда, что ни одно живое существо кроме человека, не убьет по тем причинам, которые движут людьми. Ни одно живое существо не станет убивать, если у него на то нет веской причины - голода, например. Именно поэтому термин 'бесчеловечно' не имеет под собой никаких оснований. Это всего лишь слово, за которым пустота.
Невысокий мужчина лет шестидесяти шел через большие Болота и размышлял о сущности термина 'человечность'. Он только что провел на Кордоне сложную операцию сталкеру по прозвищу Газетчик, которому ножом в драке располосовали шею и теперь мысль о человечности не отпускала. Болотный Доктор был мрачен. Обычно в такие походы на Кордон он брал с собой Бенито или кого-нибудь из обитателей верхнего Болота, но сейчас решил побыть один.
Нет, вовсе сталкеры ему не надоели. Он их жалел, как жалеют родители своего отпрыска, коснувшегося языком мерзлого металла качелей. Сталкеры были как тот ребёнок - сначала лезли куда-то, стреляли, дрались, а потом приходили плакаться к Доктору. Прав был Бенито, когда говорил, что люди обречены на самоуничтожение. Доктор убеждался в этом каждый раз, когда его слезно умоляли прийти на Кордон. Сначала пациентом был раненый мародерами сталкер Фанат, потом некий Молчун, на которого, якобы, напали слепые псы... Но вот ведь в чем дело! Слепые псы никогда не нападут на человека, если тот идет своей дорогой, не заходя на их территорию. Человек для псов - слишком крупная цель. Они не станут рисковать своими куцыми хвостами ради человеческого мяса, потому что знают, как умеют огрызаться свинцом прямоходящие индивиды. Те самые 'хомо сапиенс', которые придумали такое удобное определение как 'человечность'.
Доктор остановился, ступив на скрипучие мостки и прислушался. Морозное утро отозвалось тысячами разнообразных звуков. Где-то около Периметра грохотал едва слышимый в этом районе пулемёт. Ухал сонный филин в роще восточнее Кордона, копошились в бочагах осклизлые обитатели болот, время от времени выбрасывая из мутной воды длинные, цепкие щупальца. Ни одного человека. Рай земной, да и только.
Доктор поставил чемоданчик с инструментами на покрытую инеем траву и расстегнул ворот плаща. Он возвращался домой. Нужно было до полудня приготовить лекарственные смеси для старого бюрера, пришедшего позавчера из Темной Долины. А потом можно и почитать в свое удовольствие. Военные сталкеры за помощь в лечении их товарища подарили Доктору два ящика книг. В основном в подаренном 'наборе' была отечественная и зарубежная классика, труды философов и несколько образчиков современной беллетристики. Один из Военных даже утверждал, что среди книг есть работы, посвященные Зоне Отчуждения, написанные неким Бубякиным. Пока книги вытаскивали из оберточной бумаги и составляли на стеллажи в дальней комнате болотного дома, солдат пытался пересказать сюжет этой книги, поминутно срываясь на истерический смех. Именно поэтому Доктор твердо решил, что написанную о Зоне книгу прочтет обязательно, как только появится свободное время. Теперь же свободное время было просто необходимо - нужно было отдохнуть от сталкерской братии.
Доктор подхватил чемоданчик, оглядел цепочку своих следов и пошел по мосткам, жалобно скрипящим под тяжелой поступью эскулапа. Сегодняшний пациент, был уверен Доктор, ещё легко отделался. Распоротая шея, рассечённая скула. А ведь подобный удар мог привести к повреждению сонной артерии и тогда ни Доктор, ни Черный Сталкер не смогли бы ничего сделать. А пациент всё веселился 'Не волнуйтесь, Док, я в рубашке родился'. Ну да, как же. Все вы в рубашке как наступательные гранаты...
- А пластическую операцию ему всё-таки надо было посоветовать. - Буркнул себе под нос Доктор. - Все эти 'шрамы украшают'...
Он дошел до места, где тропа сворачивала вправо, свернул в противоположную тореной дороге сторону и двинулся напрямик по воде, громко хлюпая высокими резиновыми сапогами.
- Ты так и будешь там сидеть? - Поинтересовался Доктор, дойдя до середины обмелевшей протоки.
Взгляд его сфокусировался на перевернутой лодке, лежащей около самого берега.
- Сталкер, ты черепашкой-то не прикидывайся. Вылазь оттуда.
Лодка приподнялась, и из-под неё показался растрепанный темноволосый мужчина лет тридцати в бронежилете с автоматом, но не имевший при себе ни рюкзака, ни головного убора.
- Менингитом не боишься заболеть? - Участливо поинтересовался Доктор.
