— Я вызвал Ваксорама, — сказал Киндан, его слова были невнятны из-за крови и боли. — Я назвал его трусом и задирой, который использует свою силу против женщин.
Все в целой комнате задержали дыхание, включая М’тала и Ноналу. Все глаза смотрели на Киндана. Напротив него, гнев Ваксорама приобретал видимый облик; дыхание старшего парня было неровным и возмущенным.
Киндан высказала самое тяжелое обвинение для мужчины на Перне — что он использует свою силу против женщин.
— Я требую выбора холодного оружия, — ответил Ваксорам сквозь стиснутые зубы, его глаза сжались в точки, и сверкали гневом, смотря на окровавленное лицо Киндана.
— Ты будешь иметь его, — ответил Киндан, встретившись со сверкающим взглядом высокого юноши. Он уловил выражение удивления в глазах Ваксорама, а заглянув поглубже, увидел проблеск страха.
— Киндан! — крикнула Нонала. — Нет! Он убьет тебя!
— Ты уверен в этом, Киндан? — серьезно спросил М’тал.
— Да, — сказал Киндан.
— И если ты докажешь свое требование? — спросил М’тал. В поединке вроде этого, если Киндан победит, он имеет право потребовать всего, чего пожелает, предъявляя серьезные претензии.
Киндан пристально посмотрел в глаза Ваксорама и увидел растущий в них страх. Киндан мог бы выгнать Ваксорама из Цеха Арфистов. Киндан знал, что до прибытия в Цех Арфистов, Ваксорам был сыном незначительного холдера. Если его выгнать, Ваксорама, конечно не примет обратно его семья, особенно после такого позора. Выгнанный Ваксорам станет хуже Изгнанного, и Киндан уже видел другого Изгнанного. Его мысли вернулись к К’тову и его Изгнанному отцу.
— Он будет меня обслуживать, — сказал он.
— Никогда! — заревел Ваксорам.
— Услышано и засвидетельствовано, — объявил М’тал, перебивая Ваксорама. Он посмотрел на старшего ученика. — И каковы твои пожелания?
Киндан встретился с глазами Ваксорама. Он ясно видел, что старший ученик предполагал убить его. Ему было прекрасно ясно, что если Ваксорам достигнет этой цели, его попросят покинуть Цех Арфистов в любом случае — никто не потерпит убийцу в своем окружении. Что-то другое промелькнуло в глазах Ваксорама, когда он сказал: — Он будет изгнан. — Он бросил злорадный взгляд на Киндана. — Он лжет.
— Очень хорошо, — сказал М’тал. — Я услышал и засвидетельствовал оба пожелания. — Он повернулся к Ваксораму. — Ты доложишь об этом Главному Мастеру Арфистов. — Он взглянул на Киндана и Ноналу. — Селора сказала мне, что послала вас мыться. Идите теперь.
Киндан кивнул и, окоченевший, прорысил в ванную комнату. Он был внутри и чистил свою одежду, когда услышал шелест занавеси и почувствовал, что Нонала остановилась рядом с ним.
Ванная комната была оборудована четырьмя большими ваннами в центре и рядами душевых вдоль стен.
Когда Киндан и остальные купались, они в молчаливом согласии отворачивались друг от друга, раздевались и ныряли в свои ванны, уважая, интимность друг друга. Они никогда не говорили, пока не оказывались в безопасности своих ванн, обычно наполненных пузырьками. Когда они принимали душ, они следовали тем же правилам, отворачивая свои глаза к стене и сохраняя уважение.
В любом случае, теперь Нонала говорила, раздеваясь.
— Я могу позаботиться о себе, — сказала она ему, ее гнев едва прикрывал ее беспокойство.
Он указал на свои разбитые губы. — Но ты же сможешь петь впоследствии?
Она сняла остатки своей одежды и прыгнула в ванну, взбивая пузырьки обеими руками.
— Нет, — допустила она после минутного молчания.
