чуть впереди меня, словно защищая. Его пальцы до побелевших костяшек вцепились в рукоять клинка.
– Гворий в курсе? – прошептала я, в свою очередь спрыгивая с подоконника.
– Не знаю, – прошептал Рикки, напряженно наблюдая за неспешно приближающейся парочкой. – Не могу послать ему зов – меня блокируют.
Виррейн уже заметил нас. В его ледяных синих глазах на секунду вспыхнул огонек непонятного торжества. Вспыхнул – и погас, оставив меня гадать: почудилось ли мне это или нет.
Конечно, видок у нас был совершенно не подходящий для встречи со столь важными гостями. На Рикки – простая хлопковая рубашка и слегка потертые узкие штаны, заправленные в высокие сапоги до колена. На мне – темное шерстяное платье безо всяких украшений. Хвала небу, оно оказалось достаточно длинным, чтобы спрятать разноцветные носки и самые прозаические тапочки на моих ногах. Ну что поделать, если с утра мне было лень разыскивать чистые чулки и влезать в туфли?
– Ба, кого я вижу? – ядовито произнес Владыка, поравнявшись с нами. Крутанул Дорию за талию, словно послушную куклу, и остановился. Замерла и эльфийка, уставившись перед собой ничего не выражающим взглядом. Тоненькая нитка слюны упала с ее полураскрытых губ на подбородок, но она даже не попыталась стереть ее. Я недоуменно нахмурилась. Что это означает? Дория под заклятием?
– Ваше величество. – Рикки почтительно наклонил голову, одновременно слегка наступив мне на ногу. Я очнулась от секундного замешательства и в свою очередь присела в реверансе, а юноша тем временем продолжил: – Рад приветствовать вас здесь. Как понимаю, вы прибыли с официальным визитом?
– Что ты. – Виррейн улыбался, но его глаза оставались кусками прозрачного льда. – Напротив, забежал всего на минутку, если так можно выразиться. Решил проведать племянника после тяжелой болезни. Посмотреть, верно ли говорят, что он полностью оправился.
– Не сомневайтесь даже, – мрачно буркнула я и в следующий миг едва не взвыла от боли. Рикки теперь припечатал каблуком сапога мою многострадальную ногу всем весом своего тела.
– О Тефна. – Виррейн улыбнулся еще шире, хотя это казалось почти невозможным, и обернулся ко мне с таким видом, будто только что обнаружил мое присутствие: – Как поживаешь?
– Отлично, – прошипела я, одарив Рикки гневным взглядом. Больно-то как! – А как ваше здоровье?
– Тоже не жалуюсь. – Владыка смотрел на меня так пристально, что заломило переносицу. Отступники, уж не ломает ли он сейчас ментальный щит? Откуда мне знать, как при этом себя чувствуют?
– Ваше величество, – с легкой угрозой протянул Рикки, властным жестом отстраняя меня к себе за спину. – Мне почему-то почудилось, что в воздухе повеяло магией. Вы ничего не ощутили?
Ломота в переносице пропала, как по приказу, и я облегченно вздохнула. Рикки стоял так, что заслонял мне весь обзор, поэтому я услышала лишь голос Виррейна:
– Быть может, совсем капельку.
– Хорошо, что эта капелька исчезла, – насмешливо отметил Рикки.
Краем глаза я заметила в дальнем конце коридора непонятное движение. Посмотрела туда и расплылась в довольной ухмылке. По направлению к нам почти бежал Гворий в сопровождении верного Изервиля. Оно и к лучшему, почему-то абсолютно не хочется продолжать общение с Владыкой.
Виррейн и Рикки тоже обратили на это внимание. Рикки с заметным облегчением повел плечами, будто скидывая с них непомерную ношу, и посторонился, разрешая мне встать рядом. Владыка в свою очередь огорченно цокнул языком и вновь посмотрел на меня, будто пытаясь что-то сказать взглядом.
– Я все еще твой должник, Тефна, – негромко проговорил он. – Я об этом не забыл, а ты?
«Да нужна мне ваша клятва, – едва не ляпнула я. – Подавитесь ею».
Первое слово едва не сорвалось с моих губ, но Рикки в третий раз с самой милой улыбкой наступил мне на ногу, и я зашипела от боли.
«Даже не думай! – прозвучало в голове. – Тефна, от подобных клятв так легко не освобождают. Тем более тех, кто при желании с легкостью раздавит тебя одним пальцем».
Владыка наверняка заметил эту небольшую сценку между нами. Но сказать ничего не успел, потому как в следующий миг около нас остановился запыхавшийся от быстрой ходьбы Гворий.
