экономку.
– На втором этаже, милорд, в западном крыле. – Высокая жилистая женщина говорила отрывистыми фразами в присущей ей резкой манере. – Комнаты выходят на озеро. Надеюсь, вы будете довольны.
– Не сомневаюсь. Убедитесь, что ей доставили сухую одежду. – Лайон обернулся к управляющему. – Кемпбелл, я собирался провести ближайшие два часа с вами и Траскоттом, а после этого готов принять любых посетителей.
– Да, милорд, я отдам необходимые распоряжения и сразу же к вам присоединюсь.
Взгляд Лайона остановился на широкой винтовой лестнице, по которой спускался Траскотт. Сотни картин покрывали все свободное пространство стен, не оставляя ни малейшего просвета. Изображенные на больших и малых полотнах, бесчисленные предки Эйтона безмолвно взирали на него из глубин веков. В нижнем ряду внимание Лайона привлек женский портрет работы Рейнолдса, выполненный в натуральную величину. Розовый куст, усыпанный ярко-красными цветами, служил великолепным фоном, оттеняя красоту молодой женщины, облаченной в белое. Лайон поднял глаза и увидел перед собой гордое лицо Эммы.
– Снимите это, – сердито зарычал Лайон, – уберите сейчас же.
Хозяйская спальня сияла чистотой. Платья ее светлости, вычищенные и отутюженные, были аккуратно сложены в гардероб. У Вайолет не было никаких причин находиться здесь сегодня, и все же поздно ночью она пришла и села у окна. Прячась в густой тени, она принялась наблюдать за Недом Кранчем, покидающим Мелбери-Холл.
Сегодня вечером он бесстыдно флиртовал с одной из молоденьких служанок. От Вайолет не укрылось, как они переглядывались, перешептывались, обменивались мимолетными прикосновениями, как горели румянцем щеки юной жертвы Кранча, когда он испытывал на ней свое обаяние. При виде вероломства Неда у Вайолет к горлу подступила тошнота. Она хорошо знала, чего стоят все его лживые заверения, но больнее всего было сознавать его предательство.
Вдруг в темноте девушка заметила Мозеса. Держа в руке фонарь, он пересекал покрытый гравием двор, а навстречу ему из конюшни бежала собака, припадая на раненую ногу. Чернокожий великан наклонился, чтобы приласкать животное, и у Вай защемило сердце.
Она вспомнила, как впервые увидела его. Мозес лежал на спине, прикрывая лицо рукой, прямо у ручья. Вайолет долго смотрела на него, но черный великан был совершенно неподвижен. Девочка даже не смогла определить, дышит ли он. Поборов страх, Вай приблизилась к африканцу и вздрогнула, увидев бесчисленные уродливые шрамы и рубцы на лице старого негра. Следы побоев, как она узнала позднее. В ту первую встречу ее ужаснуло то, что у незнакомца не было ушей.
Мозес выглядел таким несчастным, дряхлым и потерянным, что Вайолет стало его очень жаль. Она принесла чернокожему рабу воды и присела рядом, стараясь отвлечь его разговором. Потом Вайолет даже не могла вспомнить, о чем говорила с Мозесом, но старик ничего не забыл. В тот день на илистом берегу ручья родилась их дружба.
Вдруг Вай заметила, что Нед Кранч возвращается во двор. Девушка почувствовала, как все ее тело сводит судорогой. Старый негр не проявил никаких признаков тревоги, а вот собака отнеслась к каменщику с недоверием, шерсть у нее на загривке встала дыбом. Нед хотел было протянуть руку, собираясь погладить пса, но собака настороженно попятилась и зарычала.
– Не оставайся с ним ни на минуту, Мозес, – прошептала Вай, борясь с мучительным беспокойством, от которого желудок начинала терзать тупая боль. С чего бы вдруг Неду останавливаться поболтать со сторожем? Это выглядело слишком подозрительно. Что у них может быть общего? Они такие разные: Мозес добр и наивен, а Кранч жесток и циничен. Старый негр не умеет лгать, он всегда искренен. Каменщик же настолько изворотлив, что говорит правду лишь для того, чтобы позабавиться.
Вайолет вздохнула с облегчением, когда Мозес поднял свой фонарь и продолжил обход. Тем временем Нед раскурил трубку и медленно двинулся вниз по дорожке. Вайолет уже собиралась было задернуть шторы, когда вдруг заметила ту самую молоденькую служанку, с которой заигрывал Кранч. Вай закусила губу, на глазах у нее выступили слезы.
Вайолет отчаянно хотела завизжать, вцепиться и вырвать из себя все, что связывало ее с Недом. Она должна вычеркнуть этого человека из своей жизни. Вот сейчас пойдет спать, а утром проснется совершенно свободной. Вай страстно желала забыть ласки Неда, не хотела прикасаться к животу и думать о ребенке, который растет в ней. Ведь отец ребенка – Нед Кранч.
