Они немного подождали, но шума дракона не было слышно, вообще никаких звуков, кроме далекого голоса Бильбо. — Ну, давайте, один из вас! Зажгите факел или два! — приказал Торин. — Кажется, нам придется помочь нашему взломщику.
— Наша очередь помогать, и я готов идти, — сказал Балин. — К тому же мне кажется, что сейчас это безопасно.
Глойн зажег еще несколько факелов, и все один за другим начали спускаться. Как могли быстро, гномы пошли по залу. Вскоре они встретились с Бильбо, который пошел им навстречу. Увидев впереди огоньки факелов, Бильбо быстро пришел в себя.
— Всего лишь летучая мышь и упавший факел, больше ничего, — ответил он на вопросы гномов. Хотя гномы испытывали облегчение, они склонны были поворчать, что испугались из–за пустяка; но не знаю, что бы они сказали, если бы Бильбо рассказал им об Аркенстоне. В сердцах гномов вспыхнул огонь при одном беглом взгляде на сокровища; а когда в сердце гнома, даже самого респектабельного, вспыхивает огонь страсти к золоту и драгоценным камням, гном становится очень храбрым и может даже стать свирепым.
И действительно гномов больше не нужно было уговаривать. Всем не терпелось теперь осмотреть зал, пока есть возможность: гномы, наконец поверили, что Смог далеко от дома. Каждый схватил горящий факел; и когда гномы бросили взгляд в одну сторону, в другую, они забыли о страхе и даже об осторожности. Заговорили громко, принялись перекликаться, поднимая драгоценности из большой груды и подставляя их свету, лаская их и ощупывая.
Фили и Кили повеселели. Они нашли много золотых арф с серебряными струнами и принялись наигрывать на них; а поскольку арфы были волшебными (и к тому же дракон их не трогал, потому что музыка его не интересовала), он по–прежнему были настроены. Темный зал наполнился давно замолкнувшими мелодиями. Но большинство гномов оказались более практичными: они собирали драгоценные камни и набивали ими карманы, а то, что не могли унести, выпускали со вздохом. Торин среди них оказался не последним; но он все время искал что–то и не мог найти. Искал он Аркенстон, но никому об этом не говорил.
Гномы сняли со стен кольчуги и оружие и вооружились. Торин выглядел по–королевски, в кольчуге из золоченых колец, с топором с серебряной рукоятью и с поясом, украшенным алыми камнями.
— Мистер Бэггинс! — воскликнул он. — Вот ваша первая награда! Сбросьте свой старый плащ и надевайте это!
И он протянул Бильбо кольчугу, когда–то выкованную для эльфского принца. Кольчуга была посеребрена и украшена жемчугом, а с ней был пояс из жемчуга и кристаллов. Легкий шлем из узорчатой кожи, усиленной изнутри стальными полосками и усаженный по краю белыми жемчужинами, одели хоббиту на голову.
«Чувствую я себя великолепно, — подумал Бильбо, — но выгляжу наверно, нелепо. — Как бы посмеялись надо мной дома на Холме! И все равно хотел бы я взглянуть в зеркало!
И тем не менее сокровище не затуманило мистеру Бэггинсу голову, как гномам. Задолго до того как гномы перестали разглядывать сокровища, Бильбо устал и сел на пол; и начал тревожно задумываться, чем все это может кончиться. «Я бы отдал множество этих бесценных кубков, — подумал он, — за хорошую выпивку из деревянного кубка Беорна!»
— Торин! — сказал он вслух. — Что дальше? Мы вооружены, но какой прок от этого оружия против Смога Ужасного? Мы еще не завоевали сокровище. Нам сейчас нужно не золото, а путь к спасению; и мы слишком долго искушаем удачу.
— Вы правы! — ответил Торин, приходя в себя. — Идемте! Я поведу вас. И за тысячу лет я не забыл бы ходы этого дворца. — Он подозвал остальных, все собрались и, держа факелы высоко над головой, прошли в зияющие ворота, много раз с тоской оглядываясь на сокровища.
Поверх сверкающих кольчуг набросили старые плащи, прикрыли яркие шлемы потрепанными капюшонами и пошли один за другим за Торином — цепочка небольших огоньков в темноте. Часто останавливались и в страхе прислушивались, не возвращается ли с рычанием дракон.
