себя со знаменитым бандитом, которого они одолели. Всю ночь распивая текилу, они рассказывали о великой битве, состоявшейся у них с молодым убийцей. О мяснике с матерью ничего не упоминалось, все рассказы сводились к страшной перестрелке на Рио-Гранде, в которой знаменитый бандит, в конце концов, пал перед силой их оружия.
Билли Уильямс подчинился последнему приказу Марии и пил всю ночь напролет, сидя на пороге комнаты, где лежала покойная Мария. Но виски не разбирало, и когда со стороны реки притащились пастухи с фотографом, громоздкие камеры которого были взвалены на осла, — он собирался сделать много снимков и, продав их американским журналам, сколотить себе состояние, — Билли Уильямс пришел в страшную ярость.
— Убирайтесь отсюда, вы, проклятые козлопасы! — завопил он, хватая винтовку. Пастухи мгновенно протрезвели под бешеным взглядом горца, а когда Билли стал одну за другой посылать в них пули из винтовки, пустились наутек, фотограф, маленький мужичок из Миссури по фамилии Муллинз, тоже бросился бежать, так и не сумев уговорить осла последовать его примеру. Пробежав ярдов пятьдесят, Джордж Муллинз остановился и увидел, как Билли Уильямс сбросил с осла его камеры и, схватив топор, разнес их вдребезги. Джордж Муллинз отдал за них все до последнего цента. Ему даже пришлось влезть в долги, чтобы купить аппараты поновее. И вот в один момент он стал банкротом. Теперь ему будет нечего продать американским журналам, и не будет у него никакого состояния. Джордж Муллинз переправлялся через реку, чувствуя себя заново родившимся на свет и полный надежд. Он возвращался в Техас, не имея ничего, кроме осла.
Весь день со всей округи, как муравьи, стекались желающие поглазеть на труп Джо Гарзы. Но Билли всех заворачивал обратно, стреляя поверх голов или вздымая фонтаны пыли у них под ногами.
— Проваливайте, вы, назойливые мухи! — рычал он на тех, кто осмеливался подойти достаточно близко, чтобы услышать его.
Люди остерегались спорить с ним, но и не сдавались. Где-то рядом лежало тело знаменитого бандита, и они хотели увидеть его, чтобы потом можно было рассказывать об этом своим детям. Они ненавидели старого горца. Он был сумасшедший. Какое он имеет право заворачивать их, когда они так долго добирались, чтобы взглянуть на знаменитый труп. Тело Джо не его собственность!
— Этого негодяя надо посадить под замок, — посетовал один разочарованный зритель, и все согласились с ним.
Но никто не приходил, чтобы посадить Билли под замок. Из странствий по Мексике приехал Олин Рой и помог Билли выкопать две могилы. Олин был молчалив и печален, ведь он тоже любил Марию. Пришли старые сестры и переодели покойную, но к Джо они не притронулись. Лорена заканчивала то, что не удалось сделать с телом Джо обессилевшей Марии. Пи Ай наблюдал за своей женой вместе со Знаменитым Ботинком, который приехал еще ночью, когда Билли поглощал виски. Раны на спине Джо были ужасные, и Олин с Билли полагали, что рано или поздно они должны были свести его в могилу.
— Как же так, ведь он совсем еще мальчишка, — недоумевал Пи Ай. Его всегда удивляло, какими обычными оказывались знаменитые преступники, когда он видел их мертвыми. О них судачили так много, что они начинали представляться гигантами. Но в действительности оказывалось, что они просто люди и самого обычного роста, если не меньше.
— Вот те раз, даже Клэри больше, чем он, — проговорил Пи Ай. Столько погони, мучений и смертей, а мальчишка, который явился причиной всего этого, был мельче его пятнадцатилетней дочери.
— У него были изящные руки, не правда ли? — заметила Лорена. Настроение у нее было подавленное. Вопли и стрельба Билли Уильямса действовали ей на нервы. Она никак не могла забыть глаза Марии, переполненные душевной мукой. Как это тяжело — иметь сбившегося с пути ребенка и оказаться бессильной сделать что-либо или хотя бы понять, почему так случилось. Интересно, какой была бы жизнь Лорены, если бы один из ее сыновей вдруг возненавидел ее так, как Джо ненавидел Марию.
Погружаться в эти мрачные размышления Лорене не хотелось. Ей надо было думать о живых, и она всецело отдавалась заботам о Пи Ае, капитане Калле и двух своих новых детях, стараясь как можно меньше думать о Марии и ее непутевом сыне. Никто не знает, почему такое случается в жизни. У Лорены были хорошие сыновья, и теперь она знала, что ей повезло в жизни. Иметь порочного ребенка, появившегося из твоего чрева, было бы слишком невыносимо, и Лорене не хотелось задумываться об этом.
