– О, нет, – прокричала я, закрыв глаза руками. Но когда услышала, как он приближается ко мне, то отпрыгнула, в страхе отводя взгляд, словно олень при звуке хрустнувшей ветки в лесу.
– Тебе нечего бояться, – сказало Чудовище так ласково, как ему позволял грубый голос.
Через мгновение я вновь посмотрела на него. Чудовище стояло, наблюдая за мной своими глазами. Я вдруг поняла, почему его взгляд настолько ужасен – глаза были человеческие. На секунду мы уставились друг на друга. «Совсем не похож на медведя», - решила я. Но и ни на что другое не похож. Если бы дерево жизни из легенд приняло форму зверя, то оно могло бы выглядеть как это Чудовище.
– Прости меня, – сказал он. – Но я немного близорук и хотел бы взглянуть на тебя поближе.
И снова сделал шаг, а я попятилась, пока не вышла на балкон. Вцепившись пальцами в перила, я остановилась, загнанная в угол, а мой преследователь светил мне прямо в глаза.
– Вы… вы не съедите меня? – дрожащим голосом спросила я.
Он остановился, словно наткнулся на дерево, и опустил подсвечник на несколько дюймов вниз.
– Съесть тебя? – повторил он с нарастающим ужасом. – Конечно же нет. Почему ты так подумала? Разве за тобой не ухаживали, с тех пор, как ты приехала? Разве я мог испугать тебя… намеренно?
– Я… что ж, я не представляю, по какой причине вы… пригласили меня сюда.
– Разве я не сказал твоему отцу, что его дочери не причинят вреда?
Я открыла рот и сразу закрыла его.
– Нет, не говори ничего, – продолжил он. – Я ведь Чудовище, а у Чудовища нет чести. Но поверь моему слову: здесь – в моем замке и на моей земле – ты в безопасности.
На какое-то мгновение, мое любопытство пересилило страх и учтивость: его вежливые манеры придали мне смелости, но я не смогла смотреть ему в лицо, поэтому подняла взгляд на пуговицы его камзола, которые и так были на уровне моих глаз.
– Тогда почему?
– Что ж, мне… не хватает общества. Здесь иногда становится довольно одиноко и не с кем поговорить.
Мое внезапное сочувствие, вероятно, отразилось на лице, потому что он вновь приподнял подсвечник, и пока приближался ко мне, я посмотрела на него без прежнего страха, хотя все равно прижалась к перилам балкона. Но он так долго не отрывал взгляд, что мне вновь стало не по себе. Я не смогла понять выражение его лица: оно было не похоже ни на что, из того, что мне было привычно видеть.
– Я… надеюсь, ваши ожидания не были обмануты из-за глупого прозвища, – произнесла я.
Что, если он рассердился из-за того, что ему обещали Красавицу, и убьет меня за обман?
– Обмануты? – ответил он. – Нет. Твое имя очень тебе подходит.
– О нет, – возразила я. Настал мой черед говорить с ужасом в голосе. – Могу убедить вас, что я довольно некрасива.
– Неужели? – задумчиво спросил он.
Отвернувшись, Чудовище поставило подсвечник в удобно расположенную нишу в стене, завешенной гобеленами. Свет в коридоре горел также ярко, как и в бальной зале, но комната, которую мы только что покинули, осталась в полутьме, с красными бликами от огня.
– Я, конечно, давно никого не видел в этом мире, но не могу поверить, что я настолько близорук.
Я не привыкла лишаться дара речи дважды за одну беседу. Должно быть, я устала и утомилась сильнее, чем думала.
– Говоришь, Красавица – это твое прозвище? – спросило Чудовище через мгновение. – Какое же у тебя настоящее имя?
– Онор[8], – ответила я.
Он обнажил белые длинные клыки в гримасе, похожей на улыбку.
– Значит, я приветствую Честь и Красоту, – сказало Чудовище. – В самом деле, мне очень повезло.
«О, небеса», – подумала я. А затем мои мысли вернулись к тому, что он сказал ранее.
– Если вы хотели с кем-то поговорить, – спросила я. – то почему не оставили отца? Он знает гораздо больше интересных вещей, чем я.
