Король эльфов получал сообщения от своих посыльных и от птиц, которые любят эльфов, и в основном уже знал о происшедшем. Очень большое смятение царило среди пернатых, живших по краям Драконьего Опустошения. В воздухе кружили несметные стан, и во всех направлениях летели быстрокрылые вестники. На границах леса раздавался свист, писк и щебет. Далеко по всему Мерквуду распространялась новость: «Смог мертв!» Листва шелестела, все настораживали слух. И еще до того, как выступил король эльфов, об этой новости знали уже в сосновых лесах Туманных гор; Беорн услышал ее в своем бревенчатом доме, а гоблины собрали совет в своих пещерах.
— Боюсь, мы в последний раз услышали о Торине Оукеншилде, — сказал король. — Он поступил бы разумнее, оставаясь моим гостем. Но даже дурной ветер способен принести добрую новость, — добавил он. Король тоже не забыл легенду о богатствах Трора. Я Поэтому посыльные Барда и застали его в походе со множеством копьеносцев и лучников; а над ними тучей собирались вороны: они решили, что приближается война, какой уже давно не бывало в этих местах.
Но король, услышав просьбу Барда, пожалел жителей озера, потому что это был достойный и добрый народ; поэтому он повернул свое войско, которое первоначально направлялось прямо к Горе, и прошел вдоль реки к Долгому озеру. У короля не хватало лодок и плотов, поэтому войску пришлось совершать долгий пеший переход; но большое количество припасов было отправлено вперед по реке. Однако эльфы легки на подъем, и хотя в последнее время они отвыкли от пеших маршей и плохо знали предательские земли между озером и лесом, продвигались они быстро. Всего через пять дней после гибели дракона они оказались на берегах озера и увидели разрушенный город. Как и следовало ожидать, их встретили радостно, и горожане вместе с бургомистром готовы были заключить любой договор на будущее за помощь эльфов.
Скоро был готов план действий. Бургомистр вместе с женщинами, детьми, стариками и больными остался на месте; с ними осталось некоторое количество ремесленников мужчин и много искусных эльфов; они принялись рубить деревья и собирать лес, который спускали по реке из Мерквуда. Потом начали строить множество домов, в которых можно было бы перезимовать; под руководством бургомистра начали также планировать новый город, еще больше и прекраснее прежнего, но не на прежнем месте. Город должен был размещаться северней и выше по берегу: теперь горожане боялись воды, в которой лежал дракон. Он больше никогда не вернется на свое золотое ложе, а лежит изогнувшись, холодный, как камень, на отмели. И еще долго его огромные кости будут видны среди руин старого города. Но мало кто осмеливался приближаться к этому проклятому месту, и никто не решался нырнуть в воду, чтобы достать драгоценные камни, упавшие со сгнившей брони дракона.
А все воины города, способные держать оружие, и большинство эльфов подготовились к походу на север, к Горе. И через одиннадцать дней после разрушения города их войско миновало скальный проход в конце города и оказалось в опустошенной местности.
ТУЧИ СОБИРАЮТСЯ
Теперь вернемся к Бильбо и гномам. Всю ночь кто–нибудь из них оставался на дежурстве, но и на утро не было слышно или видно опасности. Зато еще больше стало собраться птиц. С юга они летели большими стаями; а вороны, которые еще жили на Горе, непрерывно с криками летали над головой.
— Происходит что–то необычное, — сказал Торин. — Время осенних перелетов прошло; и это птицы, которые всегда жили в этой местности; к тому же слишком много собралось стервятников, как будто где–то идет битва.
Неожиданно Бильбо показал вперед. — Снова прилетел старый дрозд! — воскликнул он. — Когда Смог ударил по горе, он, видно спасся. Но улитки вряд ли уцелели.
Действительно, появился старый дрозд, подлетел и сел на камень. Расправил крылья и запел; потом наклонил голову набок словно прислушиваясь; снова запел и снова прислушался.
— Мне кажется, он что–то хочет нам сказать, — заметил Балин, — но я не понимаю речь таких птиц, она слишком быстрая и трудная. А вы что–нибудь понимаете, Бэггинс?
