— Я не смогу точно сказать, где он находится, — сказал мэр.
— Советую вам припомнить, — и капитан выхватил небольшой пистолет.
— Я не вижу. Как я могу рассказать вам что-либо? — произнес мэр.
— Лжец!
Мэр смотрел на Харта с жалостью.
— Вы очень устали, — сказал он. — Проделали очень долгий путь и принадлежите к усталому народу, который слишком долго жил без веры. А теперь вы так сильно хотите поверить, что мешаете сами себе. Вам не станет легче, если будете убивать. Вы никогда не отыщете Его таким образом.
— Куда он ушел? Он говорил тебе, ты знаешь. Давай выкладывай! — Капитан тыкал в мэра пистолетом.
Мэр покачал головой.
— Скажи мне! Лучше скажи!
Хлопнул выстрел, другой. Мэр упал, раненный в руку.
Мартин прыгнул вперед.
— Капитан!
Капитан резко обернулся, направил пистолет на Мартина, злобно сверкнул глазами:
— Не суйся!
Мэр, сидя на полу, сжимал рану здоровой рукой.
— Бросьте свой пистолет. Вы вредите самому себе. Вы никогда не имели веры, а теперь думаете, что уверовали, и поэтому причиняете людям боль.
— Я в тебе не нуждаюсь, — сказал Харт, стоя над ним. — Если я опоздал здесь на один день, это ничего не значит — полечу на другую планету. Не повезет там — пойду дальше и дальше. Возможно, на другой планете я опоздаю на полдня и, может быть, опоздаю на четверть дня на третьей, а на следующей опоздаю на два часа, а на следующей на час, а потом на полчаса, а после на минуту. Но рано или поздно, в один прекрасней день я его застану. Вы слышите это?
Он уже кричал, устало склоняясь над человеком, лежащим на полу. Он шатался от истощения.
— Идем, Мартин.
Рука с пистолетом бессильно свисала вдоль туловища.
— Нет, — ответил Мартин, — я остаюсь здесь.
— Ты дурак. Оставайся, если хочешь. Ну а я пойду дальше, вместе с другими, до тех пор пока мы сможем идти.
Мэр поглядел на Мартина.
— Со мной все в порядке. Оставьте меня. Остальные залечат мои раны.
— Я вернусь, — сказал Мартин. — Я только до ракеты и назад.
Они прошагали сквозь город с ужасной скоростью. Было видно, какие усилия прилагает капитан, чтобы выглядеть, как прежде, несгибаемо-железным, с каким трудом он заставляет себя двигаться. Когда он достиг ракеты, хлопнул по ее обшивке ладонью. Руки его тряслись. Он спрятал пистолет в кобуру, посмотрел на Мартина.
— Итак, Мартин?
Мартин посмотрел на него.
— Итак, капитан?
Глаза капитана глядели в небо.
— Ты точно решил, что не пойдешь… не пойдешь… м-м со мной?
— Да, сэр!
— А это будет настоящее приключение, клянусь тебе. Я знаю, что отыщу его.
— Это теперь стало для вас главным, не так ли, сэр? — спросил Мартин.
По лицу капитана пробежала судорога, он закрыл глаза.
— Да.
— Я бы хотел спросить у вас одну вещь.
— Какую?
— Сэр, когда вы отыщете Его, если отыщете, — сказал Мартин, — о чем вы Его попросите?
— Ну… — капитан запнулся, открыл глаза. Он сжимал и разжимал кулаки. Он застыл в нерешительности, а затем на лице его изобразилась странная улыбка.
— Ну, я попрошу у него немного мира и покоя. Он прикоснулся к ракете.
— Прошло много, очень много времени с тех пор как я в последний раз позволил себе расслабиться.
— А вы хоть пробовали, капитан?
— Не понимаю, — сказал капитан.
— Ничего. Пока, капитан.
— Прощайте, Мартин.
Экипаж стоял у шлюза. Только трое согласились лететь с капитаном, остальные семеро заявили, что остаются с Мартином.
Капитан пристально посмотрел на них и вынес вердикт:
— Дурачье!
Он последним вскарабкался к люку, поспешно отсалютовал и резко засмеялся. Люк захлопнулся.
Ракета поднялась в небо, несомая огненной колонной.
Мартин смотрел, как ракета уносится прочь, пока она не исчезла из виду.
На краю луга, поддерживаемый несколькими горожанами, стоял мэр и махал ему рукой.
— Он улетел, — сказал Мартин, подходя к мэру.
— Да, он улетел, бедняга, — ответил мэр. — И он будет лететь все дальше и дальше, от одной планеты к другой, и всегда, и всегда он будет опаздывать — на час, на полчаса, на десять минут или на минуту. Под конец он опоздает всего лишь на несколько секунд. И когда облетит три сотни миров, когда ему исполнится семьдесят или восемьдесят лет, он опоздает только лишь на долю секунды, а потом на еще меньшую долю секунды. И он будет продолжать эту гонку дальше и дальше в поисках того самого, что он оставил здесь — на этой планете, в этом городе…
Мартин не отрываясь смотрел на мэра.
Мэр поднял руку.
— Ну конечно! Разве могут быть какие-нибудь сомнения!?
Он помахал остальным.
— Идемте. Не следует заставлять Его ждать.
Они пошли к городу.
Роберт Ирвин Говард
Тварь на крыше
Звучит в ночи раскатом грома
их тяжкий шаг
Объятый страхом незнакомым,
я слаб и наг,
На ложе корчусь. А на гребнях
высоких крыш
Удар могучих крыльев древних
колеблет тишь.
И высекают их копыта
набатный звон