Вайолет закрыла шторы и спряталась в глубине комнаты. Ее лицо было мокро от слез. Если бы можно было повернуть время вспять и исправить ужасную ошибку, которую она совершила…
Где-то в другом конце коридора открылась и захлопнулась дверь. Вайолет невольно вздрогнула. Охинуа. Она только что вернулась к себе в комнату. Охинуа, которая сама родила незаконного ребенка. Вайолет снова пришли на память слова подруги: «Все это было задолго до того, как Охинуа научилась прерывать беременность, пока она еще не заметна». Пока она еще не заметна…
Вайолет выскользнула в коридор и направилась к комнате старой африканки.
– Что именно ты хочешь от меня? – спросила Охинуа.
От внимания старухи не укрылись красные опухшие глаза.
дрожащий голос и трясущиеся руки Вайолет, которая пришла к ней за помощью. Охинуа мгновенно поняла, что хотела сказать Вай, когда та смущенно пробормотала, что ее давно подташнивает. Впустив девушку в комнату и закрыв за ней дверь, Охинуа хотела услышать правду.
– Я хотела, чтобы вы… – Вайолет нерешительно замолчала. – Я надеялась, что вы поможете мне избавиться от этого недомогания.
– У этого недомогания есть название? – спросила старуха, растягивая слова.
Хорошенький подбородок Вайолет дрогнул, она опустила голову и уставилась в пол. Ее руки судорожно вцепились в складки фартука. Вай не могла произнести свою просьбу вслух.
Охинуа видела и слышала намного больше, чем это могло показаться. Она давно поняла, что Вайолет ждет ребенка, но ее огорчил выбор молодой женщины. Нед Кранч, насколько могла судить Охинуа, был бездушен и жесток с женщинами.
– Я знаю, что вы можете помочь, – тихо заговорила Вайолет. – Слышала, что вы знаете способы, как устранить причину такой болезни и избавить от страданий.
– Болезни? Страдания? Девочка, это совсем не те слова, которыми можно описать дар жизни.
– Так вы все знаете? – Вай подняла глаза и тут же заплакала, не в силах сдержать слезы. – Но я не хочу этого ребенка, Охинуа. Пожалуйста, помогите мне избавиться от него. Умоляю, освободите меня от этого проклятия.
– Я не могу тебе помочь.
– Пожалуйста, не говорите так, – отчаянно взмолилась Вайолет. – Я слышала разговоры других женщин. Они рассказывали, что вы помогали рабыням на плантациях избавиться от беременности. Я не могу…
– Этот ребенок – плод насилия?
Резкий тон Охинуа заставил Вайолет помедлить с ответом. Девушка вытерла слезы, но они все текли и текли по щекам.
– Нет, но я не знала…
– Ты добровольно легла в постель со своим мужчиной?
– Да, но это случилось до того, как я узнала, что это за человек.
– Я не могу тебе помочь.
– Но почему? – зарыдала Вай. – Вы ведь делали это раньше. Я знаю, у вас есть свои способы. Какая теперь разница, добровольно я легла с ним в постель или нет? Я совершила глупость. Он обманул меня. Я ведь поверила, что нас с ним ждет счастливое будущее. Почему вы не можете думать обо мне как об одной из тех несчастных женщин, которым вы помогали на Ямайке? Пожалуйста, Охинуа, позвольте мне начать новую жизнь.
– Я никогда не смогла бы думать о тебе как об одной из них, – жестко сказала Охинуа. – И знаешь почему? – В глазах Вайолет мелькнуло смущение. – Ты даже не представляешь себе, что это такое – быть африканкой. Что ты чувствуешь, когда тебя еще ребенком силой забирают из дома, разлучают с семьей и превращают в товар, отдавая в грязные лапы работорговца. Разве тебе дано было испытать хотя бы малую толику тех страданий, которые выпали на долю этих женщин?
Вайолет опустила голову.
– Я… мне доводилось слышать об этом. Даже в самых страшных кошмарах я не могу себе вообразить, какие мучения им пришлось пережить.
Охинуа шагнула к девушке.
– Тогда с чего же ты решила, что я буду тебе помогать? – Из горла Вайолет вырвалось рыдание. – Ты и впрямь думаешь, что ребенок, который растет у тебя внутри, обречен на ту же судьбу, что и дети рабов? – Вай пристыженно покачала головой. – Разве это проклятие, девочка? Разве это болезнь?
– Пожалуйста…
– Разве ты станешь ненавидеть свою дочь, потому что она будет напоминать о… твоей прошлой ошибке?
– Нет! Я никогда не стану ненавидеть ее… его. – Вайолет закрыла лицо ладонями. Девушку душили рыдания. – Я не хочу этого.
– Тогда зачем ты здесь?
– Я… Мне не следовало приходить сюда, просто я так растеряна, мне так жаль…
Не говоря ни слова, Охинуа подошла к рыдающей девушке и крепко обняла ее.
Глава 26
«Ошеломляюще». Это слово вертелось у Миллисент на языке, когда она вместе с экономкой миссис Макалистер осматривала замок. К середине дня леди Эйтон уже окончательно потеряла счет комнатам, не могла понять, где находится обеденный зал, а где богатые покои для приемов, в каком крыле хранится старинная коллекция оружия, где располагается новая библиотека или малая гостиная…
Замок был просто великолепен! Все здесь дышало спокойствием и уютом, но все же дом казался слишком большим.
Наскоро пообедав вместе с мужем
