Жизнь давно научила Молди, что, во избежание провалов и разочарований, следует всегда исходить из худшего. То есть в данном случае из того, что Гарсиа напал на след. Что ему известно о попытках шантажировать Дилбека. Что он подозревает о той закулисной игре, результатом которой явились смерть Джерри Киллиана и исчезновение Мордекая...
А впрочем, вдруг подумалось Молди, пусть себе подозревает сколько душе угодно. У него нет ни доказательств, ни нитей, коими можно было связать эти малоприятные случаи с фигурой конгрессмена Дилбека. Убийства? Какие убийства? Немолодой одинокий мужчина отправился в Монтану половить форель и утонул. Адвокат с не слишком безупречной репутацией удрал, прихватив деньги, доверенные ему клиентами. При чем тут убийства? Чем, черт побери, вообще занимается этот Гарсиа? Не исключено, что он пытается вести свою собственную маленькую игру. В таком случае его визитная карточка, оставленная в сейфе, должна была сыграть роль наживки. А если так, то единственный достойный выход из положения – это просто проигнорировать его вместе с его карточкой. Главное – действовать хладнокровно.
Основной проблемой Молди являлось прямо-таки патологическое отсутствие каких бы то ни было сдерживающих начал. У него было колоссальное самомнение, взрывной темперамент и никакого терпения. Он не привык к бездействию. Он держал в своих руках столько важных ниточек и обладал таким влиянием, что в любой проблематичной ситуации его первым порывом было схватиться за телефон и дернуть за одну из них. Так поступали все, кто занимался тем же, чем и он: завидел облачко на горизонте – рассей его прежде, чем оно успеет приблизиться к тебе. Но для этого необходима соответствующая информация, а Молдовски до сих пор ни черта не знал об этом настырном кубинце. Это не давало ему покоя все утро. Два- три телефонных звонка кому следует – и все было бы в порядке... но к чему ударяться в панику? Он, Малкольм Молдовски, сделал свое дело тщательно и безупречно: случись где какая ошибка, это было бы просто смешно. Сеньор детектив Гарсиа ничего не сумеет выяснить. Никому не удастся так быстро сложить вместе все кусочки этой головоломки.
И все-таки Молдовски поймал себя на том, что пристально смотрит на телефон. Его отполированные ногти беспокойно постукивали по вишневому дереву. Ему просто необходимо было знать больше. Его рука потянулась через стол к «Ролодексу». Его пальцы быстро пробежали по знакомым карточкам. То было нечто вроде его пульта управления – невероятно мощного и, без преувеличения, всеобъемлющего. Имена и цифры, цифры и имена. И каждый из обозначенных ими людей был чем-то обязан ему, Малкольму Дж. Молдовски.
То была власть, сосредоточенная в его руках. И она действовала на него подобно наркотику.
Глава 25
Появление Эрин просто ослепило двоих мускулистых, грозного вида парней, охранявших яхту Рохо. Она возникла перед ними, как внезапно ожившая фантазия: розово-оранжевая блузка без рукавов, белая мини-юбка, сногсшибательные туфли, огромные золотые серьги и кроваво-красная помада на губах. А какой потрясающий аромат окутывал это потрясающее видение! Охранники от всей души позавидовали Дэвиду Лейну Дилбеку.
– Вы миссис Грант? – вежливо осведомился один из них.
– Нет, – ответила Эрин. – Я Минни-Маус.
– А кто ваш друг? Он не приглашен.
Из тени выступил Шэд. Охранники беспокойно поежились в своих блестящих черных костюмах, сжали кулаки и выпятили грудь, но на телохранителя стриптизерши это не произвело, казалось, ни малейшего впечатления. Он был абсолютно лыс, огромен, как морозильная камера в мясном магазине, а на его блестящем безволосом черепе, едва прикрывая макушку, красовался красный берет. Рот его напоминал хищный клюв, выпученные, как у угря, глаза медленно помаргивали. На поясе у него висел «кольт» тридцать восьмого калибра, а на левом плече сидел южноамериканский кинкажу[11], с явным удовольствием жевавший «Сникерс».
– Расслабьтесь, ребята, – бросил Шэд охранникам. – Он на привязи.
– А ты кто такой, черт тебя возьми?
– Это мой ангел-хранитель, – ответила вместо Шэда Эрин. – Передайте там кому следует.
– Проваливай, – сказал другой охранник.
Эрин взяла Шэда за руку.
– Если он уйдет, я тоже уйду.
Охранники отошли в сторонку и наскоро посовещались. Затем один из них зашел в каюту и вскоре вернулся с вердиктом:
– Ладно, мистер ангел-хранитель, вы можете остаться тут, с нами, снаружи. Но вашу обезьяну отправьте обратно в зоопарк.
– Это не обезьяна, – сказал Шэд. Кинкажу, с набитым нугой ртом, заверещал. Когда Шэд почесал ему за ухом, животное повернулось и укусило его за руку. Охранники так и подпрыгнули, однако Шэд вроде бы даже и не почувствовал боли. Он вытер кровь о свои солдатские маскировочные штаны и закончил:
– Он достался мне от одного кубинца. Он любит шоколад.
– С ума сойти, – пробормотал один из охранников.
На причале, ярко освещенные луной, показались две пары. Мужчины в белых фраках, женщины (обе блондинки) – в шикарных вечерних платьях. Они пили ром «Раннерс», передавая друг другу бутылку, и смеялись. Женщины шумно выражали свое восхищение рыбацкими шаландами и блестящими яхтами, а мужчины, казалось, были опытными моряками. Оба выглядели явно старше своих дам. Когда они поравнялись со «Суитхарт дил», все смолкли. Мужчины воззрились на Эрин, ответившую им сдержанной улыбкой. На палубе, плечом к плечу, напряглись охранники Рохо. Шэд поправил свой красный берет.
– Ой, обезьянка! – воскликнула одна из блондинок. – Можно ее погладить?
– Это не обезьяна, это кинкажу, – пояснил Шэд.
– О, я их просто обожаю!
– Ну, тогда гладьте на здоровье, – великодушно разрешил Шэд.
– Он не кусается, правда? – неуверенно спросил один из мужчин в белых фраках.
