Посмотри в глаза чудовищ

…Конечно, вы можете осуждать наши методы. Но представьте себе: вы ворвались в военный лагерь – без пароля, без приглашения, паля наугад в часовых… Чего вы ждали? Что вас пригласят в шатер командира, и поднесут рюмку водки со льда, и развлекут приятной беседой, пока командир занят планированием завтрашней битвы? Вы этого ждали? Или, может быть, вы хотите сказать, что нехорошо брать заложников? Так не вынуждайте наш маленький партизанский отряд это делать! Да и как иначе я мог рассчитывать на то, что вы хотя бы выслушаете меня, не перебивая?..

Николай Степанович снова промычал, и теперь Каин остановился перед ним.

– Хотите что-то сказать?

Николай Степанович кивнул.

– Тогда я хочу предупредить вас вот о чем: у вас, конечно, есть сильнейший позыв расправиться со мной. Ликвидировать меня. Если я все правильно понимаю, вы можете сделать это, не прикладая рук. Просто Словом. Не советую. То есть подчинить меня, или убить, или что-то еще вы, если повезет, сможете. Но этажом выше сидит девочка, чуткая к магии. Рядом с ней находятся ваши женщины. И как только вы начинаете произносить инкантаментум, – Каин издевательски выделил это слово, – девочка превращается в машину для убийства. Все будет кончено в долю секунды. Хоть что-то я умею делать лучше вас…

Николай Степанович еще раз кивнул.

Внезапно – где-то разомкнулись тучи – воздух косо прорезало розоватыми пластинами света. На какое- то время все прочее, что было в этом помещении, стало необязательным, призрачным: и собеседники, и огромный сейф в углу, и незаконченный бассейн с коробом застывшего раствора и торчащей из него навеки лопатой…

Каин протянул руку и взялся за край пластыря.

– Итак, вы меня поняли? – и потянул пластырь.

Это было больно.

– Где тут у вас сортир? – спросил Николай Степанович.

ГЛАВА 8

А что же делали эльфы с крадеными младенцами?

Кэтрин Энн Портер

Гостеприимство Каина распространилось еще и на Бортового, но заложниц не коснулось, и это было понятно, но обидно.

– Итак, подведем промежуточный итог, – сказал Каин. – Мы преследуем одну цель. У нас общий враг. У нас равно нет друзей. Наша вражда объясняется всего лишь недоразумением. Я даже готов дать вам удовлетворение, но только после победы.

– Мгм… – неопределенно откликнулся Николай Степанович. – Скажите, милейший, а ваша затея с… э- э… ураном – на что нацелена?

Каин посмотрел на свою руку. В руке он держал рюмку.

– Если у нас ничего не получится, – сказал он, – и если мерзкие твари все-таки полезут наверх, мы приведем эту бомбу в действие. По нашим расчетам, сгорит вся сибирская тайга, займутся нефтяные пласты. Завод этого дурака тоже рванет… Через год настанет новый ледниковый период, который переживут только теплокровные…

Он выцедил водку.

– Кстати, о дураке, – сказал Николай Степанович. – Где он и что с ним?

– Должно быть, в аэропорту. Счастливое семейство вновь обрело… ну, и так далее.

– Не врете?

– А смысл? Он мне нужен. Зла я на него не держу. Опасности он тоже не представляет…

– Не для печати… – влез было Бортовой, но Николай Степанович прихлопнул его ладонью.

– Сейчас стало неинтересно, – сказал брюзгливо Каин, – а когда-то крысы таскали мне провиант из спецотдела Елисеевского. Где теперь такое найдешь? Сыр из дичи. Снетки в плетеных коробах. Кисло- сладкое мясо. Купаты по-имеретински. Раки в белом вине. И само вино: «Кахетинское № 8», «Красный камень», «Усахелаури № 21», коньяк «Двин»…

– Так бутылками и таскали? – изумился Бортовой.

– Тележка у них на то имелась…

– Так вот, не для печати. – Бортовой был упрям, на то и репортер: – Если я все правильно понял, вы хотите воспер… в'спре… пятствывовать воскрешению мертвых в день Страшного суда. А вот как к этому отнесется Русская православная церковь за рубежом? С ними вы согласовали?

Каин впервые улыбнулся.

– Еще Зверь не вышел из моря, – сказал он. – Вот он выйдет – и согласуем. – И посмотрел на часы.

– Зверь давно вышел, – сказал Николай Степанович и тоже посмотрел на часы. – Видите ли, дражайший, мы с вами находимся в несколько неравновесном положении. Вы когда-то пренебрегли отвлеченным знанием и сделались неспособны прочесть пылающие письмена. Вы преуспели в тактике, но безнадежно отстали в стратегии. Мы, каюсь, совершенно о тактике забыли и оказались в положении штаба, на который напоролась кучка выходящих из окружения врагов. Голодных, оборванных… Понимаете, о чем я говорю?

– Хотите возглавить операцию? Вы, единственный выживший штабной писарь?

– Нет, совсем нет. Да, кстати: а как вы поняли, что я – это я?

– Никак. Мы тупо и просто начали с Евпатории, нашли какого-то отставной козы депутата, который оказался до того разговорчив, что мы его даже не стали закапывать…