— Не очень, — ответил Бильбо (между прочим, он совсем ничего не понимал), — но старина кажется очень возбужденным.
— Хорошо бы это был ворон! — сказал Бильбо.
— Мне казалось, вы их не очень любите. Когда мы шли сюда, вы сторонились воронов.
— То были не вороны, а вороны! Очень подозрительные создания, к тому же грубияны. Вы должны были слышать, какими отвратительными прозвищами они нас называли. Но ворон — это совсем другое дело. Между воронами и народом Трора всегда была дружба; вороны часто приносили нам тайные новости, а мы награждали их разными яркими вещицами, которые они уносили к себе в гнезда.
Они живут много лет, и у них долгая память, и они передают мудрость своим детям. Молодым гномом я знавал немало горных воронов. Эта гора когда–то и называлась Рейвенхилл, Вороний я Холм, потому что жила здесь пара мудрых птиц — Карк и его жена. Они поселились как раз над нашей караульной. Но не думаю, чтобы кто–то из этой древней породы еще жил здесь.
Не успел он закончить, как дрозд громко крикнул и отлетел.
— Мы его не понимаем, но я уверен, что эта старая птица нас понимает, — сказал Балин. — Вот увидите, что случится!
Вскоре захлопали крылья, и вернулся дрозд; с ним прилетела другая птица, необыкновенно дряхлая. Почти слепая, летавшая с трудом; с облысевшей головой. Это был огромный древний ворон. Он с трудом приземлился прямо перед гномами, медленно сложил крылья и поклонился Торину.
— О Торин, сын Трейна, и Балин, сын Фундина, — прохрипел ворон (и Бильбо его понял, потому что ворон пользовался человеческой, а не птичьей речью). — Я Роак, сын Карка. Карк Щ умер, когда–то вы оба хорошо его знали. Прошло сто лет, и еще пятьдесят, и еще три года с тех пор, как я вылупился из яйца, но я не забыл, что говорил мне отец. Теперь я вождь больших воронов Горы. Нас мало, но мы помним королей древности. Большинством моих подданных в полете, потому что в долине происходят великие события — некоторые новости вас обрадуют, другие вы найдете не такими хорошими.
Смотрите! Птицы возвращаются на Гору и в Дейл, летят с юга, запада и с востока, потому что распространилось известие о смерти Смога!
— Дракон умер? Умер? — кричали гномы. — Умер? Тогда нам нечего бояться — и все сокровища наши! — Все вскочили и запрыгали от радости.
— Да, умер, — подтвердил Роак. — Дрозд, да не опадут никогда его перья, своими глазами видел его смерть, и мы можем доверять его словам. Он видел, как Смог пал в битве с жителями Эсгарота две ночи назад на восходе луны.
Прошло немало времени, прежде чем Торину удалось успокоить гномов и заставить снова слушать ворона. Наконец, закончив рассказ о битве, ворон продолжил.
— Такова радостная новость, Торин Оукеншилд. Теперь вы можете без опасений вернуться в свои залы; все сокровища ваши — пока. Но не только птицы собираются поблизости. Новость о смерти стражника сокровищ разнеслась далеко, а легенды о богатствах Трора за эти годы не утратили своей привлекательности; многие хотели бы получить свою долю добычи. В пути уже войско эльфов, и с ними летят стервятники, надеясь на битву и убийства. Люди озера говорят, что своими горестями обязаны гномам: они бездомны, многие погибли, и их город разрушен. Они тоже думают найти компенсацию среди ваших сокровищ, живы вы или мертвы.
Ты сам должен выбирать план действий; но тринадцать — малые остатки великого народа Дюрина, рассеянного далеко. Если захочешь прислушаться к моему совету, не доверяй бургомистру озерных людей; скорее поверь тому, кто застрелил дракона из своего большого лука. Его зовут Бард, он потомок Гириона из народа Дейла. Он человек суровый, но честный. После долгого опустошения мы снова увидим мир между людьми, эльфами и гномами; но этот мир может вам стоить многого в золоте. Я сказал.
Торин гневно ответил: — Благодарим тебя, Роак, сын Карка. Ты и твой народ не будете забыты. Но