Хотя все старые украшения покрылись плесенью или погибли, хотя все вокруг почернело и загрязнилось от постоянных прохождений чудовища, Торин узнавал каждый поворот и каждый переход. Сначала поднялись по длинной лестнице, потом углубились в широкий, ведущий книзу проход, снова повернули, поднялись по еще одной лестнице, потом еще и еще. Последняя лестница оказалась широкой и гладкой, она была вырублена прямо в скале; гномы поднимались все выше и выше и не встречали никаких признаков живых существ, только теин бежали от дрожащего света факелов и сливались с темнотой.
Тем не менее, ступеньки предназначались все же не для хоббита, и Бильбо уже начал чувствовать, что дальше идти не сможет, когда неожиданно потолок ушел далеко вверх, так что факелы его больше не освещали. Через отверстие высоко вверху долетал слабый белый свет, воздух стал свежее. Впереди тоже тускло засветилось: свет пробивался в большие ворота, полуоткрытые, обгоревшие и повисшие на петлях.
— Это главный зал Трора, — сказал Торин, — зал пиров и советов. Теперь недалеко и до Передних Ворот.
Миновали разрушенный зал. Здесь гнили столы; лежали перевернутые кресла и скамьи, обожженные и поломанные. На полу среди кубков, бутылок, разбитых рогов для питья и пыли виднелись кости и черепа. Прошли еще один двери в дальнем конце зала; здесь до них слуха донесся звук текучей воды, а серый свет внезапно стал ярче.
— Здесь рождается река Бегущая, — сказал Торин. — Отсюда устремляется она к Воротам. Пойдем по ее течению.
Из темного отверстия в скале вырывалась кипящая струя и текла по узкому руслу, углубленному и спрямленному в древности искусными руками. Рядом пролегала мощеная дорога, достаточно широкая, чтобы несколько человек прошли в ряд. Путники быстро прошли по ней, повернули — и перед ними был яркий свет дня. Впереди показалась высокая арка, поврежденная, почерневшая, но со следами древней резьбы по камню. Солнце посылало свои лучи сквозь туман, застилавший отроги Горы, и И золотой луч упал на порог.
Над головами пролетела стая летучих мышей, разбуженная дымящими факелами: путники устремились вперед, скользя по камням, сглаженным за долгие годы лапами дракона. Впереди вода с шумом падала вниз, в долину. Все побросали факелы на землю и стояли, глядя ослепленными глазами. Они вышли из Передних Ворот и смотрели прямо на Дейл.
— Что ж, — заметил Бильбо, — никогда не думал, что смогу поглядеть из этой двери. И не знал, что можно так радоваться солнцу и ветру на лице. Но ой! Ветер–то холодный!
Действительно. В резком восточном ветре чувствовалось приближение зимы. Ветер прорывался мимо горных отрогов и свистел среди скал. После долго времени, проведенного в душном подземелье дракона, все дрожали на солнце.
Неожиданно Бильбо понял, что он не только устал, но и страшно проголодался. — Кажется, уже позднее утро, — сказал он, — время для завтрака, если он найдется. Но мне кажется, что вход в логово Смога не самое безопасное место для завтрака. Нельзя ли пойти куда–нибудь, где можно немного спокойно посидеть?
— Совершенно верно! — согласился Балин. — И думаю, я знаю, куда мы пойдем: нужно идти на старый наблюдательный пункт в юго–западном углу Горы.
— Далеко ли до него? — спросил хоббит.
— Я думаю, пять часов пешком. Но дорога трудная. Тропа от Ворот вдоль левого берега ручья кажется разбитой. Но посмотрите вниз! Перед самым разрушенным городом река неожиданно поворачивает по долине Дейла на восток, В этом месте когда–то был мост, ведущий к крутой лестнице на правом берегу, а оттуда к дороге на Ривенделл. Здесь есть (или была) тропа, отходящая от дороги и ведущая к наблюдательному посту. И тут подниматься тяжело, даже если сохранились ступени.
— Боже мой! — простонал хоббит. — Снова ходьба и подъем — и без завтрака! Интересно, сколько завтраков, обедов и ужинов пропустили мы в этой дыре без времени.
Между прочим, с того времени как дракон завалил волшебную дверь, прошло две ночи и одни день (и они прошли не совсем без еды), но Бильбо потерял счет времени, и для него это могла быть одна сплошная ночь или целая неделя.
