звонят? Я все приходы в Царицыном селе по именам знаю. Два храма на свои деньги строил, - не поверил старший брат младшему.
- Все храмы знаешь, а такой не знаешь... Там горбун служит, крапивой народ кропит и все прихожане честные карлы и Богородица у пруда стоит босая, Нерушимый Цвет. На свечном дворе гречишным медом пахнет, старики несут просфоры на чистых липовых досках.
- Горазд ты врать, братец, - усмехнулся старший брат и кучера в спину толкнул каблуком. - Матери врешь, мне врешь, а пуще врешь себе самому. Страшный мальчик, напуганный.
- Кем напуганный? - спросил Кавалер.
- Собой напуганный. Оттого и страшный. Но, что греха таить, ладно врешь, заслушаться можно. - ответил брат.
Тряско ехали гарями, катили буреломами, раздвигали низкие орешники над дорогой.
Поили коней у источника, старший брат купил мерку землянику в лубяном плетении, ел смачно.
Кавалер ерзал на сидении, шею тянул - скоро ли? Поспеем?
- Опоздаем! Карлы лягут спать. Окна погасят. Стражу выставят.
- Отрыщь - как охотничьей собаке, грозил старший брат. - Дома не уйдут, храмы не попятятся. Доедем.
Кавалер так хотел показать ему осоки, мосты, пасеки, гнезда журавлиные, те близкие к сердцу, тайные края, где недавно счастлив и скорбен был.
Кони смеялись, показывали зубы, стоя по колено в стремнине ручья.
Белой кипенью завивался вкруг колен черемуховый поток. Темнели воды, уходя в ивняки.
Падали по камням в никуда легкие буруны.
Вечер наотмашь рассыпал червонцы в корабельных красных соснах, перебрал глинистые тракты, низины туманом тронул.Захолодало под холмами.
Строптиво - шаг-в шаг-шаг-в шаг ступали беговые кони. Играли сбруей.
Вот и малая деревня показалась.
Псы молчали. Трубы холодны и пусты.
Игрушечные домики потянулись в полутьме. Плеснула в запруде рыба.
- Где же твои карлы? - спросил брат. - Дома стоят потешные и задней стены нет. Для смеху поставили. Декорации.
- Сейчас! Ты увидишь. - ответил Кавалер.
Ничего не увидел старший брат.
Только в самом большом из малых домов на дощатом столе скучали плошки с прокислым хлебовом, когда заглянули приезжие в пустые окна - метнулась со стола лиса, ушла огнем в лаз.
Во всех домах карличьей деревни скарб не тронут был - еловые кровати, иконы в передних углах, пестрядинные наволоки, прачечные вальки, корыта, горшки в печи, тюфяки на скамьях, завески ситцевые на окнах, нераспиленное бревно на козлах во дворе.
Сорвались обитатели и поднялись в круглое небо, в чем были - кто в солдатском исподнем белье, кто в праздничном кафтане.
Кавалер хромал по дворам, посудные черепки звенели под ногами.
Кликал по именам:
- Прохор! Митя маленький! Тетка Наталка! Катя... Онисим! Ксения Петрова! Выходите... Гости с Москвы приехали!
Опустели царицинские берега, псиной несло из оврагов, южные птицы разлетелись и умерли, лечебные травы пожгло пожарной засухой на косогорах - черный пал течет за городои, дымно томится земля.
От востока до запада, от севера до юга, от реки до моря, на путях и перепутьях, выросла трава с муравой; на крыльце сером сидят тоска со кручиной, едят из кулака хлеб без муки. Соль с ладони
