возглавит Атлантический флот. Доверие надо оправдывать, а связи реализовывать. Имеющий преимущество обязан атаковать под угрозой потери преимущества.
— Виктор Николаевич, Эммануил Александрович, готовьтесь к командировке, — изрек Арсений Головко. — Задача вам ясна.
— Я со своей стороны постараюсь выйти на коллег из КГБ, — пообещал полковник Васнецов. Флотские разборки его не касались, компетенция другая, а вот служебных обязанностей с него никто не снимал.
— Ты лучше просвети: что твоя служба планирует, — покачал головой вице-адмирал Котлов.
— Мы не планируем, мы разведданные выведываем.
— Так выведывайте! — грохнул Головко. — Чтоб к завтрашнему дню доложил об изменениях обстановки. Бардак в твоей службе. Американцы «Коралл Си» с Тихого океана перебрасывают, а мы узнали об этом, только когда авианосец в Панамский канал вошел. И почему до сих пор не выяснили дальность плавания «Лонг Бича»?
— Бесконечная, товарищ адмирал, это атомный крейсер.
— Я те покажу бесконечная! Все. Все свободны. — Головко махнул рукой: дескать, выметайтесь — и отвернулся к окну.
— Собираемся в Первопрестольную, — выходя из кабинета, Махнов дружески хлопнул Котлова по плечу.
— Подожди, еще созвониться надо. Телеграммами обменяться. Договориться, чтоб нас приняли, — пробурчал младший флагман.
— Так сейчас и займемся. Пошли в кадры.
Съездить в Москву Котлову и Махнову не удалось. Через два дня в Лондоне застрелили Освальда Мосли. К остановившемуся у ворот Тауэра автомобилю подскочил прилично одетый молодой человек и разрядил в премьера весь магазин «парабеллума». Последнюю пулю террорист, что многих огорчило, выпустил себе в рот.
Полиция еще опрашивала свидетелей, коронер не успел увезти тело покойного Освальда Мосли, а мир уже встал на уши. Достоинство современной телефонной и радиотелеграфной связи — любая новость в счиганые минуты облетает земной шар. Советский МИД выразил озабоченность положением дел в Демократической Республике Великобритания, в этот же день в Лондон вылетел Андрей Громыко. Так было сказано в газетах, фактически же министр прилетел в Плимут, а до британской столицы добирался на автомобиле под усиленной охраной на бронетранспортерах. Жест, яснее ясного демонстрирующий всем заинтересованным отношение советского правительства к английской проблеме.
На следующий день, седьмого января, советский военный контингент на Корнуолле и Атлантический флот были приведены в режим полной боеготовности. Небо над Южной Англией, Уэльсом, западные подступы к Корнуоллу патрулировались краснозвездными истребителями. Бомбардировщики и ракетоносцы стояли на аэродромах заправленные с подвешенной ракетно-бомбовой нагрузкой. Экипажи находились подле своих машин. Линкоры и авианосцы советского флота вышли в море. Пятая крейсерская эскадра развернулась поисковой завесой в Северном море.
Через три дня после убийства Мосли, сразу после похорон, США официально предложили себя в качестве нейтрального наблюдателя за становлением независимости Британии. Об официальных и неофициальных заявлениях Канады и стран Британского содружества можно и не говорить — эмоциональность высказываний просто захлестывала все допустимые пределы. Берлин мямлил. Новый канцлер уперся рогом в свою идею «нового мышления» и наотрез отказался принимать реальность такой, какая она на самом деле. По данным специалистов КГБ, реалистичные прогнозы на ближайшее будущее Европы и рейха Гюнтером Кауфманом отметались, а пытавшиеся вразумить канцлера высокопоставленные партайгеноссен рисковали вылететь в отставку в лучшем случае либо получить статус «дегенерата» в худшем.
