— Хорошо, — сказал Чарльз Уоллес, глядя на человека, — я согласен. Давай!
Казалось, красные глаза человека втягивали глаза Чарльза — так быстро стали сужаться у него зрачки. Когда исчезла последняя черная точка, Чарли обернулся к Мэг и ласково ей улыбнулся, но это уже была чужая улыбка.
— Давай, Мэг, — сказал он, — доедай вкуснятину.
Мэг схватила тарелку Чарльза Уоллеса и грохнула ее об пол. Тарелка разлетелась на мелкие осколки, разбрызгав все, что в ней было.
— Нет! — закричала она пронзительно. — Нет! Нет! Нет!
Из мрака выступил человек в черном и поставил перед Чарльзом новую тарелку, полную еды. Тот с жадностью набросился на индейку.
— Что с тобой, Мэг? — дивился Чарльз Уоллес. — С чего ты развоевалась? Где твоя коммуникабельность? — Голос Чарльза был тот же самый и в то же время чужой, бесцветный. Так мог звучать голос на двухмерной планете. От ярости Мэг вцепилась в Кэльвина и завопила: — Это не Чарли! Куда он делся?!
Чарльз Уоллес с таким аппетитом поедал индейку, будто никогда в жизни не ел ничего вкуснее. Все осталось без изменения: и одежда, и внешность, те же песочного цвета волосы, то же круглое детское личико. Только чисто-голубые глаза без зрачков стали чужими. И что-то подсказывало Мэг, что это не ее брат, а какой-то робот. Она всхлипнула.
— Где он? — потребовала она ответа у Красноглазого. — Что ты с ним сделал? Где Чарльз Уоллес?
— Зачем такая истерика? — удивился человек. — Вот он, твой брат, перед тобой, здоровый, счастливый. Заметь, впервые в жизни здоровый и счастливый.
— Сам знаешь, что это не Чарльз! — закричала Мэг. — Ты его украл!
— Замолчи, Мэг. С ним бесполезно говорить, — прошептал ей на ухо Кэльвин. — Теперь нам надо изо всех сил удержать то, что осталось от Чарльза. Помоги мне, Мэг. Не распускай нюни. — И он твердо взял за руку Чарльза Уоллеса.
Перестав всхлипывать, Мэг взяла его за другую руку.
— Мне больно, Мэг, — сказал Чарльз Уоллес. — Отпусти.
— Нет, — ответила Мэг.
— Мы просто ошибались, сестра. — Голос Чарльза звучал как магнитофонная запись. В нем отдавались металлические нотки. — Он совсем нам не враг! Он наш друг.
— Чушь! — отрезал Кэльвин.
— Ты не понимаешь, Кэльвин, — сказал Чарльз Уоллес. — Миссис Что, миссис Кто и миссис Которая все перепутали. Им на самом деле нельзя было доверять.
Он рассуждал очень спокойно и разумно, с той интонацией, от которой близнецы приходили в ярость. Он говорил, глядя на Кэльвина, но Мэг чувствовала, что его пустые голубые глаза ничего не видят. Через глаза Чарльза на них смотрел кто-то чужой.
И вот эти холодные, чужие глаза повернулись к Мэг.
— Пусти меня, Мэг. Я должен тебе объяснить.
— Нет, — ответила Мэг, еще крепче стискивая руку брата.
Чарльз Уоллес с несвойственной для него силой принялся выдергивать руку, и Мэг не смогла его удержать.
— Кэльвин! — позвала она на помощь.
Но спортсмен Кэльвин, мальчик, который рубил для мамы дрова, сильный и тренированный, тоже не сумел удержать Чарльза. Он обхватил его, и они покатились по полу, как футбольный мяч. Мэг сгоряча бросилась на Красноглазого, чтобы ударить его, как Чарльз, но люди в черном успели схватить ее и выкрутить руки.
— Советую тебе выпустить меня, — раздался голос Чарльза из-под Кэльвина.
Но Кэльвин не ослабил хватку. Красноглазый кивнул, и трое в черном, правда с большим трудом, оттащили Кэльвина и скрутили ему руки, как и Мэг.
— Миссис Что! — в отчаянии позвала Мэг. — Где вы, миссис Что?
Но миссис Что не было.
— Мэг, — сказал Чарльз Уоллес, — послушай меня.
— Слушаю!
— Мы все ошиблись, поверь мне. Мы сражаемся против нашего друга и друга нашего отца.
— Если сам папа скажет, что это его друг, тогда я, может быть, поверю. Если только этот робот не заколдовал папу, как и тебя!
— Только колдовства не хватало, — сказал Чарльз, Уоллес. — Не надо сопротивляться, Мэг, расслабься. Стоит расслабиться, и ты почувствуешь, что все несчастья позади. Ты просто не понимаешь, в какое чудесное место мы попали. Ведь на этой планете отличный порядок, потому что каждый расслабился, научился уступать, раскрылся. Ты должна спокойно и открыто посмотреть в глаза нашему другу, настоящему другу, и он возьмет тебя к себе, сестренка, как меня.
— Как тебя! — сказала Мэг. — Сам знаешь, что это уже не ты. Чарли никогда не звал меня “сестренка”.
— Помолчи минутку, Мэг… — прошептал Кэльвин. Он взглянул на Красноглазого. — Ладно. Прикажи своим охранникам отпустить нас и брось говорить с нами через Чарльза. Мы-то знаем, что это твои слова, вернее, даже не твои, а того, кто через тебя говорил с нами. И гипноз Чарльза — твоя работа.
— Очень примитивно, — пробурчал Красноглазый, сделал знак, и Мэг с Кэльвином отпустили.
— Спасибо, — сказал Кэльвин с отвращением. — Если ты наш друг, объясни тогда, кто ты или что ты.
— Это вам не обязательно знать. Для вас я главный координатор.
— Но ведь кто-то говорит через тебя, как через Чарльза? Значит, ты такой же загипнотизированный.
— Я уже объяснял, что ты рассуждаешь примитивно. Это не гипноз, а совсем другое.
— Ты нас сам отведешь к мистеру Мюррею?
— Нет. Я не могу покинуть своего места. Вас проводит Чарльз Уоллес.
— Чарльз?
— Да.
— Когда?
— Сейчас. — На лице Красноглазого появилась ужасная гримаса, но он выдавил улыбку: — Пожалуй, лучше будет сейчас.
Чарльз Уоллес кивнул головой.
— Пойдем, — сказал он и заведенным механическим шагом двинулся между машинами.
Кэльвин пошел следом. Мэг колебалась. Ей очень хотелось взять Кэльвина за руку, но она вспомнила, что и так все время вела себя как маленькая, и, поглубже засунув руки в карманы, пошла за мальчиками.
“Я должна быть смелой, — уговаривала она себя. — И я буду смелой”.
Они шли по белому коридору, который казался бесконечным. Чарльз Уоллес продолжал свой механический ход, ни разу не обернувшись к друзьям.
Мэг догнала Кэльвина.
— Послушай, Кэл, — зашептала она, — помнишь, что сказала миссис Что о тебе? У тебя есть дар — контактность. Мы пробовали физически воздействовать на Чарльза, а ты теперь попробуй связаться с ним по-своему, а?
