— Ну, ну! — рассмеялся Торин. Он перебирал в карманах драгоценные камни, и настроение его заметно улучшилось. — Не нужно называть мой дворец дырой! Подождите, пока его очистят и заново украсят!
— Этого не произойдет, пока жив Смог, — мрачно ответил Бильбо — А кстати, где он? Я бы отдал хороший завтрак, чтобы это узнать Я Надеюсь, он не сидит на Горе и не смотрит прямо на нас!
Эта мысль чрезвычайно встревожила гномов, и они быстро решили, что Бильбо и Балин правы.
— Нужно убираться отсюда, — сказал Дорн. — У меня такое чувство, будто глаза дракона смотрят мне в затылок.
— Это место холодное и одинокое, — сказал Бомбур. — Пить есть что, но не вижу ни следа пищи. Дракон в таких местах должен быть вечно голоден.
— Пошли! Пошли! — заторопили остальные. — Идемте по тропе Балина!
И вот они двинулись среди камней по левому берегу реки — справа скальная стена над водой было крутой и бездорожной, — и тишина и опустошение вскоре отрезвили Торина. Мост, о котором говорил Балин, давно обрушился, и большинство его устоев превратились теперь в камин в шумном мелком потоке; но реку перешли без особого труда, нашли древние ступени и поднялись на крутой берег. Пройдя еще немного, встретили старую дорогу, а вскоре обнаружили глубокую долину, скрытую между скал; здесь передохнули и позавтракали, чем смогли, главным образом крэмом и водой. (Если хотите знать, что такое крэм, могу сообщить только, что не знаю рецепта; это что–то типа сухого печенья, которое хранится неопределенно долго, достаточно Питательно, но совсем не вкусно: его приходится очень долго разжевывать. Крэм жители города на озере делают для долгих переходов).
Потом пошли дальше; дорога проходила по берегу реки и вела на запад; постепенно все больше приближался южный отрог Горы. Наконец путники достигли горной тропы. Она круто уходила вверх, и они медленно пошли один за другим, пока уже к концу дня на выбрались на вершину хребта и увидели, как на западе садится холодное зимнее солнце.
Здесь нашлась ровная площадка, открытая с трех сторон, но с севера огражденная каменной стеной, в которой виднелось похожее на дверь отверстие. Оттуда открывался прекрасный вид на восток, юг и запад.
— В старину мы здесь всегда оставляли часового, — сказал Балин, — а эта дверь сзади ведет в вырубленное в камне помещение, превращенное в караульную. Вокруг всей Горы есть несколько таких мест. Но в дин нашего процветания, казалось, нет надобности караулить, и наши часовые, вероятно, слишком удобна устраивались — иначе они заметили бы приближение дракона, и тогда дела могли бы повернуться по–другому. Здесь можно спрятаться и немного переждать. Отсюда можно многое увидеть, оставаясь незамеченными.
— Особой пользы от этого нет, если видели, как мы пробирались сюда, — сказал Дорн, который все время посматривал на вершину Горы, как будто ожидал увидеть там дракона, сидящего, как птица на колокольне.
— Придется рискнуть, — ответил Торин. — Дальше идти мы сегодня не можем.
— Вот это правильно! — воскликнул Бильбо, ложась на каменный.
В помещении в скале нашлось бы место и для сотни, а дальше в глубину оказалось еще одна комната, поменьше и не такая холодная. В помещениях было пусто, даже дикие звери не решались ими воспользоваться в дни владычества Смога. Путники сложили свои мешки; некоторые сразу легли и уснули, другие сидели у выхода и обсуждали планы на будущее. И все время возвращались к одному и тому же: где Смог? Смотрели на запад, но ничего не видели, смотрели на восток — тоже ничего, на юг — ни следа дракона, но там заметны были большие стан птиц. Путники смотрели на эти стан и гадали, но так ни о чем не догадались до самых холодных звезд.
ОГОНЬ И ВОДА
А теперь, если вы, подобно гномам, хотите узнать новости о Смоге, вам нужно вернуться назад, в тот вечер двумя днями раньше, когда он разбил дверь и в гневе улетел.
