— Савиньона.
Это имя заставило Смирнова оторваться от экрана: теперь он полностью сосредоточился на своем собеседнике.
— Я же тебе тогда говорил, — Смирнов сильно ударил по клавише “паузы”, — что этот негодяй не помер! Может, ему пришлось на некоторое время залечь на дно… Пошли-ка мне информацию, — несколько секунд он ждал, барабаня кончиками пальцев по столу, пока Эд пересылал файл на его компьютер, потом снова всмотрелся в экран монитора: — Значит, теперь он зарегистрирован как “Ухуру”? А порт приписки изменить не удалось… так что корабль все еще кездетский. Я и подумать не мог, что такой умный мерзавец как Савиньон решит вернуться…
— По крайней мере, добровольно, — вставил Эд с неприятной усмешкой.
— …в нашу юрисдикцию. Но, с другой стороны…
— …чего только не бывает, верно? — похоже, у Эда была привычка заканчивать фразы Смирнова за него.
— Я могу, — Смирнов набрал команду, сильно ударяя по клавишам, — сделать так, что не только мы, но и наши дражайшие соседи по космосу будут знать, что здесь, на Кездете, кое-кто крайне интересуется “Ухуру”.
Он ввел последние цифры кода; на этот раз треск клавиш прозвучал так громко, что Эд даже поморщился. У Смирнова клавиатуры выходили из строя так часто, что отделы Снабжения и Учета уже начали запрашивать объяснений; впрочем, объяснение им всегда давалось только одно: “Найдите нового поставщика, эти клавиатуры сделаны из некачественных материалов, иначе они не выходили бы из строя при обычном использовании.”
Поскольку в основном такого рода оборудование делалось подневольными работниками (и, возможно, действительно из некачественных материалов), объяснение вполне устраивало всех — разумеется, кроме тех работников, которых в результате увольняли за некачественную сборку. Впрочем, кому какое дело? — всегда хватало подростков с ловкими руками, которые готовы были занять любое освободившееся место.
Смирнов установил программу, которая должна была послать извещение в его, лейтенанта Деса Смирнова, личный офис сразу же, как только маяк “засекут” в любой близлежащей системе, сотрудничающей, пусть и против воли, со Стражами Мира Кездета (соседи, правда, утверждали, что эти Стражи присваивают больше, чем охраняют). Пусть теперь “Ухуру” только попытается приблизиться к системе Кездета или соседним звездным системам — и затрещат трещотки, завоют серены, зазвонят колокольчики…
— Итак, сведения о смерти Савиньона сильно преувеличены, — заметил Дес, скверно усмехаясь и явно предвкушая грядущую месть. — Как чудесно.
— Может быть, Савиньон и вправду мертв, — предположил Эд. — Новая регистрация корабля оформлена на три имени, и Савиньона среди них нет.
— А кто есть?
— Рафик Надежда, Деклан Гилоглы и Калум Бэрд, — ответил Эд.
—
Эд подчинился — и внезапно понял, почему эти имена и ему кажутся такими знакомыми.
— Они?
Смирнов ударил здоровенным кулаком в ладонь, потом принялся скакать по офису в некоем подобии победной пляски, размахивая руками в приступе чистой, ничем не замутненной злобной радости.
— Все в порядке? — их младшая помощница, девушка, которую им пришлось нанять, чтобы избавиться от нападок Фракции Сексистов, приоткрыв дверь, заглянула в офис. По чести сказать, все обязанности Мерси Кендоро в их конторе заключались в том, чтобы отправлять сообщения Деса и Эда и приносить им нужные таблетки, когда требовалось быстро протрезветь после бурного загула. Увидев более чем странное поведение Смирнова, девушка с надеждой подумала, что, возможно, ее шеф наконец отравился — или, на худой конец, у него сердечный приступ. Или припадок эпилепсии. Тогда она могла бы, даже не улетая с Кездета, получить хотя бы малую толику удовлетворения, могла бы считать, что Смирнов хотя бы отчасти расплатился за все унижения, перенесенные ею здесь.
