изогнутому аркой каменному мосту, пронзительный ветер едва не перевернул их экипажи. Миллисент только плотнее закуталась в накидку и попыталась улыбнуться Лайону, не сводившему с нее внимательного взгляда. Они должны были прибыть в Баронсфорд во второй половине дня, ближе к вечеру.
Шел уже четвертый день с начала путешествия. Обычное добродушие неожиданно оставило Лайона. Супруги ехали в карете в полном молчании. Экипаж все дальше продвигался на север. Дождь и ветер усиливались, а вместе с ними с той же пугающей скоростью росли тревога и смятение Миллисент.
По восточной дороге они пересекли всю Англию, останавливаясь лишь на ночлег в Питерборо, Донкастере и Дареме. В самом конце путешествия им пришлось свернуть с хорошей дороги, ведущей в Берик. Они двигались в глубь страны, держа путь на Ньюкасл-апон-Тайн. Проезжая вдоль деревушек, карета долго петляла по равнине. Но вот наконец показались горы Чевиот-Хиллз. Оказавшись в Шотландии, Миллисент с восхищением разглядывала покрытую оврагами и холмами землю, старинные монастыри, окруженные поселениями, развалины бесчисленных крепостных башен и замков. Это зрелище завораживало.
Карета тряслась и подскакивала на камнях. Миллисент перевела взгляд с пустынного пейзажа за окном на хмурое лицо мужа. Сегодня днем ей неожиданно пришло в голову, что новые тревоги и волнения, связанные с поездкой в Баронсфорд, были вызваны не только неуверенностью в себе, но и нежеланием видеть страдания Лайона.
А лорд Эйтон действительно страдал. Это было очевидно.
– Ты расскажешь мне о Баронсфорде?
Лайон так глубоко ушел в свои мысли, что не сразу ответил.
– А что бы ты хотела услышать?
– Вы с братьями выросли здесь?
Эйтон не смотрел на жену. Казалось, он не слышал вопроса. После первого знакомства с вдовствующей графиней и сэром Оливером у Миллисент не было особого желания узнавать о двух других братьях Пеннингтон, но по дороге в Баронсфорд Миллисент не могла не думать о том, что терзающая Лайона боль связана с семейной враждой.
– Да, все мы выросли здесь, – с трудом ответил Эйтон.
– Это место было для вас домом? Лайон хмуро взглянул на жену.
– Что ты имеешь в виду?
– Наш новый управляющий рассказывал мне, какое впечатление произвел на него Баронсфорд, когда он впервые его увидел, – объяснила Миллисент. – Гиббз описывал волшебный сказочный замок и великое множество дорожек, оплетающих со всех сторон высокие утесы, выходящие на реку Туид. Он восхищался живописным лесом, озером, великолепными садами, газонами, ледниками и так далее. Но он говорил лишь о тех красотах, что окружают замок.
– Внутри замок не менее красив. Его реконструкцией занимался сам Роберт Адам. [7]
– Да, Гиббз упоминал об этом. Но был ли Баронсфорд настоящим домом, где была бы счастлива вся семья?
Лайон задумался, прежде чем ответить.
– Было время, когда Баронсфорд олицетворял такой дом.
Миллисент ждала, что Эйтон добавит что-то еще, но он промолчал. Она снова принялась смотреть в окно, понимая, что не следует докучать мужу, если ему не хочется разговаривать. Особенно сейчас, когда он вот-вот столкнется лицом к лицу со своим прошлым. Тем самым прошлым, которое сделало его калекой.
Миллисент не сомневалась в Лайоне. Они никогда не говорили об этом вслух, но леди Эйтон знала, что муж любит ее. Она поехала вместе с Лайоном, чтобы оказать ему поддержку, а не для того, чтобы требовать к себе внимания.
Их колени соприкоснулись, но Эйтон не заметил этого. Сидя напротив мужа, Миллисент с тревогой вгляделась в его искаженное мукой лицо, похожее на неподвижную маску. Пытаясь проследить за взглядом Лайона, леди Эйтон выглянула в другое окно.
На каменистой возвышенности, окутанный пеленой дождя и тумана, темнел мрачный громадный замок.
– Они солгали посыльному, не сказали ни слова о том, что лорд Эйтон и его жена отправились в Шотландию, – пояснил Платт. – Если бы ваш Гарри по дороге обратно не встретил случайно в деревне Неда Кранча, я бы сейчас ехал в Хартфордшир, полагая, что мне предстоит встреча с леди Эйтон.
После утреннего приступа у Джаспера Хайда почти не осталось сил. Мука была такой нестерпимой, что плантатор чувствовал себя полностью выпотрошенным. Даже теперь, когда боль утихла, Хайд не мог отделаться от ощущения, что чудом выскользнул из лап смерти.
– Где Охинуа?
– Все еще в Мелбери-Холле.
– Управляющий на такое не способен. У него не хватило бы смелости. Кто остался присматривать за имением?
– Нед сказал Гарри, что там осталась мать графа, вдовствующая графиня Эйтон. Это та самая неугомонная старуха, которая позаботилась о том, чтобы все долги Миллисент были выплачены. – Платт опустился на стул напротив письменного стола плантатора. – Вот кто виноват во всех наших несчастьях. Я не собираюсь попусту тратить время и ехать туда, чтобы разговаривать с подобной особой.