Киндан ступил в свою ванну и быстро погрузился в воду. Вода была просто теплой, не достаточно горячей для того, чтобы достигнуть до его охладевших костей. Он услышал счастливый стон Ноналы и посмотрел на нее.
— Это такое прекрасное ощущение — перестать дрожать, — сказала она ему.
Мгновением позже двое учеников крикнули снаружи комнаты:
— Можем мы войти? Мы принесли уголь.
— Входите, — сказала им Нонала.
Они быстренько вбежали и поместили уголь под ванны, потом так же быстро вышли из комнаты, и один из них сказал, уходя, — Селора сказала, что сейчас пришлет других с горячей водой.
— Спасибо! — хором сказали Нонала и Киндан. Когда двое учеников поспешили прочь, один прошептал другому:
— Ты видел его лицо?
— Я слышал, что Ваксорам хочет его убить, — последовал ответ другого.
Нонала резко повернулась и посмотрела на Киндана, ее глаза наполнились слезами.
— Нет, он не сможет, — сказал Киндан.
— Киндан… — обеспокоено начала Нонала, когда ее прервал другой голос извне комнаты:
— Вы скромны? — это была Келса.
— Заходи, — позвала Нонала. — Ты можешь захватить одно из моих поленьев, вода еще не согрелась.
— Селора сказала, что она пришлет кого-то наверх с горячей водой, — добавил Киндан, когда Келса отодвинула занавеску и вошла в комнату.
Дрожа еще хуже, чем Киндан с Ноналой, Келса начала беспокойно отсоединять детали своей одежды. Это не получалось, пока ее глаза были прикованы к лицу Киндана.
— Осколки, Киндан, ты ужасно выглядишь, — объявила она, когда освободилась от верхней одежды, ее глаза все еще были сосредоточены на нем.
— И, ах, — сказал Киндан в замешательстве, — ты не в своей ванне.
Келса посмотрела вниз и обратно на него. — И что? — рассеянно спросила она.
— Келса! — прорычала Нонала. — Ты смущаешь его!
— Я? — удивленно спросила Келса. Она опять посмотрела на Киндана. — Ладно, я полагаю, если ты собираешься позволить Ваксораму убить тебя…
— Я не собираюсь умирать, — объявил Киндан. Келса улыбнулась его агрессивности и двинулась к нему, опустилась рядом с ним на колени, быстро поцеловала его в щеку так, что он не успел отодвинуться.
— Конечно, не собираешься, — согласилась она, обвивая руками его шею и снова его целуя. Она хрипло повторила, — Конечно, не собираешься.
А потом, без лишних слов, она подпрыгнула, отшвырнула свое нижнее белье и нырнула в следующую ванну.
Нонала посмотрела вперед и назад между ними двумя, ее взгляд был отчасти тоскливым.
Келса поймала ее взгляд. Она повернулась к Киндану.
— Киндан?
— Да? — сказал Киндан, оборачиваясь к Келсе. Он увидел, что слезы наполняют ее глаза.
— Киндан, я не хочу, чтобы ты умер! — внезапно сболтнула Нонала.
— Нонала имела в виду, Киндан, что она тебя любит, — сказала ему Келса. Она медленно кивнула. — И я тоже.
Киндан не знал, что сказать. Ему нравилась Нонала, он знал это. Конкретно, он любил ее, как сестру. Келса была другой,… иногда он думал о ней так, что сжималось горло.
И вдруг он решился — Я тоже люблю вас, — сказал он, смотря на них обеих. Он улыбнулся, хоть это и было больно для раненых губ. — Вы лучшие друзья, каких только можно встретить.
С всплеском, Нонала выпрыгнула из своей ванны, схватила полотенце с соседней вешалки и быстро им обернулась. Она двинулась к Киндану, обвила обеими руками его шею и тепло поцеловала его в щеку, перед тем как отпрыгнуть так же быстро назад в свою ванну.
— Ты знаешь, твое лицо действительно ужасно, — сказала Келса, разрывая наступившую тишину. — Ты должен попытаться смыть кровь.
