Питану.
Фимбрия остановился и выпустил из рук занавеску. В зале уже горело все, что могло гореть, легат стоял в самом центре огненного кольца, но, казалось, не замечал его.
-- Надо уходить! -- крикнул Север и закашлялся.
Зал и ведущие к нему коридоры дворца стремительно затягивало дымом. Панцирь трибуна нагрелся так, что единственной мыслью в голове Квинта было желание поскорее избавиться от него.
Легат очнулся и бросился прочь из зала. Трибун и примипил не заставили себя уговаривать последовать его примеру.
Пергам горел. Римляне жгли римский город. Вот уже сорок семь лет римский. Митридат уходил на юго- запад, а по пятам его следовал огонь.
Наутро Фимбрия собрал совет старших командиров, вызвал разведчика, фракийца Буроса, и тот доложил ему о положении дел в Питане.
Город, куда отступил Митридат, был приморской крепостью. Он не столь велик, как столица Римской Азии, но укреплен не хуже. Легат, живо представив себе очередную осаду и штурм, заскрипел зубами.
-- Не достать теперь Митридата, -- Магий высказал то, что крутилось на языке у всех присутствующих, да только они не решались произнести это вслух, опасаясь непредсказуемой реакции Фимбрии, -- отплывет, куда захочет, и мы никак не помешаем.
-- Не отплывет, -- возразил Бурос.
-- Это почему это?
-- Сейчас в Питане нет кораблей. Может парочка купеческих лоханок. Но царского флота нет.
-- Значит, он в западне, -- сказал Тит Сергий, -- дальше бежать некуда.
-- Выступаем немедленно, -- воодушевился Фимбрия, -- я все-таки доберусь до этого сукиного сына!
-- Гай Флавий, -- возразил Носач, -- люди устали. Такая работа, такой бой. Да и обычаю неплохо бы следовать. Взял город -- отдай солдатам на три дня.
-- Это римский город, -- недовольно бросил Фимбрия.
'То-то ночью ты об этом помнил', -- хотел сказать Север, но промолчал.
-- Люди. Устали, -- с расстановкой, как учитель бестолковом ученику, повторил Тит.
-- Хорошо, -- помолчав немного, согласился легат, -- раз у него нет флота, он никуда не убежит.
-- Если только флот не появится завтра, -- негромко проговорил Север, но Фимбрия его не услышал.
-- Надо собрать все машины, -- продолжал легат, -- Тит, тебе нужно все же идти на Питану с авангардом и запереть царя, чтобы не сбежал берегом. Пожалуй, возьми три когорты из тех, что вступили в город последними. И Фания тоже забирай. Нечего его дикарям здесь прохлаждаться. В городе нужно восстановить законную магистратуру. А всех понтийцев поганой метлой. Магий, ты займись.
-- Отпустить их? -- спросил трибун.
-- Нет, конечно, ты что, идиот?
-- Этак весь город вырежем, -- буркнул примипил.
-- Ты что-то сказал? -- спросил легат.
-- Нет.
-- Ну и ладно. Север?
Квинт посмотрел на легата.
-- А, впрочем... с тобой чуть позже. Выступаем через три дня.
Фимбрия не стал отдавать город на разграбление легионерам, как советовал Носач. Обещанные три дня легионы простояли вне стен города. Хоронили убитых, приводили себя в порядок. Фимбрия подарил Митридату три дня.
Легионеры копали ров и по краю его насыпали вал, браня неподатливую каменистую почву и обливаясь потом. Привычная работа, за которой проходит едва ли не половина жизни вставших под знамя Орла. Уж точно не меньше, чем в походах и воинских упражнениях. И гораздо больше, чем в боях. Две третьих всех легионеров ковырялась в земле, остальные в полном вооружении стояли за валом, готовые в любой момент отразить вылазку врага. Стояли под палящим солнцем. Неизвестно, кому было тяжелее, по крайней мере, землекопы были одеты очень легко, а кое-кто попросту копал землю в чем мать родила, тогда как стерегущие их товарищи, медленно запекались в железе, покрывавшем их с ног до головы.
-- Орк[130]
бы побрал эту треклятую работу, -- пробормотал молодой легионер, пытаясь вытереть пот с лица ладонью, -- на кой она вообще сдалась?
Лучше не стало, рука, липкая от пота, лишь размазывала его по обветренному лицу. Глаза отчаянно слезились и ничего не видели. Парень опирался руками на пилум и щит, но, несмотря на это, едва держался на ногах.
-- Скажи спасибо, что оборону строим, -- сказал его товарищ, стоявший справа, -- могли бы сейчас на стену лезть. С легата станется, все ему неймется.
-- Это у кого тут голос прорезался?! -- прогремел центурион, поигрывая палкой.
Солдаты послушно заткнулись. Центурион, загоревший до черноты, закованный в кольчугу с нацепленными на нее девятью серебряными фалерами[131]