– Хмммм, – ответило Чудовище. – Боюсь, мне нужна была именно девушка.
– Да? – нервно спросила я. – Зачем?
Он отвернулся от меня, прошел к двери и встал, опустив голову и сцепив руки за спиной. Тишина словно сжала мне сердце.
– Я ищу жену, – глухо произнес он. – Ты выйдешь за меня, Красавица?
Страх, который я держала под контролем, вновь всколыхнулся и превратился в панику.
– Ой! – вырвалось у меня. – Что мне ответить?
– Отвечай да или нет, без страха, – сказало Чудовище, не поднимая головы.
– О нет, Чудовище, – закричала я. Мне хотелось убежать, но мысль о том, что он будет преследовать меня, заставила остаться на месте.
Последовало долгое оглушающее молчание.
– Что ж, – наконец произнес он. – Я пожелаю тебе спокойной ночи. Спи крепко, Красавица. Помни: тебе нечего бояться.
Я не шевелилась.
– Ну, иди же, – взмахнув рукой, мрачно сказал он. – Знаю, тебе хочется убежать. Я не буду тебя преследовать.
Он прошел в свою комнату и дверь за ним начала закрываться.
– Спокойной ночи, – откликнулась я.
Дверь на мгновение остановилась, а затем, с мягким щелчком, захлопнулась. Я развернулась и побежала назад по коридору, туда, откуда пришла.
Жизнь за последние годы научила меня бегать на долгие расстояния. Я не смотрела, куда направлялась, просто бежала в том направлении, которое мой страх определял как «прочь». Мягкие туфли на моих ногах, легкие словно перышки, не издавали шума, но длинная тяжелая юбка мешала бежать. Я, наконец, остановилась, тяжело дыша, здравый смысл медленно возвращался ко мне; с волнением я поняла, что вновь заблудилась. Сделав несколько шагов вперед, я поглядела за угол: вот она, «Комната Красавицы». Дверь распахнулась и легкий запах сирени окружил меня. Я была уверена, что прежде, эта комната находилась в конце длинного коридора (хотя, конечно, легко ошибиться при свечах), но это не имело значения.
Я прошла в комнату, уставшая, но успокоенная, и свалилась на кровать. Свежие белые простыни пахли сиренью, одеяло было маняще откинуто. Ветерок, который в ожидании грелся у огня, метнулся ко мне, чтобы помочь раздеться, с недовольством бормоча над моей растрепанной прической и помятой юбкой. Мои волосы причесали и мастерски заплели, а меня одели в длинную белую ночную сорочку из мягчайшего шелка с вышитыми на ней розами цвета слоновой кости; я забралась на огромную кровать и мне подоткнули одеяло. Свечи погасли, издавая совершенно невосковой запах корицы, а огонь сам собой потух.
Но я не смогла уснуть. Вертелась, пока не смяла все простыни и одеяла, скинув одну подушку на пол; к моему удивлению, когда я это обнаружила, подушка и не думала сама прыгать обратно, так что я полежала пару минут спокойно, уставившись на полог кровати: с моего места было видно вышитого грифона, с откинутой головой, с вытянутыми когтями и расправленными крыльями, остроконечный хвост его обвивался вокруг нижних лап. Мне он напомнил о моем кольце: я сняла его, когда мылась, и обратно не одела – предлог, лучше не придумаешь. Я соскользнула с кровати, оставляя ее в беспорядке, и спустилась по трем ступенькам на пол. Кольцо лежало, тускло поблескивая, на маленьком столике у камина. Я подняла его, рассмотрела на минутку, и одела на палец.
Мне не хотелось обратно в кровать. Я заметила, взглянув на нее, что она приводит себя в порядок, так что будет вежливо, если я оставлю ее одну на некоторое время. Я беспокойно пошагала по комнате, задержавшись у книжных полок, но читать мне не хотелось. Наконец, я устроилась на подоконнике и посмотрела на улицу, прижавшись лбом к прохладному стеклу. Луна, поднявшаяся над горизонтом, была почти полной: она раскрасила серебром широкие поля и темный лес за ними, сады и декоративные деревья,
