{15 Речь идет о деве-воительнице Камилле, которой покровительствует Диана. См.: Энеида. 11, 430- 433, 498-833. См. также примеч. в кн.: Вергилий. Собр. соч. С. 463-164.}
Касмиллы - матери имя
Чуть изменив, назвал [в честь нес младенца] Камилллой [11, 542 - 543].
(6) Ведь Статий Туллиан в первой книге [сочинения] 'О названиях вещей' пересказывает слова Каллимаха, что туски зовут Меркурия Камиллом, каковым словом они обозначают прислужника богов. Откуда Вергилий утверждает, что Метаб назвал дочь 'Камиллой', стало быть, прислужницей Дианы. (7) Вот и Пакувий, так как говорил о Медее, [написал]:
Здравствуй, гостья, служка (Camilla) неба, путникам желанная!
Римляне также называли камиллом и камиллой знатных и [еще] не повзрослевших мальчиков и девочек - прислужников жриц и жрецов.
(8) Не подобает пропускать также и такое его наблюдение. Он говорит:
Всть обычай один в Гссперийском Лации; прежде
Свято его блюли города альбанцев, а ныне
Рим державный блюдет, [начиная Марсовы брани] [7, 601 - 603]. {16}
{16 В тексте место этих строк не указано (см.: р. 183). Оно отмечено только в указателе во втором томе (Macrobius . Vol. 2. Leipzig, 1970. P. 182).}
(9) Варрон [в сочинении] 'Об обычаях' говорит, что обычай состоит в суждении ума, за которым должна последовать привычка. Юлий Фест в тринадцатой книге [труда] 'О значении слов' говорит: 'Обычай есть дедовское установление, относящееся к богослужениям и обрядам предков'.
(10) Таким образом, Вергилий следовал тому и другому сочинителю, во-первых, именно Варрону, так как тот сказал, что обычай предшествует, [а] привычка следует, [и] он [сам], после того как сказал 'Есть обычай', присоединил [слова] 'его блюли города альбанцев', 'а ныне Рим державный блюдет', посредством чего показал стойкость привычки. (11) И так как Фест писал, что [обычай] относится к обрядам, Марон также уведомлял об этом, прибавляя [слово] 'свято':
Свято его блюли города альбанцев.
(12) Итак, обычай предшествовал, почитание обычая следовало, что являлось привычкой: и тут вот он дополнил определение Варрона. Затем прибавлением [слово] 'свято' он показывает, что обычай причислен к обрядам, что утверждал Фест. (13) Это же он соблюдает и в двенадцатой книге [поэмы], когда говорит:
Учрежу я обрядов священных
Чин... [12, 836 - 837], -
в которой явно показывает, что обычай является обрядом священнодействий. (14) Впрочем, в этих стихах он следовал также и правде истории:
Есть обычай один в Гесперийском Лации
и так далее. Ведь [она] сохранила последовательность правлений, так как первыми правили латины, затем альбаны и затем римляне. Потому он сперва сказал 'Есть обычай один в Гресперийском Лации', и после этого - 'Свято его блюли города альбанцев', и затем прибавил 'а ныне Рим державный блюдет'.
(9 , 1) Все отсюда ушли, алтари и храмы покинув,
Боги, чьей [волей всегда] держава наша стояла [2, 351 - 352].
Это слово относится и к старейшему обычаю римлян, и к таинственнейшим священнодействим. (2) Ведь известно, что все города находятся под защитой какого-нибудь бога и что у римлян был тайный и многим неведомый обычай: когда они осаждали вражеский город и верили, что ныне он может быть взят, вызывали [из него] с помощью определенного заклинания опекающих [этот город] богов, или потому что они не верили, что в противном случае город можно взять, или [потому что] считали нечестивым держать богов в плену, в случае если бы [город] точно можно было [взять]. (3) Потому ведь и сами римляне желали, чтобы были неизвестны ни бог, под защитой которого находится город Рим, ни латинское имя самого города.
(4) Впрочем, имя бога - то помещено в некоторых книга древних [писателей], пусть между собой и несогласных, и потому исследующим старину известно все, что о нем предполагают. Ведь одни верили, что [это] Юпитер, другие - что [это] Луна; есть [и такие], кто [верил, что это] Ангерона, которая, прижав палец к устам, требует молчания; иные же, чья уверенность мне кажется очень основательной, говорили, что [это] Она Сеятельница. (5) Имя же самого города было неизвестно даже ученейшим [людям], так как римляне боялись, что они сами равным образом тоже подвергнутся вражескому заклинанию, которое они часто совершали против вражеских городов, в случае если бы было обнародовано имя их оплота.