Из европейских стран только Италия и Норвегия поддержали позицию СССР. Венгрия неосторожно тявкнула из-за угла с одобрением британской независимости и испуганно замолчала, выжидая реакцию Москвы. До Будапешта начало доходить, что в случае чего новое руководство рейха может забыть о старых договорах и бросить сателлита на произвол судьбы. Закарпатье в любой момент могло полыхнуть, местное население давно недвусмысленно заявляло, что советская власть куда лучше любой другой, и если Будапешту что-нибудь не нравится, так русины в любой момент могут отделиться и подать прошение о вступлении области в СССР. Самое смешное и неприятное для Будапешта — закарпатские венгры полностью разделяли настроения своих славянских земляков. Чаще всего из чисто меркантильных соображений — живущие близ границы люди прекрасно знали, что в СССР живется куда лучше, а дышится свободнее, чем в Венгрии.
Остальные европейцы выжидали. Поток официальных соболезнований по поводу гибели британского премьера, и все. Европа не знала, к кому присоединиться в назревающем конфликте. Оборонительные союзы раскалывались. Все шло к тому, что Берлин решил отказаться от роли лидера, а Москву многие до сих пор всерьез не воспринимали или боялись.
Как отмечали аналитики КГБ, в последние дни в европейской прессе появились заказные антисоветские и антирусские статьи. Из пыльных сундуков на свет божий извлекались страшилки о жидо- комиссарах в пыльных пейсах, русских медведях с балалайками и автоматическими винтовками, колхозных рабах, растоптанной демократии балтийских республик и прочие байки. Одновременно росли антигерманские и националистические настроения. И если газетные публикации служили примером навязываемых извне представлений, то центробежные процессы отражали реальные интересы европейцев. Казалось, еще немного и Европейская таможенная Уния развалится, словно карточный домик, а вместе с ней и сколоченный военной мощью Третьего рейха военный союз.
5
События последних месяцев закручивались в тугую спираль, обстановка с каждым днем обострялась. Все планы командования Атлантического флота рухнули, не начав осуществляться. Наивные люди надеялись, что у них по крайней мере есть в запасе полгода. Нет. Сработал эффект лавины. Все вокруг рушилось, казавшийся незыблемым послевоенный мир рассыпался, как песочный замок, Берлинские и Стокгольмские договоренности стремительно обесценивались.
Со стороны казалось, что неведомый возница выпустил поводья и, заливаясь диким хохотом, нахлестывает коней кнутом. Хохочет и не видит, что кони несут повозку прямо к обрыву. В начале февраля 1965 года Германия начала вывод своих войск с Британских островов. Предупреждения советского МИДа пропали втуне. Последствия внутренней политики Гитлера и Коха привели страну к кризису. Немцам надоело грозить всему миру, надоело качать мускулы, живя в постоянном страхе — что еще выкинут партия и правительство? Надоели репрессии, хуже горькой редьки приелась идеология национального превосходства над всякими европейскими недочеловеками. Особенно если учесть, что побежденные в войне французы, освобожденные немцами норвежцы и датчане, никогда не воевавшие шведы и швейцарцы в целом жили не хуже немцев, во всяком случае, свободнее и веселее.
Преимущества общеевропейского экономического пространства, рост европейской экономики до недавнего времени держались благодаря германским армии и флоту. Это были своеобразные стены и крыша европейской теплицы. Защищал передовые европейские форпосты и советский флот, но кто думает об этих диких русских? Это только гениальный сумасшедший Гитлер мог назвать азиатов настоящими арийцами, чуть ли не равными немцам, да и то, в награду за участие советской авиации и флота в Битве за Англию.
Немцам надоело принимать на себя удары стихий, грудью закрывать европейский цветник и в виде благодарности слышать за спиной змеиное шипение, брюзжание и стенания по поводу взимаемых с неблагодарных взносов на содержание таможенной Унии и Рейхсвера. Пришедшие к власти политики новой волны считали, что Германия легко может снизить бремя военных расходов, сократить космическую программу, отказаться от поддержки союзных режимов и предоставить европейцам самим заботиться о себе.
