— А ГАИ?
— У нас пост только при выезде из города. Но вчера ночью трассу не патрулировали. Нет необходимости — движение небольшое.
— Неужели никто не видел? — с досадой повторил Зенич.
— Постойте. На границе нашего района с Белогорским должен быть противоящурный кордон, — вспомнил Киреев.
— Где?
— Вот здесь. — Старший лейтенант показал.
— Они останавливают транспорт?
— Обязательно. Проверяют, не везут ли мясо, проводят частичную дезинфекцию машин.
— Ваш кордон?
— Нет, соседей.
— Как узнать, был ли там кто-нибудь ночью?
— Минуточку, — сказал Киреев. — Я спущусь к дежурному. Весьма кстати этот кордон, думал Зенич. Они осматривали автобус, возможно, на что-то обратили внимание. Много не надо, деталь какую-нибудь, чтобы зацепиться.
— Дежурили, — сообщил старший лейтенант, вернувшись. — Наша машина шла вчера в первом часу ночи из Белогорска. На посту был человек.
— Лечу в Белогорск, — решил Зенич. — Может, прямо на кордон, как вы думаете?
— Не стоит, люди с ночи уже сменились.
— Тогда в город. Предупредите, пожалуйста, пусть встречают.
— Хорошо.
— И еще, Александр Иванович, просьба. По нашим данным один из пятерых пассажиров автобуса — моряк с корабля австрийской линии. Ваш дежурный подготовил список уволенных на берег моряков с «Кустаная» — судно пришло вчера. Уточните, пожалуйста, где все они теперь. И если все на месте, то не пропадал ли у кого-нибудь чемодан с вещами и при каких обстоятельствах.
— Есть, Владимир Николаевич.
Позже, в машине, капитан вспоминал их разговор и думал о Кирееве. Хороший мужик, думал он, крепкий, надежный. У него четверо детей и дома дела невпроворот, а он не бывает там даже по выходным — таких жены считают кончеными. Но все равно на этих ребятах держится и дело, и дом. Они несут свою ношу уверенно, не кряхтят, не жалуются на судьбу — она подарила им возможность делать то, что они делают, так чего ж еще! Они сильны своей любовью к мельчайшим проявлениям жизни. В них во всех черпают они силу — этим великим качеством обладает далеко не каждый. Как правило, они не первые, у них слишком много всяких дел, чтобы стать первыми. Но без них не было бы первых. Они опора. Рядом с ними спокойно.
Вот еще один такой, пилот вертолета. Через минуту им лететь, но он об этом не знает и жует бутерброд. Но можете не волноваться, все будет в порядке. Он здесь для того, чтобы доставить вас быстро и в сохранности куда надо, и, будьте уверены, он это сделает.
— Хотите бутерброд? — спросил летчик, увидев Зенича.
— Спасибо. — Капитан помотал головой. — Не хочется.
— Водки бы, — мечтательно произнес пилот. — Что-то знобит.
— С меня, — пообещал Зенич. — Стакан, бутылку, сколько осилите. Вот закончим дела и выпьем тогда.
— Ловлю вас на слове. Сейчас мне хочется грамм сто, а сколько захочу к вечеру, не знаю. Но, возможно, вы вылетите в трубу.
— Не пугайте, — рассмейся капитан. — Знаю я вашего брата. Если завтра лететь, накануне ни под каким видом!.. Когда у вас выходной?
— Сегодня, — мрачно ответил пилот. — Если нам лететь, то я готов.
— Летим. Заводите.
— Куда?
— В Белогорск! — закричал капитан, потому что мотор уже ревел, набирая обороты. — В Белогорск.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЧАСОВ ДВАДЦАТЬ ОДНА МИНУТА
У дверей Белогорского райотдела Зенича встретил молоденький лейтенантик с красной повязкой на рукаве. Прокричал с энтузиазмом:
— Добро пожаловать, товарищ капитан!..
— Нам звонили из Южного, — сказал лейтенант у себя в кабинете. — Предупредили о вашем приезде. К сожалению, наш начальник, майор Козлов, встретить вас не может — он со вчерашнего дня в Приморске.
— Не нужен майор Козлов, раз есть вы, — сказал Зенич, и лейтенант просиял. — Противоящурный кордон на границе с соседним районом вы обеспечиваете?
Лейтенант понимал все в буквальном смысле:
— Я совместно с райсанэпидстанцией.
— Кто там дежурил ночью?
— Старшина Ренькас.
— Где старшина теперь?
— В десять ноль-ноль сдал дежурство, ушел домой. Отдыхает.
— Срочно вызовите его сюда. А впрочем, нет, поеду к нему сам. Где живет старшина?
— Момент, — весело сказал лейтенантик. — Тищенко! — закричал он.
За дверью кто-то зашевелился, потом она приоткрылась, послышалось неуверенное «Разрешите», и вошел высокого роста сержант.
— Здравия желаю, — Сказал он, адресуя свое приветствие Зеничу.
Капитан кивнул.
— Вот что, Тищенко… — Лейтенант повысил голос, будто опасался, что его не пойму — Знаешь, где живет старшина Ренькас?
— Знаю. Заливная улиц, семнадцать.
— Отвезешь туда товарища капитана.
— А машина? — подумав, спросил Тищенко.
— Мою возьмешь, — сказал лейтенант, выделив первое слово.
Сержант вышел.
— Какие еще будут приказания? — спросил лейтенант Зенича.
Дежурный районного отделения был такой деловой и серьезный, так старался продемонстрировать свою значимость и возможности, что капитан с трудом сдержал улыбку.
— Приказание будет — ждать, — сказал Зенич. — Не исключено, что вы, лейтенант, и ваши люди сегодня еще понадобитесь.
Лейтенант просиял.
— Товарищ капитан!.. — восторженно начал он.
— Товарищ капитан, — заглянул Тищенко, — машина.
— Машина, товарищ капитан! — бодро повторил дежурный.
Зенич не выдержал — улыбнулся.
А на улице он смеялся, не сдерживаясь, — «машина» дежурного оказалась обыкновенным мотоциклом с коляской.
Ренькас жил на окраине городка. Зенич долго стучал в дверь дома старшины, потом в окно. Наконец вышел хозяин, заспанный, в наброшенной прямо на нижнюю рубаху шинели. Выяснил, кто перед ним. Пригласил в дом.
