экслибрисом. Вот здесь, на этих книгах, экслибрис владельца весьма символичен. На нем изображены высокие горы, река и расположившийся на отдых караван. Я бы сказал, что владелец библиотеки любил путешествия в горах, одинокий верблюд свидетельствует о том, что он побывал и в пустынях. Река здесь как символ отдыха, видно, манила к себе этого путешественника. Выполненный внизу вензель — это инициалы владельца. — Александра Ивановича вдруг осенила какая-то идея, и он попросил:
— Можно, товарищ майор, я покажу эти книги нашим девушкам?
Афанасьев сразу согласился.
В кабинет одна за другой заходили совсем юные и постарше женщины и, посмотрев на книги, пожав плечами, уходили, и только одна из них — стройная, красивая женщина с пышной копной каштановых волос — сразу же воскликнула:
— Знаю я этого верблюда, и горы помню, и библиотеку. В прошлом году вы послали меня на квартиру покупать книги, на набережную Москвы-реки, я еще оттуда вам несколько раз звонила, советовалась. В общем, насчитала примерно на четыре тысячи рублей. Сказала, что со скидкой они получат на руки три с лишним. Хозяева пообещали привезти к нам книги на следующий день и везут до сих пор.
— Да, да, правильно, — припомнил Александр Иванович, — я еще вас туда посылал выяснить, почему не привезли.
— Я приезжала во второй раз, а хозяева-наследники извинились, сказали, что решили не продавать библиотеку дедушки.
Фадеев подошел к женщине и с некоторым опозданием представил ее:
— Моя заместительница — Орлова Людмила Яковлевна.
— Скажите, Людмила Яковлевна, — попросил майор, — у вас не сохранился адрес этого дома?
— Нет, — сразу же ответила женщина. — Не сохранился, но тот дом я помню и, пожалуй, отыщу. Старинный, с колоннами, вход с переулка. Недалеко от Парка культуры имени Горького.
— Вы не могли бы, Александр Иванович, разрешить Людмиле Яковлевне съездить к владельцам этих книг? — спросил Афанасьев.
— Раз нужно, пусть едет, — согласился Фадеев.
Орлова и Павлов, захватив с собой книги, уехали.
Афанасьев, распрощавшись с Фадеевым, тоже вышел из магазина. Машину он отдал Павлову и остановился в раздумье, как лучше и быстрее добраться до Серебряного бора. Решил, что быстрее такси ничего не придумаешь, и мысленно рассмеялся. Ему припомнилось, как комиссар Мегрэ, усаживаясь в такси, всякий раз вспоминал своего сварливого бухгалтера, не соглашавшегося оплачивать его поездки.
— Видно, все бухгалтеры одинаковые, — решил майор и остановил проходившую машину с шашечками.
Михаил Трофимович вместо приветствия стал шутливо отчитывать Афанасьева.
— Сейчас двенадцатый час, мы тут с самого утра твоих бандитов ищем, а ты отсыпаешься. Вот с Танюшей все ее кондуиты перебрали и, понимаешь, не нашли ни одного Тюрина. Подходящего, я имею в виду.
Афанасьев взглянул на молодую женщину в ярком легком платье, которая при его появлении поднялась со стула и с достоинством поклонилась.
— Татьяна Александровна Коробочкина, лейтенант милиции, наш инспектор по несовершеннолетним, — представил ее подполковник. — Ты не смотри на ее хрупкую внешность и миловидность. Ошибешься. Она куда старше, чем выглядит, у нее уже дочь на голову выше, а характер у нашего инспектора такой, что дай бог другому мужчине.
— Что-то вы уж больно меня расписываете, Михаил Трофимович, перевести в его отделение решили?
— Нет, Танечка. Никуда я тебя не отдам, но помочь коллегам придется… — Подполковник сделал паузу, подошел к окну, заглянул во двор и, рассматривая что-то, продолжал:
— Разбуди, Татьяна Александровна, нашего шофера, а то он уже все бока отлежал, и пусть он тебя отвезет к соседям. Посмотри-ка хозяйским глазом, нет ли у них этого самого Тюрина. Как думаешь, Александр Филиппович, верно я говорю?