– Ваше величество. – Полуэльф легким кивком, в котором явно недоставало уважения, приветствовал дядю. – Чем обязан визиту?
Владыка внимательно оглядел племянника с ног до головы. Затем с легкой насмешкой посмотрел на хмурого Изервиля, стоящего чуть поодаль. Перевел взгляд на Рикки, задумчиво поигрывающего рукоятью клинка.
– Такое чувство, будто я прибыл в гости не к любимому и любящему племяннику, а в стан врага, – наконец с сарказмом проговорил он. – Гворий, разве ты не рад видеть меня и свою невесту?
Виррейн при этом вопросе посмотрел прямо на меня, надеясь видимо, что я каким-либо образом выдам неудовольствие или затаенную боль. Но я лишь улыбнулась. Напрасно надеетесь, ваше величество. В моей душе это пламя уже отгорело и вряд ли когда-нибудь вспыхнет вновь.
Гворий мазнул косым взглядом по неподвижно стоящей Дории. Я пыталась уловить хоть признак разума в ее бесстрастном застывшем лице, но тщетно. Ярко-синие глаза были прекрасны, пусты и холодны, словно за ними скрывалась бездна. Отступники, что Владыка сделал с Дорией? Такое чувство, будто он выжег ей мозг, превратил в безмолвную рабу без права самостоятельного голоса и мысли. Но за что, хотелось бы знать? Неужели узнал про убийство Элмона и решил отомстить за смерть своего шпиона?
– Что вы с ней сделали? – голосом, лишенным всяческих эмоций, наконец спросил Гворий. – И зачем, самое главное?
– И за что? – отважилась я задать еще один вопрос.
– За что? – Виррейн с радостью обернулся ко мне, намеренно проигнорировав Гвория. – Тефна, ты умная девочка, сама прекрасно понимаешь. Я очень не люблю, когда меня обманывают. И просто ненавижу, когда предают. Дория была так безрассудно смела, что решилась на собственную игру против меня. Видишь, чем это для нее закончилось?
Я без особых проблем поняла, что на самом деле хотел сказать Виррейн. Мол, дорогая моя кошечка, помни, где твое место. Раз уж согласилась когда-то стать моей союзницей, то до конца соблюдай верность. Только Владыка не учел одной вещи.
– Какое счастье, что я не приносила вам клятвы, – медленно и отчетливо произнесла я. – Союзы – вещь непрочная. Особенно не скрепленные бумагами с гербовыми печатями. Рано или поздно, но у союзников возникают собственные интересы. И тогда их пути расходятся. Так ведь?
– Совершенно верно, – без тени улыбки подтвердил Виррейн. – Только не стоит забывать одну очень важную деталь, моя дорогая. Если пути союзников разойдутся слишком сильно, то рано или поздно они станут непримиримыми врагами. Понятно?
У меня в груди все сжалось от ужаса. Конечно, куда уж понятнее. Кажется, только что мне объявил войну сам эльфийский правитель. Спрашивается, и чего неприятности так ко мне и липнут? Медом, что ли, намазана? Впрочем, не стоит забывать, что у меня тоже имеются немалые клыки и когти. Виррейн, должно быть, забыл, что у него остался один должок передо мной. По-моему, самое время о нем напомнить.
– Мне беспокоиться не о чем, – с усилием рассмеялась я. – О каких врагах может идти речь, когда у меня в кровниках вы? Сами говорили, что ваши противники долго не живут. Надеюсь, ваш протекторат распространится и на меня. Обязан распространиться, если вы не желаете…
Я не закончила фразу, указав многозначительным движением брови на несчастную Дорию. В моих силах сделать так, чтобы Виррейн превратился в такое же жалкое подобие когда-то разумного существа. Пусть помнит об этом.
Владыка слегка побледнел. Только слегка. Открыл было рот, но между нами уже встал Гворий, обрывая ставший слишком опасным разговор, полный недомолвок и намеков.
– Достаточно, – жестко проговорил полуэльф. – Ваше величество, прошу прощения, но вы не ответили на мои вопросы. Или они кажутся вам несущественными?
– Я привел Дорию сюда в таком виде, чтобы показать, как караю тех, кто мне неугоден, – процедил Виррейн. – Предателей, шпионов, интриганов. Она прекрасно осознает, что с ней происходит, но не в силах выразить ни малейшего протеста. Можно сказать, ее разум заключен в темницу, из которой нельзя выбраться. Если я прикажу ей – она добровольно отрубит себе руку или умоется драконьей желчью. В общем, сотворит что угодно. И будет при этом смеяться во все горло, хотя почувствует всю боль.
Гворий заиграл желваками, но сдержался от каких-либо слов или замечаний. Промолчали и
