желании всегда быть вместе, но он… он не был расположен прислушаться к ним как к взрослым. Они снова заговорили с ним об этом, и он резко оборвал их, сказав, что их родство слишком близкое. Они пришли к нему в третий раз, принеся генные карты, показывавшие, насколько мала вероятность рождения ущербного ребенка…
Она замолчала.
Даав отставил кружку в сторону и выпрямился в своем кресле.
— Их делм повел речь о том, что их следует разлучить, чтобы они могли научиться иметь дело с другими людьми.
— Да. — Она прикусила губу. — Конечно, он это сделал. А как могло быть иначе? Потерять возможность выгодного брачного союза сразу для двоих молодых… Он должен думать о благе всего Клана. Я не виню его — он делал то, что должен был делать. Но…
Она немного помолчала, а потом стремительно добавила:
— Я… я не стану делать вид, будто хорошо разбираюсь в… и, конечно, брак… чрезвычайно неприятен…
— Вот как?
— Да. И только подумай, насколько он неприятнее тогда, когда есть кто-то, кого ты предпочитаешь… всем остальным. Я всей душой им сочувствую и мне… мне ужасно жаль, что мы согласились играть!
— В этом я готов признать свою вину. Но было похоже, что они в отчаянном положении и не собираются просить о помощи. Я думал только о том, как бы навязать им помошь — хотя бы в виде бесплатной трапезы. — Он помолчал. — Их делм по-прежнему ведет речь о том, чтобы их разлучить?
Она вздохнула.
— Это… обсуждается. Временная разлука, чтобы определить… глубину их привязанности. Сед Рик… Сед Рик говорит, что его определят в ученики к какому-то родичу на внешней планете, чтобы Йолан могла закончить обучение на пилота дома.
— А! А что Йолан?
— Она плачет, — ответила Эллиана, сутуля плечи. — Плачет и смотрит на него… Я не могу передать тебе, как она на него смотрит. — Она снова хмуро посмотрела на пол. — А что еще может сделать их делм? Они — ценность клана, и ими следует пользоваться, как пользуются всеми — для блага всех членов.
— Так нас учит Кодекс, — суховато отозвался Даав. Он склонил голову набок, внимательно глядя на ее опущенное вниз лицо.
— Неужели брак… так безусловно… чрезвычайно неприятен? — тихо поинтересовался он.
Она подняла голову, плотно сжав губы.
— Не знаю, обязательно ли это так, — проговорила она очень четко. — Мой собственный… Но это было много лет назад.
— С высоты твоих преклонных лет, — весело проговорил он, стараясь рассеять ее напряженность: все тело ее напряглось, и вся поза была такой, словно она ожидала удара.
Она возмущенно выпрямилась.
— В следующую релюмму мне будет двадцать семь стандартных лет, — резко заявила она. — Я вступила в брак на следующий день после моего шестнадцатилетия.
Это было слишком рано. Недопустимо рано для такой, как Эллиана, подумал Даав. Разрываясь между жалостью и возмущением, он попытался, не вставая, поклониться ей, прося прощения, но она остановила его взмахом руки.
— Я не хотела на тебя огрызаться, Даав. У меня действительно очень… ограниченный опыт. Вени… моя старшая сестра… часто вступает в брак и, похоже, вполне довольна жизнью.
Часто вступает в брак, невесело отметил он про себя, вспомнив запущенную улочку и давно не ремонтировавшийся Клановый дом, где она живет. Действительно, брачные контракты были для некоторых кланов экономической необходимостью. Хотя в доме с несколькими детьми, достигшими брачного возраста…
— А ты была замужем только один раз?
Она с хрупким самообладанием наклонила голову.
— Этого было достаточно.
Тут она вздохнула и протянула ему открытую ладонь, словно хотела как-то извиниться за его невежливость.
— Клан заботится о моей дочери.
Она говорила о ребенке без тепла и интереса, словно…
— «Полоса удачи»! — Вызов прозвучал так неожиданно, что они оба вздрогнули.
Эллиана метнулась к комму и нажала кнопку.
— Кэйлон на связи.
— Примите план полета и начинайте снижение, — распорядилась диспетчерская. — За вами есть очередь.
— Да, — откликнулась Эллиана, глядя на экран и в уме проводя проверку данных. — План полета принят, спуск начнется по моему сигналу.
Она повернула голову. Даав уже пристегнулся к креслу, и его пальцы стремительно порхали по пульту. Он поднял голову, сверкнул темными глазами и поднял руку в знаке разведчиков: «Действуй».
— Начинаю отсчет.
Вокруг чайника сидели серьезные работники мастерской. Жон оседлал свою обычную табуретку. Трилла сидела справа от него, Клонак — слева, а настороженная Заплатка устроилась впереди всех.
Дверь открылась, и в проходе появился высокий силуэт в сопровождении более низкого. Они сделали несколько шагов, а потом Эллиана пошла медленнее — и остановилась. Ее лицо стало бледным и встревоженным. Даав замер рядом с ней, чуть позади и левее, высоко подняв брови.
— Вы, парочка! — со вздохом сказал Жон. — Иди сюда, преподаватель математики.
Она оглянулась на Даава через плечо. В каждой мышце ее тела чувствовалась напряженность. Он прикоснулся к ее локтю, улыбнулся — и она с трудом перевела дыхание и двинулась вперед.
Прямо перед табуретом Жона она остановилась, сцепив перед собой руки. Ее напарник остался рядом с ней.
— Да, мастер дэа-Корт?
— Ха! Полагаю, ты сознаешь, что сегодня сделала со своей демонстрацией на приливном эффекте?
Она судорожно облизнула губы, но продолжала смотреть прямо ему в глаза. Жилка у основания ее шеи билась, как пойманная птица.
— Да, сударь.
— «Да, сударь», вот как? Ну, изволь мне сказать.
— Да, сударь. — Она глотнула воздуха. — Мы составили и проверили новый прием пилотирования в жестких полевых условиях. Маневр прошел успешно, и я предвижу дальнейшие испытания и уточнения, в ходе которых уравнение будет лучше понято и откалибровано.
— Ввела целое новое предложение в язык местных полетов! — объявил Клонак.
Она вздернула подбородок.
— Если тебе это больше нравится.
— О, мне нравится! — заверил он ее с искрой своего обычного озорства. — Очень и очень нравится.
— Замолчи, — приказал Жон и поднял руку, поманив их к себе. — Ближе, пожалуйста, преподаватель математики. Я — слишком старый пес, чтобы тебя укусить.
Тут на ее лице появилась тень сомнения, но она прошла вперед. Даав продолжал идти рядом с ней, держа руку у ее локтя — на тот случай, если ее понадобится поддержать.
Жон повернул руку ладонью вверх.
— Твою правую руку, пожалуйста.
Она слабо прижала ладонь к его ладони. Старинное серебряное кольцо-головоломка блеснуло, словно бросая вызов. Жон бережно прикоснулся к нему кончиком пальца.
