Глава XXVIII
Регги Стюарт сидел в своей скромной квартирке, уставившись на листы бумаги, разбросанные по всему кухонному столу. Это были какие-то бесконечные списки. Стюарту совсем не нравилось его теперешнее занятие. Сыщиком он был великолепным, но проверка сотен имен в доброй дюжине списков требовала помощи других специалистов, и агенты ФБР или, на худой конец, полиция могли бы в этом деле сэкономить немало времени.
Стюарт отдавал себе отчет и в том, что его догадки были вилами на воде писаны. Ему известно лишь имя похитительницы Кетти. На этой информации и должны строиться все поиски. Не дай Бог, если ребенок погибнет, Регги тогда просто замучает себя сомнениями относительного того, что могла бы сделать полиция на его месте. Стюарт любил и уважал Бетси, но в данном случае она явно была не права. Регги понимал опасения своего патрона относительно вмешательства властей в это дело, но согласиться с идеей самостоятельного расследования никак не мог. Для себя Стюарт уже почти решил, что отправится напрямую к Алану Пейджу, если ему не удастся добиться быстрого результата.
С этими мыслями Регги отпил кофе и вновь посмотрел на списки: из агентства по аренде недвижимости, из компаний, занимающихся уборкой отбросов, из телефонной компании. Часть этих списков стоила Стюарту немалых денег, но цена в данном случае не играла роли. Ни в одном из этих официальных документов имена Саманты Риердон или Норы Слоан не значились, впрочем, ни на что иное сыщик и не рассчитывал.
Однако во время второго просмотра списка, присланного телефонной компанией графства Вашингтон, внимание Регги привлекло имя доктора Сэмюэля Феликса: первого мужа Саманты звали как раз Макс Феликс. Тогда Стюарт решил проверить другие списки и обнаружил, что миссис Сэмюэль Феликс арендовала дом в графстве Вашингтон на той самой неделе, когда Оберхерст вернулся в Портленд из Хантерс-Пойнта. Стюарт тут же позвонил в компанию «Пенборн риэлти». Женщина, занимающаяся продажей жилья, вспомнила, как оформляла сделку с миссис Феликс. Та была высокой, атлетического телосложения, с коротко стриженными каштановыми волосами. Весьма общительная леди, открыто признавшаяся, что не очень счастлива, переехав из Нью-Йорка, где ее муж работал нейрохирургом.
Стюарт немедленно позвонил Бетси, но Энн сказала, что та уже уехала в суд на слушания по делу Дариуса. Регги тут же понял, что сейчас ему представилась редчайшая возможность: Риердон не пропускала ни одного заседания. Значит, она должна была оставить Кетти одну.
Дом находился в самом конце грязной проселочной дороги. Был он белым, с террасой и флюгером — весьма милое уютное жилище, если не учитывать, какие страдания причинялись здесь людям. Регги Стюарт несколько раз обошел вокруг дома, стараясь держаться за деревьями соседнего леса. Ему удалось заметить следы протекторов, но самой машины нигде не было видно. Дверь в гараж оказалась открытой, и он был пуст. Большинство окон в доме было занавешено, но одно, переднее, словно забыли закрыть шторой. Света внутри не было. Стюарт выжидал минут двадцать, пытаясь уловить хоть какое-нибудь движение в той комнате, где забыли занавесить окно. Если Саманта Риердон и жила в этом доме, то сейчас она явно отсутствовала.
Наконец Стюарт решил пересечь небольшой двор перед домом и быстро спрятался за бетонным выступом. Был виден вход в подвал, к которому вели шесть ступеней. Окна подвала оказались замазанными краской. Если Риердон действительно решила во всем подражать Дариусу, то Кетти наверняка должна быть в подвале. Замазанные окна лишь подтверждали данное предположение.
Стюарт попробовал запертую дверь. Замок не производил впечатления солидного и надежного, и Регги решил попробовать его на прочность. Он отошел на пару шагов, уперся руками в стену, выгнулся насколько можно и с силой ударил ногой по двери. Дерево треснуло, и дверь слегка поддалась. Стюарт проделал все еще раз. Раздался громкий треск.
