– Ага. Что Мордекай сгреб чужие деньги и рванул с ними на острова.
Гарсиа засмеялся.
– Что ж, и правда очень умно. Перевел все в личный план. Вроде как беспокоится о своем приятеле.
– Вот-вот. И, мол, он будет нам бесконечно признателен за любую информацию о нем. И, естественно, сохранит ее в тайне.
Загудел телефон, и, пока Гарсиа разливал по чашкам остатки кофе, Баумэн поднял трубку. Ему сообщали, что полицейский в форме службы дорожного движения только что застрелил взломщика после недолгой погони за ним по Палметто-экспрессуэй. Баумэн записал координаты и сказал, что выезжает немедленно. Положив трубку, он крепко выругался: убитый взломщик был голубым, а значит, местные телестанции непременно раздуют скандал.
– За все годы службы, – немного отведя душу, проговорил лейтенант, – мне ни разу не приходилось стрелять в парня, одетого в платье для коктейля с вырезом до самой задницы. А тебе, Эл?
– Все в мире меняется, Уильям. – Гарсиа приветственным жестом поднял свою чашку, как поднимают бокал, произнеся тост.
Билли Баумэн откинулся в кресле и положил на стол свои огромные ноги, обутые в кроссовки «Рибок».
– Насчет этого адвоката, Эл. Значит, ты считаешь, что его тоже убрали?
– Скорее всего.
– И сбросили куда-нибудь, как того, другого – твоего «топляка».
– Да. Только никому не известно, куда именно.
– Эверглейдс подходит для таких дел – лучше не придумаешь, – сказал Билли Баумэн. – Какого черта тащиться в какую-то Монтану, когда тут у нас под рукой Эверглейдс? Ведь здесь, черт побери, мертвечина разлагается быстрее, чем где бы то ни было в стране. Это факт, Эл.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что для этого проводили специальные исследования?
– Вот-вот. Майами в этом смысле бьет все рекорды. Из-за жары.
– Правда? – Гарсиа задумался. – А я полагал, что из-за повышенной влажности.
– Это другой вопрос. Главное – что им не было смысла устраивать всю эту заварушку в Монтане.
– Нет, смысл был: ведь все считали, что он уехал в отпуск. Киллиан же любил ловить форель, помнишь? А этого чертова адвоката – кто знает, куда дели? Небось, зарыли в ближайшей канаве.
Несколько секунд лейтенант молчал. Потом сказал:
– Эл, но ты ведь не можешь просто пойти и сцапать чертова конгрессмена.
– Знаю.
– Если только не застукаешь его прямо на месте преступления. А лучше всего было бы заснять все на видео.
– Знаю, Билл.
– А где тот слайд? Просто любопытно взглянуть.
Гарсиа не ответил на вопрос. Баумэн был парень с мозгами, и он должен был сам быстро сообразить, что к чему. И он действительно сообразил быстро: ему хватило одиннадцати секунд.
– Ты прав, – сказал он. – Я не хочу ничего знать об этом.
– Скажи шефу, что у нас нет никаких дел в графстве Броуорд, связанных с исчезновением адвокатов.
– А ты просто разыскиваешь там кусочек Франсиско Гойо.
– Вот именно, – подтвердил Гарсиа.
– И нам очень жаль, что мы не можем ничем помочь.
– Ужасно жаль, – поддакнул Гарсиа.
– И вся эта информация пойдет прямиком к Молдовски?
– А куда же еще?
– А что дальше, Эл? Нашей жизни хватит на то, чтобы довести это дело до конца – то есть засадить этого конгрессмена?
Гарсиа потер подбородок.
– Откровенно говоря, у меня нет ни единого доказательства. Но зато имеются кое-какие изящные теории.
Эл Гарсиа нравился Бауману, потому что был отличным детективом и не страдал честолюбием, заставляющим многих всеми правдами и неправдами прокладывать себе путь наверх. Самому Баумэну всегда хотелось выбиться в начальники, а имея таких подчиненных, как Гарсиа, нетрудно заслужить блестящую репутацию у вышестоящих. Поэтому в интересах Баумэна было, чтобы Гарсиа спокойно и плодотворно работал, чтобы ему не мешали делать это и не докучали разной чепухой. Гарсиа обожал крутые ситуации, сложную и тонкую игру, и лейтенант обычно шел ему навстречу. Но на сей раз...
– Как там обстоят дела с юрисдикцией? – спросил Баумэн.