– Вы поедете туда! – резко оборвал стряпчего Хайд. – Будь вы порасторопнее, мы бы не упустили ее. Но сейчас это уже не важно. Они написали в ответной записке, что леди Эйтон согласна встретиться с вами. Они не солгали. Вы поедете и встретитесь со старухой. Охинуа ей безразлична. Возможно, старуху будет даже легче уговорить избавиться от этой ведьмы. Я хочу использовать все возможности, чтобы уладить дело мирным путем.
– А если этот план не сработает?
– Тогда придется воспользоваться другим.
– Вы собираетесь применить силу?
– Чем меньше вы будете знать, тем лучше. – Хайд с усилием поднялся на ноги. – Знайте только одно: я непременно возьму то, что мне принадлежит. Никто меня не остановит.
Миллисент предпочла остаться в карете и подождать, пока слуги перенесут Лайона в кресло. Эйтон хорошо понимал ее смятение и нерешительность. Хмурые лица слуг, выстроившихся во дворе для приветствия хозяев, куда лучше смотрелись бы на похоронах.
Холодный дождь усилился, но Лайон приказал поставить свое кресло прямо на мокрую землю и подождал, пока Миллисент сойдет с подножки. Если раньше леди Эйтон чувствовала себя неуютно, то теперь, окинув взглядом целую армию облаченных в ливреи слуг, она была близка к панике. Лайон протянул Миллисент руку, и она торопливо схватила ее.
– Прошу прощения за эту чертову формальность, – прошептал Лайон. – Мои люди пришли поприветствовать нас, вот и все. Они здесь совсем не для того, чтобы тебя судить. Они всего лишь хотят увидеть своими глазами, так ли я беспомощен. Помни об этом. Когда мы покончим с торжественной встречей, я сразу же прикажу Хауитту проводить тебя в комнаты. Ты сможешь переодеться и отдохнуть.
В ту же минуту как из-под земли появился Битер Хауитт, молодой секретарь, которого сэр Ричард привез с собой из Лондона.
– Если вы готовы, миледи…
Миллисент неохотно выпустила руку мужа. По выражению лица жены Лайон догадался, как она смущена, ведь ей предстоит пройти сквозь строй стольких незнакомых людей, которым ее никто не представил.
– Где же ты, Траскотт, черт бы тебя побрал? – сердито зарычал Лайон.
– Я здесь, милорд, – раздался звонкий голос откуда-то сзади. Лайон обернулся и увидел грубоватое лицо кузена. Траскотт приветливо улыбался. – Хорошо, что ты вернулся, Эйтон.
– Что это ты надумал, проклятый прохвост? Решил совсем запугать мою жену? – Лайон махнул рукой в сторону выстроившихся слуг.
– Миледи. – Уолтер Траскотт почтительно поклонился.
– Пожалуйста, зовите меня Миллисент, – чуть слышно сказала леди Эйтон.
– Почту за честь, Миллисент. Приношу свои глубочайшие извинения, но если бы не дождь, во дворе наверняка было бы столпотворение. Фермеры, наемные рабочие, жители деревни – все захотели бы непременно поглядеть на Эйтона.
– Тебе повезло, что они не появились, а иначе я бы попросту откусил тебе голову. А теперь проводи мою жену в замок, пока она окончательно не промокла.
– Наконец-то ты снова стал самим собой, Эйтон. Рад видеть тебя прежним. И хочу выразить искреннее сочувствие вам, Миллисент. Шутка ли, так долго терпеть общество этого человека в тесной карете.
– И все же каким-то чудом ей удалось совсем неплохо справиться со мной. – Лайон ласково сжал руку Миллисент. Ее накидка совсем промокла, а по лицу стекали капли дождя, но в глазах плясали озорные искры. – Этот шелудивый пес Уолтер познакомит тебя с миссис Макалистер, экономкой, и мистером Кемпбеллом, управляющим. Затем он составит компанию тебе и Хауитту. Вы будете производить смотр войск и принимать парад.
Миллисент не хотелось оставлять Лайона. Она нерешительно выпустила руку мужа и направилась к замку вместе с Траскоттом. Лайон смотрел, как жена идет под дождем, тоненькая и хрупкая, нерешительно приближаясь к выстроившимся в линейку слугам. И началась церемония знакомства – бесконечные поклоны и реверансы. Лайон подставил лицо под холодные капли дождя и вдохнул полной грудью. Все вокруг – от легкого ветерка, принесшего с собой терпкий запах земли, до пронизывающего холода, поднимающегося от камней, – говорило Эйтону, что он наконец-то дома.
Лакеи подняли кресло. Лайон увидел, как все выстроившееся во дворе войско с любопытством уставилось на него. Когда Эйтон в последний раз покидал Баронсфорд, он был до такой степени напичкан лекарствами, что едва ли мог припомнить собственное имя. Ему было решительно все равно, где он, куда его везут… Теперь же Лайон внимательно вглядывался в лица слуг, отвечая на приветствия легким кивком. Кресло графа, защищенное с обоих флангов управляющим и экономкой, торжественно внесли в дом.
– Где вы поселили мою жену, миссис Макалистер? – спросил Лайон