— Верно, — согласился Афанасьев. — Только, Татьяна Александровна, не просто Тюрина ищите, ищите тройку, четверку парней, в которой могут оказаться похожие на него и двух грабителей. Всех приметы помните?
— Наизусть изучила, — усмехнулась женщина. — Вчера двух подходящих блондинов задержала. Один художником оказался, а другой мотористом из Освода. Но, к сожалению или, скорее, к счастью, к разбою они не имеют никакого отношения, пришлось извиниться. Так я поехала?
Михаил Трофимович согласно кивнул, женщина забрала свои папки и вышла.
Афанасьев поинтересовался засадой и узнал, что пока никаких сведений оттуда не поступало.
Михаил Трофимович взглянул на часы — было уже половина двенадцатого — и предложил:
— Пойдемте, Саша, пообедаем? А то потом очередь будет, а я, откровенно сказать, не завтракал.
— А где тут у вас поблизости?
— Рядом, возле троллейбусного круга, пельменная. Там всегда отличная окрошка.
Они вышли из отделения, предупредив дежурного, что через полчаса вернутся.
Здание милиции ничем не отличалось от окружающих дач. Видно, и строилось оно для отдыха, а не для беспокойной милицейской службы. По участку возле милиции росли огромные сосны, а в палисаднике на молодых, хорошо ухоженных деревьях спели яблоки, кто-то из работников под этими яблонями расставил скамейки и круглый стол, на которых отлично бы смотрелся кипящий самовар. Он настолько отчетливо представился Афанасьеву, что ему даже почудился запах дыма от сосновых шишек, которыми он топится.
— Хорошо ты живешь, Михаил Трофимович. Круглый год на даче. Не то что мы в центре.
— Верно, тут хорошо. Но сам знаешь, уголовный розыск везде один и тот же, даже здесь, на даче, ребятам крепко достается.
Разговаривая, они подошли к калитке и не успели выйти на улицу, как в ворота вкатился «Москвич». Афанасьев сразу же увидел в машине Павлова. Он поздоровался с Курилиным и направился к дому, но Афанасьев остановил:
— Давай, Кузьмич, посидим вон там под яблоньками, и ты нам все расскажешь про книги.
— Хорошо. Расскажу и про книги, и про Павла Тюрина.
— Неужто нашел?
— Нашел, Михаил Трофимович. Еду к вам и думаю, не потерять бы снова.
— Не темни, Кузьмич, выкладывай все свои новости. Только по порядку.
— Раз по порядку, то по порядку, — согласился Павлов. — Людмила Яковлевна нашла владельцев книг. Внучка этого собирателя книг была не очень-то разговорчивой, пришлось мне сообщить ей вчерашнюю историю, и она сразу заговорила. Продали они в прошлом году книги вам в Серебряный бор, инженеру Тюрину.
— Какому Тюрину? — заерзал на скамье Михаил Трофимович.
— Тюрину, что живет в новом доме, недалеко от вашего районного управления, в трехкомнатной квартире номер семнадцать.
— Ты был там, что ли? — перебил Михаил Трофимович. — А где Павлик?
— Был. Павлик дома, а вот почему не привез, расскажу подробно.
Павлов подвез Людмилу Яковлевну к «Находке», а сам решил отправиться к Тюриным. У него не было никакого плана, он не представлял, как сложится разговор с Павлом, и поэтому решил сориентироваться на месте. Оставив машину в стороне, Иван Кузьмич подошел к дому. Возле подъезда, обсаженного сиренью, сидели две старушки и о чем-то оживленно беседовали. Павлов поздоровался, поговорил о погоде и, как ему казалось, очень ловко начал расспрашивать о жильцах и как бы между прочим спросил о Тюрине. Одна из женщин, полная, седая, подтвердила, что Тюрин живет в семнадцатой квартире вместе с женой и сыном Павлом. Она похвалила инженера, его жену, а затем стала рассказывать, какой замечательный мальчишка их сын Павлик. Иван Кузьмич едва удержался, чтобы не спросить, где он сейчас и не случилось ли с ним
