Равенна не отводила глаз от Тревельяна, он кивнул, словно впитывая эту информацию о ней. Ниалл явно изо всех сил старался не глядеть на нее, тем не менее каждые несколько секунд Равенна замечала, как взгляд его ныряет в воду, сквозь которую розовело ее тело. Равенна сидела спиной к нему и прикрывалась руками, тем не менее не имея возможности укрыться как следует. Огонек в глазах Ниалла говорил девушке, что граф воспринимает ее именно так, как подобает мужчине.
Тут, к ее облегчению, в туалетной комнате открылась дверь. Послышались шаги служанки, и хотя Равенна не видела, кто это, она сразу решила, что вернулась Кэти.
Равенна в ожидании поглядела на Тревельяна, тот потупился, явно не желая уходить.
Кэти что-то громко запела в соседней комнате, принялась хлопать створками шкафов и выдвигать ящики. Не говоря более ни слова, Тревельян опустил книгу на столик возле ванны, при этом посмотрев на Равенну столь странно и пронзительно, что сердце девушки едва не остановилось. Кэти вошла в спальню с охапкой полотняных полотенец и мылом, а когда Равенна вновь повернулась к Тревельяну, его уже не было на месте.
– Ну вот! Душистый кусок мыла для твоих волос и самая лучшая щетка его светлости из свиной щетины, чтобы ты могла расчесать их у огня. – Кэти суетилась возле ванны и явно не обратила внимания на поспешность, с которой исчез ее господин, и на ту напряженность, которая еще витала в воздухе.
Опустив руки с груди, Равенна позволила Кэти помочь ей вымыть волосы. Полив девушке голову теплой водой, та принялась намыливать волосы розовым куском мыла. Равенна нуждалась именно в такой помощи. Напряжение не отпускало ее; ей казалось, что ее испачкали. Растиравшая тело уверенная рука смывала оба ощущения.
Когда Равенна, наконец, вымылась, Кэти закутала ее в другой халат Тревельяна и отвезла к очагу. Здесь служанка принялась расчесывать щеткой из свиной щетины ее чистую голову до тех пор, пока каждая черная прядь не высохла и не заблестела.
Купание и оба «гостя» настолько утомили Равенну, что она уже мечтала о возвращении в мягкую постель Тревельяна. Еще больше она мечтала о возвращении домой, но на предстоящую в таком случае битву у нее просто не было сил.
– Ну вот, мисс, – сказала Кэти. – Волосы как весенний дождь, только под глазами еще синяки. Тебе лучше лечь в постель. А я принесу интересную книжку, чтобы было что почитать.
Служанка подвела Равенну к постели и уложила ее. Равенна посмотрела в сторону прихожей, вспомнив о книге, которую Тревельян оставил на столике.
– Дай мне вон ту, – показала Равенна. – Ты не прочтешь мне заглавие?
Кэти подошла к книге и взяла ее.
– Я не умею правильно читать по-английски, мисс. Вот будь это гэльский язык, или церковный, латынь то есть. Я ходила только в зеленую школу, и то всего несколько лет.
Подав Равенне книгу, Кэти взбила подушки, а потом вышла из комнаты, прихватив с собой поднос с чаем.
Равенна провела пальцами по тисненой коже. Прочитав название книги, она буквально лишилась дара речи: «В защиту прав женщин».
Она пролистала пару глав… «Состояние деградации, на которую обречены женщины»… «Писатели, изображавшие женщин предметом жалости»… Последняя тема наиболее вдохновляла ее. В руках ее было оригинальное издание, напечатанное в 1792 году. Захлопнув томик, она принялась разглядывать его, не выпуская из рук. Трудно было поверить, что в библиотеке Тревельяна могла найтись подобная книга, но еще труднее верилось в то, что он сам принес ей этот том.
Выпав из рук, книга раскрылась, на оборотной стороне обложки видна была надпись. С изумлением Равенна прочитала:
Улыбка озарила ее лицо. Как бы ни раздражал ее этот человек, она уже желала поблагодарить его. Характер Тревельяна имел чересчур много граней, чтобы можно было ненавидеть их все. Кроме того, нельзя было отрицать, что граф был наделен остроумием, которое так импонировало ее собственному уму.
