Мистика

было набрано большими черными буквами. Меньше всего звезда хотела возглавить именно этот биллинг.[62] Хотя когда умрет Кэррадайн, хорошо еще, если его удостоят упоминания в списке 'Также скончались', вывешенном на дверях.

Есть такой парень, который в кино всегда играет служителей моргов. Маленький, тощий, лысый, рябой тип, с голосом, напоминающим голос Карлоффа,[63] чьи глаза загораются всякий раз, как он думает о славной, холодной могиле. Его зовут Милтон Парсонс.

Готов поклясться, он тайком подрабатывает у братьев Пирс. Милтон Парсонс (или его очень удачная копия) сидел за стойкой, будучи коридорным этого мавзолея, и читал специальный журнал для организаторов похорон. Автор статьи возмущался нехваткой материалов для гробов, поскольку основную часть пиломатериалов и латуни заби

рает военная экономика. Вполне в духе нашего правительства — осложнять работу владельцев похоронных бюро и в то же время снабжать их все большим количеством трупов, не так ли?

Я показал ему свой значок. Это очень впечатляет.

—

Я насчет Бэрримора, — сказал я.

Мне не нужно было спрашивать, не он ли был тем самым служащим, которого подкупил Уолш. Парень сглотнул, так что кадык перекатился поверх воротника-стойки. Вид у него был самый виноватый, лицо сделалось землистого цвета.

—

Мистер Уолш заверил меня… — начал он.

—

Все в порядке, приятель. Сейчас война. Правилам следовать необязательно.

Он улыбнулся, продемонстрировав здоровенные до жути зубы, что делало его лицо еще больше похожим на череп. Интересно, подумал я, сколько он брал за разрешение пощупать Джин Харлоу. Потом я постарался вернуть свой желудок на место.

—

Проявлял ли кто-нибудь еще необычный интерес к мистеру Бэрримору?

Глазки его заблестели.

—

Куча народу звонила с выражением соболезнований. Несколько директоров киностудий…

Ни один из которых не взял бы его на работу в последние недели.

—

…и невероятное множество дам.

На рубеже веков Бэрримор славился своими похождениями.

—

Если можно так сказать, становится весьма затруднительным, что звезда не появляется на сцене. Дублер тут не годится, — намекнул я, глядя копии Парсонса в глаза.

—

Я делаю все возможное, чтобы вернуть его обратно.

—

Хотелось бы надеяться.

Мне представилось, как Бэрримор смеется. Где бы он ни был.

—

После того как Уолш забрал его, кто-нибудь еще проявлял к нему

настойчивый

интерес?

—

О, все!

—

Я имею в виду,

необыкновенно настойчивый.

Группы людей, не отдельные скорбящие. Возможно, в компании каких-нибудь здоровяков, шофера или телохранителя.

Я думал про того, кто взломал дверь.

—

Может быть, сдвинутые на оккультизме. Знаете, такие жуткие типы?

Он задумался. И передернулся.

—

Да, сэр. Действительно. Похожие группы обращались. Две.

Я закрыл рот.

—

Две?

—

Вскоре после ухода мистера Уолша и мистера Лорре какой-то ирландец хотел, чтобы ему позволили взглянуть на труп. Предлагал хорошее вознаграждение.

Должно быть, этот парень крепко пожалел, что согласился на первое предложение.

—

Он ужасно разбушевался, когда мы не смогли договориться. Его сопровождали два странных типа. Я не слишком-то разглядывал их, но что-то мне показалось в них

не так.

У меня создалось впечатление, что они были слишком надушены. Может быть, чтобы скрыть другой запах.

—

Этот ирландец. Полагаю, вы не узнали его имя?

Служитель покачал головой. Ему не доставляло удовольствия вспоминать эту встречу. Я подвел его к чему-то, что пугало его.

Меня охватило ощущение азарта и тревоги одновременно.

—

А он не сказал вам, как с ним связаться, когда тело вернут, чтобы вы все-таки могли подзаработать?

Служитель застыл и умолк. Я все понял по нему.

—

Вы рассказали ему про Уолша. Сказали, у кого тело. Он заплатил вам.

Он не стал отрицать.

—

Вы сказали, что Бэрримор в доме Эррола Флинна.

—

Нет, — сознался он. — А что, он в самом деле там?

—

На сколько Уолш опередил этого Таинственного Незнакомца?

—

Примерно на час.

Ирландец не мог выследить Уолша. И все же каким-то образом он вышел на Бэрримора. Может, на теле мертвого актера было что-то вроде радиомаяка?

Час от часу не легче.

—

А вторая группа? — спросил я. — Вы сказали, им интересовались две подозрительные компании.

—

Я им ничего не сказал.

—

Значит, они не заплатили. Кто это был?

—

Англичанин, женщина, говорившая с французским акцентом, и американец, утверждавший, что он из федеральной службы. Говорил в основном англичанин. Он оставил свою карточку.

И комбинатор из мертвецкой ловко подбросил ее в воздух. Я не стал лезть в карман. Незачем было добавлять к издержкам еще и взятку.

—

А что, братья Пирс всё еще владельцы морга? — поинтересовался я. — И известно ли им про ваш побочный промысел?

Служитель насупился и, будто фокусник, выхватил карточку из пустоты. Он подал ее мне.

Не успев даже прочесть, я уже знал имя.

ЭДВИН УИНТРОП. КЛУБ 'ДИОГЕН'. ЛОНДОН.

К делу Джаней Уайлди он тоже имел отношение, вместе с француженкой, которую звали Женевьева Дьедонне, и федералом по имени Финлей. У меня сложилось впечатление, что сферой профессиональных интересов Уинтропа является мир, так живописно изображенный в журнале 'Истории о сверхъестественном'.

На обратной стороне карточки значился номер телефона.

—

Поскольку о деньгах речи не было, вы не сказали Уинтропу про ирландца, верно?