Весь подвал был окутан непроницаемым мраком, и Регги мог видеть только на расстояние луча света своего карманного фонарика. Затхлый воздух и запах испражнений ударил в нос, как только он вошел внутрь. Регги начал шарить фонарем из угла в угол. С правой стороны на стене были самодельные полки, сделанные из некрашеного дерева. На них лежали: шланг, треснувшие оранжевые горшки и разнообразные инструменты, предназначенные для работы в саду. А детские санки, куски сломанной мебели и несколько складных стульев валялись прямо посередине на полу. Запах шел откуда-то из угла, из-под двери, где тьма не казалась такой густой. Стюарт осторожно пересек подвал, на ощупь обходя предметы и прислушиваясь к каждому шороху.
Луч фонаря выхватил очертания раскрытого спального мешка. Стюарт склонился над ним. Там, где должна была быть голова, ясно различались кровавые пятна, а сам мешок пропах мочой и фекалиями. Другой спальный мешок был также открыт и валялся чуть поодаль. Стюарт решил обследовать и его, когда заметил наконец и третий, а также тело, лежащее поперек мешка.
Ночью, накануне, Бетси была так занята мыслями о своей дочери, что просто забыла о самом Мартине Дариусе. Но теперь именно он должен был стать основной темой ее умственной работы. Это Саманта Риердон вынудила Бетси сделать выбор между жизнью Кетти и жизнью человека, который и не заслуживал ее. Выбор оказался невероятно прост, хотя осуществить его было ой как нелегко. Несмотря ни на что. Дариус был человеком. Бетси впустит Саманту Риердон в комнату для присяжных, и она точно знала, что должно будет произойти дальше. Ясно одно — в случае смерти Мартина винить надо будет только Бетси Тенненбаум и никого больше.
Репортеры окружили адвоката Дариуса, как только она вышла из лифта. Бетси успела отвернуться от объективов, рукой отстранить микрофоны и пройти вдоль коридора к комнате, где находился судья Норвуд. Репортеры между тем задавали одни и те же вопросы относительно убийства Рика и исчезновения Кетти. Ни на один из них Бетси не ответила.
Миссис Тенненбаум нашла взглядом Саманту Риердон сразу же, как только вошла в зал суда. Бетси прошла мимо к своему обычному адвокатскому месту. Дариус уже сидел у стола. Два охранника помещались за его спиной, а несколько других по всему залу.
В тот момент, когда Бетси входила в зал суда, Алан Пейдж положил перед собой на стол папку с бумагами. Он видел, как вошла Тенненбаум.
— Ты уверена, что хочешь пройти через все это? — спросил он.
Бетси кивнула.
— О'кей. Тогда нам нужно кое-что обсудить с судьей Норвудом. Я уже предупредил его, и судья изъявил желание встретиться перед началом заседания.
Бетси такой поворот событий озадачил.
— А Дариус должен быть там?
— Нет. Все должно остаться только между мной, тобой и судьей Норвудом. Я не позволю даже Рэнди присутствовать при разговоре.
— Ничего не понимаю.
Пейдж склонился над самым ухом Тенненбаум и прошептал:
— Я знаю о помиловании, которое сенатор Колби дал Мартину Дариусу. Сенатор присылал на встречу со мной главу своей администрации.
— Вейна Тернера?
Пейдж кивнул.
— Представляешь, каким может быть утверждение кандидатуры Колби, если слухи о помиловании станут достоянием гласности?! Так что? Обсудим с судьей все приватно или при полном зале?
Бетси тут же оценила ситуацию. Дариус не отрывал глаз от своего адвоката.
— Я должна предупредить своего подзащитного. Мне нельзя сделать ни шагу без его одобрения.
— Может быть, подождешь, пока мы встретимся с судьей?
— Хорошо.
Пейдж вернулся к своему столу, а Бетси присоединилась к Дариусу.
— О чем вы там говорили?