Закрыв книгу, она погрузилась в дремоту, обдумывая слова, которые скажет ему в следующую встречу.
Равенна без особой охоты призналась себе в том разочаровании, которое ощутила, не увидев Тревельяна утром. Полдень прошел, начались дремотные полуденные часы. Вечером Кэти подала ей ужин, и Равенна одна сидела в кресле перед очагом. Весь день Тревельян не показывался, теперь уже близка была ночь, а ей следовало поблагодарить его за книгу. Так, думая о нем, Равенна и уснула.
Убежденная в том, что он заглянет к ней утром, она попросила Кэти причесать ее, соорудить что-нибудь из буйной гривы. Кэти, едва ли не против воли, взялась за работу, превращая угольно-черные пряди в респектабельную прическу. Горничная даже украсила свое произведение булавками с головкой в форме трилистника, однако прошли часы и вышло, что старалась она напрасно: Тревельян так и не объявился.
Прошло два дня. И к вечеру второго Кэти появилась с взятой из дома Равенны одеждой; девушка услыхала от нее, что утром ей будет позволено, наконец, вернуться домой. Казалось, Равенна должна бы обрадоваться, но она почему-то расстроилась. Он не пришел к ней, и теперь девушка сомневалась и в том, что утром Ниалл удостоит ее прощания. И это смущало ее. Она не рассчитывала на то, что он будет думать о ней; она не ожидала от него ничего доброго, и тем не менее, поглядев на полученный ею подарок, она не могла не удивляться его отсутствию.
– Ты не съела и кусочка за завтраком. Голова болит, да? – негромко спросила Кэти.
Девушка поглядела на эту женщину. Она вдруг поняла, в каком долгу находится перед служанкой. Кэти ухаживала за ней буквально с материнской заботой, и Равенна вряд ли так быстро поправлялась бы, если бы не постоянное внимание Кэти.
– Сегодня вечером я не очень голодна, – Равенна с признательностью пожала руку служанки. – Я еще не поблагодарила тебя за то время, которое ты потратила на меня. И, возможно, мы больше с тобой не увидимся, разве что встретимся на дороге на рынок. Я хочу, чтобы ты знала, что я очень благодарна тебе за заботу.
– Ничего особенного, мисс. Мне всегда приятно помочь лорду Тревельяну, если я могу это сделать. – Кэти улыбнулась и похлопала по руке Равенну. – Когда мой бедный Эдди умер от пьянства, граф взял меня и ребенка в замок, так что теперь я ничего не пожалею для господина. Когда сам сказал мне, что ты лежишь здесь и некому успокоить боль в твоей бедной головке, я была просто рада услужить ему. Особенно зная, кто ты такая, мисс, и что нужно хранить тайну.
– Тайну? – переспросила удивленная Равенна.
– Ну да. Конечно. Поэтому ты и не видела других слуг, кроме меня. Это все Сам велел. Даже сегодня вечером в библиотеке он напомнил мне о том, что никто не должен знать, что ты провела здесь несколько дней на его попечении.
– Да… кто же тогда я такая, чтобы лорд Тревельян так заботился о моей репутации? – Глядя на служанку, Равенна ждала ответа.
– Это решать господину, мисс, – сказала горничная с некоторым беспокойством.
Равенна смутилась.
Кэти как будто бы сжалилась над нею. Задумчиво протирая столик своим фартуком, она пояснила:
– Наш лорд, мисс, одинокий мужчина. Ты должна это понять. Он не водит домой всех встречных, которым нужно помочь. Больше того. Сам не так часто приглашает в замок людей. Ну, ты, конечно, наслышана о раутах и всем таком, только все они – дело рук лорда Чешэма. Обычно хозяин – если ему угодно – немного выпьет, а потом отправляется к себе и сидит здесь, в кресле напротив твоего, и читает всю ночь. Он у нас образованный, Сам-то. Я слыхала, что он перечитал все книги, что есть в замке, и не