— Попались! Все они попались! — немелодично распевал Смирнов, скача то на одной, то на другой ноге. — Закрой дверь! — рявкнул он, заметив просунувшуюся в дверь головку Мерси. Рефлексы у девушки были великолепные, так что, когда мгновение спустя Смирнов ударом ноги, обутой в тяжелый ботинок, захлопнул дверь, девушка уже находилась от нее на некотором отдалении.
— Надежда, Гилоглы и Бэрд — это, случайно, не те самые парни-горняки, которые ссадили нас троих на астероиде, а потом смотались с грузом титана, стоившим целое состояние?
— Это были и есть они — и они будут в наших руках, — потирая руки, ответил Дес Смирнов. Его лицо сейчас не выражало ничего кроме радостного предвкушения, пухлая верхняя губа приподнялась, открыв зубы — знак, заставлявший многие робкие души трепетать от страха. Он был не тем человеком, которого можно оскорблять безнаказанно — а этим троим он поклялся отомстить, поклялся всем святым, что только у него было. Вместо молитв на сон грядущий Смирнов повторял имена тех, кто перешел ему дорогу и кому от поклялся мстить. Это не только не давало ему забыть их имена, но и подогревало его жажду мести; в его маленьком мозгу вечно жила мысль о том, что когда-нибудь его путь пересечется с путями всех тех, кого он занес в свой “черный список”. Эта команда рудокопов дорого заплатить за унижение и страдания, которые он испытал по их вине! Ему все еще приходилось выплачивать свою долю за ремонт патрульного крейсера. Кездетские Стражи Мира были не из тех, кто прощает такие долги, так что за любые неполадки и поломки, выходящие за пределы понятия “износ”, приходилось платить из собственного кармана. Как и за спасение жизни.
Строго говоря, ему лично не приходилось расплачиваться собственными деньгами: деньги снимались со счета, на который ему вносили деньги за “охрану”, являвшуюся его маленьким частным бизнесом. Однако на эти деньги у него были свои планы, а потому он собирался выколотить из троицы горняков деньги любой ценой — разумеется, если ему только представится такой случай.
— Значит, Савиньон больше не на крючке?
— Глупости, — Дес Смирнов взмахнул рукой, сметая со стола информационные кубики. — У них его корабль, а с ним они унаследовали и его долги!
Эта мысль заставила Смирнова снова вернуться к клавиатуре; он проверил данные и захихикал, подсчитав, насколько выросли долги Савиньона с момента его исчезновения.
— Похоже, тогда и сам корабль перейдет в твою собственность, — завистливо фыркнув, заметил Эд. Конечно, он пытался никогда не показывать этого, но в глубине он был уверен — искренне и от всего сердца — что Дес забирает себе большую часть их совместных прибылей, чем полагается честному партнеру. Он мечтал о том дне, когда ему удастся найти в действиях Смирнова хотя бы маленькую зацепку, которая позволит ему выторговать у Деса более солидный процент. Рано или поздно у каждого находится рычажок, на который можно надавить.
— На что мне старая консервная банка вроде той, на которой летал Савиньон? Она же просто на части разваливалась! Просто удивительно, что ему удалось выжить. Я был уверен, что в последний раз, когда мы в него стреляли, мы разнесли систему жизнеобеспечения.
— Да, — протянул Эд, скребя в затылке, — если мне память не изменяет, это выглядело как прямое попадание.
— Ты лучше вспомни о том, что я всегда целюсь наверняка.
— Тем более странно, что корабль это пережил, верно?..
Дес Смирнов поднял руку, останавливая партнера; его большие, налитые кровью карие глаза расширились:
— Погоди! Что за…
— Корабль и не уцелел, — объявил Эд. — Эти горняки просто поменяли идентификационные маяки.
— А у нас есть
Смирнов не стал дожидаться ответа: его большие пальцы уже барабанили по клавишам, пока он извлекал из базы данных нужную информацию. Затем, выдернув шнур клавиатуры из гнезда, он запустил ею