Жители озерного города Эсгарота в основном находились в домах, потому что дул холодный восточный ветер, но некоторые все же расхаживали по причалам и смотрели, как звезды, появляясь на небе, отражаются в озерных водах: это было любимое занятие горожан. Одинокая Гора заслоняется в этом месте невысокими холмами в дальнем конце озера, сквозь разрыв! в которых с севера течет река Бегущая. В хорошую погоду можно было разглядеть вершину Горы, и на нее смотрели редко, потому что выглядела она зловеще даже в утреннем свете. Теперь же в темноте ее совсем не было видно.
Неожиданно она стала видна: ее осветила короткая вспышка, но тут же погасла.
— Смотрите! — сказал один из горожан. — Снова огонь! Прошлой ночью караульные видели такие огни до утра. Там что–то происходит.
— Наверно, Король–под–Горой кует золото, — сказал другой. — Он давно ушел на север. Пора уже сбываться песням о нем.
— Какой король? — спросил еще кто–то угрюмым голосом. — Это огни грабителя дракона, единственного известного нам короля под Горой.
— Ты всегда все видишь в мрачном свете! — возразили остальные. — Все, что угодно: от наводнений до отравленной рыбы. Придумай что–нибудь повеселее!
И тут в холмах неожиданно вспыхнул яркий свет, и северный конец озера окрасился золотом.
— Король–под–Горой! — закричали все. — Богатство его как солнце, серебро его как фонтан, реки его текут золотом! Река из Горы течет золотом! — кричали горожане, и повсюду открывали окна и слышались торопливые шаги.
Всех охватили возбуждение и энтузиазм. Но мрачный горожанин побежал к бургомистру. — Дракон летит, провалиться мне на этом месте! — кричал он. — Рубите мосты! К оружию! К оружию!
Неожиданно прозвучал сигнал тревоги и гулко отдался в скалистых берегах. Крики стихли, веселье сменилось ужасом. И дракон застал город не совсем врасплох.
Но так стремительно он приближался, что скоро все увидели огненную точку, устремившуюся к ним, все больше растущую и становящуюся ярче, и сейчас было бы глупо не признавать, что пророчества начинают сбываться. Но еще оставалось немного времени. Все сосуды в городе заполнили водой, все воины вооружились, подготовили все стрелы и копья, уничтожили мост, соединявший город с сушей, прежде чем стал слышен громовой рев Смога и озеро зарябило красным под его огромными крыльями.
И вот он повис над городом среди воплей, криков и стенаний, устремился прямо к мосту — и остановился в замешательстве! Мост исчез, и враги оказались на острове посреди глубокой воды — вода показалась дракону слишком глубокой, темной и холодной. Если он погрузится в нее, поднимется пар и на несколько дней скроет всю окрестность; озеро сильнее Смога и погасит его.
С ревом полетел Смог к городу. Его встретил дождь стрел, которые со стуком ударялись о его броню и драгоценности, его дыхание поджигало древка, и горящие стрелы с шипением падали в воду и гасли. Никакой фейерверк не способен превзойти зрелище этой ночи. Услышав щелканье тетивы луков и гром труб, дракон еще больше рассвирепел, он ослеп и обезумел от ярости. Уже много веков никто не смел сражаться с ним; не посмели бы и сейчас, если бы не человек с суровым лицом (его звали Бард), который подбадривал лучников и уговаривал бургомистра приказывать сражаться до последней стрелы.
Пламя вылетело из пасти дракона. Он кружил высоко над городом, освещая озеро; деревья на берегу медно и кроваво сняли, у их оснований метались густые черные тени. И вот дракон устремился вниз сквозь дождь стрел, в гневе не обращая на них внимания, не заботясь о том, чтобы повернуться к врагам защищенным боком, стремясь только сжечь их всех.
Он летал по кругу, и вспыхивали крытые тростником крыши и деревянные столбы, хотя все это еще до появления дракона было обильно полито водой. И снова, стоило появиться искре, сотни рук заливали ее. Дракон повернул назад. Взмах его могучего хвоста — и крыша ратуши обрушилась с грохотом. Огонь высоко
