– Понятно. Давайте выпьем за упокой души этого несчастного авантюриста.
– А к'к же тогда… эт
– Будет тебе воскрешение, Миша. Расслабься. Значит, Сергей Илларионович, подвожу, как вы выразились, промежуточный итог. Я без вас победить могу. Вы без меня – нет. Видите, даже тактика ваша идет от неизбежности поражения…
– Какой упокой души? Он жив и здоров. Давайте лучше за погибель врагов.
– Поддерживаю.
– П'сть дохнут, как м'хи…
– Продолжаю мысль, – Каин поднял палец. – Оказалось очень просто выяснить, кто вы, зачем и откуда. Похоже, что о маскировке своих действий вы вообще не задумывались. Конечно же, единственный ратник на планете! Последний защитник Камелота! Ланцелот Прудовый. Вот. И что мы имеем в результате?..
– В результате мы имеем следующее: я знаю, где находится вход в усыпальницу ящеров, и знаю, как его открыть. Вы не знаете, где он, – и подавно не можете. Несмотря на всю вашу тайную армию и многовековой опыт сопротивления. Почему?
– Почему же не можем? Очень даже можем. Вот вами и откроем.
– Я понимал, что к этому все в итоге и сведется. К банальному принуждению. Так скажите, нужен мне такой союзник или нет?
– А у вас есть выбор?
– Разумеется.
– Нет у вас выбора! Потому что…
– Потому что вы уже захватили мою семью, – скучным монотонным голосом сказал Николай Степанович, – и готовы вот-вот предъявить мне их примерно в том же виде, что четыре часа назад – двух дорогих мне женщин? Эх, Сергей Илларионович. Господин лейб-гвардии поручик. Не стыдно?
– Не стыдно. На карту поставлено все.
– Я не об этом. Ослабли вы разумом, воюя против несчастных медлительных тварей. Тех, кого вы в Аргентину отправили, или уже нет, или торопятся уцелевшие с печальным известием…
Каин дернулся, как от внезапного ледяного прикосновения.
– Что?
– Это была ловушка, – холодно сказал Николай Степанович, доставая портсигар. – Крысоловка. Курить будете? Отличные сигареты, рекомендую… Я расставил несколько ловушек, и вы умудрились попасть во все. Что мне теперь прикажете с вами делать?
– Не забывайтесь, – в голосе Каина зазвучали свистящие нотки, – это вы у меня в руках, а не наоборот!
– Пойдемте посмотрим, – предложил Николай Степанович. – Вообще-то я просил, чтобы нам не мешали…
За дверью стоял Коминт.
Увидев его, Каин попятился.
Коминт, опустив руки, медленно пошел к нему.
– Коминт, – позвал Николай Степанович.
– Что? – не оборачиваясь и глядя в грудь Каину, отозвался Коминт.
– Наверху ничего не случилось?
– Нет, все нормально.
– Тогда погоди. Он нам еще будет нужен.
– Ты видел его войско?
– Частью.
– Тогда ты ничего не видел, командир… На что он нам?
– Живец.
– Зря. Таких надо… Впрочем, как знаешь. Ты командир…
– Идите, Каин, – сказал Николай Степанович и кивком указал на лестницу.
В обширном вестибюле чьей-то недостроенной виллы сидело на корточках вдоль стен Каиново воинство. Их, на взгляд, было десятка два. Среди обычных зомбиков попадались и те, другие: с металлическими руками и ногами, с клинками-косами, с толстыми воронеными стволами, торчащими из плеч… Перед ними стоял Илья в джинсовом жилете на голом мускулистом теле и неслышно наигрывал что-то на свирели.
– На тихой дудочке любви… – сказал, подходя, Костя. – Здесь все, командир.
– Хорошо. Илья, сдай этих бедняг другому, пойдешь со мной. Яков Вилимович!
– Здесь… – откуда-то из-под лестницы отозвался Брюс. – Иду.
Горбатый цыган подошел к Илье, принял свирель. Воинство Каина шелохнулось, будто бы вздохнуло, но осталось сидеть.