(6) Однако [это обстоятельство] нужно рассмотреть, чтобы оно не смутило нас тоже, потому что некоторые ошибочно считают, что [всего лишь] одним заклинанием и богов из какого-нибудь города вызывают, и само государство обрекают [на гибель]. Ведь я отыскал в пятой книге 'Таинственных дел' Саммоника Серена то и другое заклинание, которое, по его словам, он нашел в старинной книге какого-то Фурия. (7) Заклинание же, с помощью которого вызывают богов, когда город находится в осаде, является таким: 'Если [есть] бог, если есть богиня, под защитой у которых находится народ и Карфагенское государство, [то] больше всего вас, тех, кто принял [на себя] защиту этого города и народа, я и прошу, и умоляю, и добиваюсь от вас милости, чтобы вы покинули народ и Карфагенское государство, оставили жилища, священные храмы и город, (8) и ушли из них, и внушили этому народу, государству страх, ужас, беспамятство, и, выйдя [из города], пришли ко мне и к моим [согражданам] в Рим, и [чтобы] наши жилища, священные храмы, город были вам весьма желанны и приятны, и [чтобы] вы стали предводителями и для меня, и [для] римского народа, и [для] моих воинов, чтобы мы знали и понимали [будущее]. В случае если вы так поступите, [то] я обещаю, что для вас будут устроены храмы и игры'. (9) При этих самых словах нужно совершить жертвоприношение и представить свидетельство внутренностей в отношении будущего.
Города же и [вражеские] войска обрекаются [на гибель] постольку, [поскольку] божества уже вызваны [из города], но только одни диктаторы и военачальники могут обрекать [на гибель] такими [словами]: (10) 'Отец Дит, Вейовис, Маны или каким [еще] другим именем следует вас назвать, чтобы вы все [вместе] наполнили этот город Карфаген и войско, о котором, полагаю, я говорю, трусостью, ужасом, страхом, и чтобы [тех], кто выставит против полков и нашего войска щиты и копья, это войско, этих врагов и этих людей, их города, поля и [тех], кто обитает в тех местностях и областях, полях и городах, вы увели [с собой], лишили вышнего света, и чтобы войско врагов, их города и поля, о которых, полагаю, я говорю, эти города и поля, их головы и жизни, обреченные [на погибель] и проклятые, вы взяли [себе] согласно тем законам, по которым всякий раз обрекались [на погибель] именно враги. (11) И этих заложников я отдаю [в жертву] за себя, за честь и службу мою, за римский народ, войска и наши полки, чтобы вы позволили мне и моей чести и службе, полкам и нашему войску, [тем], кто присутствует при свершении этих деяний, быть в полной сохранности. В случае если бы вы сделали это таким образом, чтобы я знал, чувствовал и понимал, [то] тогда, кто бы пи исполнял этот обет, где бы ни исполнял, пусть он будет по правилу исполнен [жертвой] трех темных овец. [Тебя], мать-Земля, и тебя, Юпитер, я [в том] заверяю!' (12) Когда он называет [мать]- 3емлю - касается руками почвы; когда называет Юпитера - поднимает руку к небу; когда говорит, что принимает обет, - касается руками скота.
(13) Я же нашел, что в древности [были] отданы по обету [подземным богам] такие города: Стонии (?), Фрегсллы, Гавии, Вейи, Фидены. Это - [города] внутри Италии. Кроме того, Карфаген и Коринф, да и многие войска и города врагов: галлов, испанцев, африканцев, мавров и других племен, о которых рассказывают старинные летописи.
(14) Итак, отсюда [и] бывает [то], о чем, как следствии этого рода вызова и ухода божеств, говорит Вергилий:
Все отсюда ушли, алтари и храмы покинув.
Боги [2, 351 - 352].
И еще прибавляет, чтобы обозначить [их] опекающими [государство]:
чьей [волей всегда] держава наша стояла [2, 352].
(15) И чтобы, кроме вызова [богов], показать также и силу заклинания, в котором, как мы сказали, призывают преимущественно Юпитера, он добавляет:
...но все жестокий Юпитер