Когда Пи Ай пришел в себя и разглядел капитана, он поразился его виду. Калл был почти совсем беспомощным. Иногда маленькая слепая девочка кормила его с ложечки, все остальное время он лежал на своей подстилке и не мог пошевелиться без посторонней помощи. Лишенный ноги и руки, он был не в состоянии даже расстегнуть или застегнуть на себе пуговицы.
— Тебе придется помогать ему справлять естественные надобности, — сказала Пи Аю Лорена. — Он терпеть не может, когда это делаю я, но если не помогать, он промочит свой тюфяк. Следи за ним и помогай. У нас нет другой постели.
— Ну, капитан, если таких калек, как мы с вами, будет много, в Панхандле придется открыть фабрику по производству костылей, — попытался пошутить Пи Ай, чтобы завязать разговор с молчавшим капитаном. Но Лорена бросила на Пи Ая сердитый взгляд, а капитан ничего не ответил, продолжая смотреть в потолок.
Пи Ай тут же пожалел о своих словах, которые произнес, не подумав. Несмотря на боль в бедре, он не мог не радоваться. Жена нашла его, и они опять вместе. Ему не придется больше терять ее, и скоро он увидит своих детей. Лорена собирается телеграфировать Кларе, чтобы та отправила их домой, как только сами они смогут двинуться на север.
Брюзгливого доктора из Пресидио удалось уговорить приехать и поправить бедро Пи Аю, но только благодаря тому, что Лорена поехала туда сама и не захотела принимать во внимание какие бы то ни было возражения. Она сидела с суровым видом в кабинете врача до тех пор, пока он не оседлал коня и не поехал с ней. Он сказал, что Пи Ай сможет ходить без костыля через два месяца, как раз к посевной. Плечо у него уже почти зажило, а без двух пальцев, которые ему отстрелил Джо, он вполне обойдется. С Мокс-Моксом и Джо Гарзой покончено, а сам Пи Ай остался живым и извлек для себя хороший урок. Он никогда больше не оставит свою семью.
— С чего это тебя угораздило ляпнуть про фабрику костылей? — шепотом спросила его Лорена той ночью. Эта шутка покоробила ее. Пи Ай никогда не шутил бестактно, а тут вдруг взял и сказал такое в самый неподходящий момент. — Он никогда не простит тебе эти слова и будет прав, — продолжала она. — Ты просто ранен, Пи. Через два месяца ты забудешь об этом. А капитан останется калекой на всю жизнь. До конца своих дней!
— Тебе лучше помалкивать насчет фабрики костылей, — прошептала она еще раз через некоторое время с необычным неистовством в голосе.
Пи Ай чувствовал, что его случайно брошенные слова были самым ужасным из всего, что он говорил в своей жизни, и надеялся только на то, что капитан просто забудет о них. Но капитан говорил так мало, что нельзя было понять, помнил он о них или нет. Капитан просто лежал и лишь отбивался от него единственной и немощной рукой, когда Пи Ай пытался помочь ему справить естественную надобность. При виде его сопротивления у Пи Ая не выдерживали нервы, и первое время он не справлялся со своей задачей. Его неумение выводило Лорену из себя, и она, не обращая внимания на возражения капитана, сама помогала ему.
— Тебе придется научиться этому, Пи, — говорила она. — Капитан беспомощен и какое-то время будет вынужден жить у нас, я полагаю. Я обещала Марии взять ее детей, так что нам надо думать и о них тоже. Каждому из нас придется нести свою ношу. Так что тебе надо свыкнуться с этой мыслью и начать помогать капитану уже теперь, нравится ему это или нет. Ты знаешь его, поскольку работал на него большую часть своей жизни. Он не любит, когда я помогаю ему. Я не знаю, отчего это. То ли оттого, что он просто не любит меня, то ли оттого, что я женщина, или оттого, что я когда-то была… я не знаю. Но каждому из нас предстоит делать все, что в наших силах, и забота о капитане ляжет на твои плечи.
— Эта маленькая слепая девочка может позаботиться о нем не хуже нас с тобой, — заметил Пи Ай. И действительно, внимание Терезы и готовность капитана принимать и заботы были для Пи Ая удивительными. Он никогда не замечал у капитана тяги к детям. Он даже ни разу не заехал к ним, чтобы взглянуть на его детей, а их у него было пятеро.
Тереза приносила капитану еду, садилась рядом и кормила его. Когда он заканчивал есть, она
