Как и в предшествовавшие две встречи, Гордон говорил по-английски, хотя знал, конечно, что Грин владеет ивритом не хуже коренных израильтян. Это было странно, прежде всего потому, что английский Гордона был довольно плох: он, скорее всего, изучал его самостоятельно, в кругу киббуцных друзей. Похоже, что старик не упускал случая попрактиковаться в чужом языке или демонстрировал таким занятным образом уважение к заокеанскому гостю.
— Благодарю вас, сэр, мне не хочется.
— Как долетели?
— Нормально.
— Жена, дети?
— Спасибо, сэр, все здоровы.
— Тогда к делу…
Гордон чуть поддернул идеально выглаженные брюки и закинул ногу на ногу. У него было совершенно гладкое, без единой морщины, лицо. Никаких примет возраста — ни складок у губ, ни морщин на шее, ни мешков под глазами, ни пигментных пятен на руках. Тем не менее Грин чувствовал, что его собеседнику не меньше семидесяти. Трудно сказать, что говорило ему об этом: голос, сутуловатость плеч, выражение глаз…
— Я хотел увидеться с вами по нескольким причинам. Во-первых, получено подтверждение сроков встречи в Майами. — Гордон облизнул губы. — Все сходится: двенадцатое февраля, одиннадцать тридцать, отель «Марион», номер 1132…
«Вот такие все мы, евреи! — с горечью подумал Грин. — Закрутить комбинацию, рисковать людьми, получить за это стопроцентно надежные данные — и одновременно не просто подстраховывать исполнителя, но еще и проводить параллельную операцию. Один Бог знает, чего стоило этому мастодонту его „подтверждение“…»
— Источник информации с самого начала не вызывал сомнений, сэр.
— Вы уже встречались с Амосом? — явно игнорируя последнюю реплику, спросил Гордон.
— Да, вчера вечером.
— Детали операции уточнили?
— Да, сэр.
— У вас есть вопросы ко мне?
— Нет, сэр.
— ЭТО должно случиться где угодно, но только не в номере.
— Так и будет, сэр.
— Хорошо. — Гордон аккуратно расправил складки на брюках. — Теперь еще вот какая штука… Русские вышли на нашего человека в Копенгагене. Предлагают обменять Тиша на ту журналистку. А для довеска обещают указать, где находится Абу-Исмаил из «Черного сентября». Вам, вероятно, известно, что наши люди безуспешно ищут его шестой год…
— Насколько серьезно это предложение, сэр?
— Есть о чем поговорить.
— Это каким-то образом связано со мной?
— Да. Поскольку вы вели переговоры с американцами.
— Вы допускаете, сэр, что?..
— Когда речь идет о жизни израильтянина, я допускаю все! — Гордон вновь закинул ногу на ногу. — А речь идет именно о его жизни. Русские его никогда не выпустят, причем у них есть для этого законные основания. Я бы не хотел, чтобы так и закончилось. Подобный финал нежелателен и по политическим соображениям. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Да, сэр.
— Ваши предложения?
— Тут мало вариантов, — Грин пожал плечами. — Если КГБ не хитрит, мы получаем Тиша и голову террориста в придачу. Обычная сделка, сэр. Правда, не без убытка. Как вы справедливо заметили, переговоры с ЦРУ вел я. И я же, стало быть, окажусь в их глазах полным банкротом.
— А они узнают, что Мальцеву сдали именно вы? — голос Гордона неожиданно стал вкрадчивым.
— Мы, сэр, — с трудом сдерживая злость, уточнил Грин. — Это сделаем мы, Моссад. И, конечно, они узнают. Сами русские не преминут довести до них эту информацию.
— Ваше мнение?
— Я против, сэр.
— Вам легко говорить, — пожал плечами Гордон.
— Пожалуйста, объяснитесь, сэр! — Грин старался держать себя в руках. — На что вы намекаете? Я не наемник, я такой же еврей, как вы, а то, что мои родители имели…
— Вы меня не так поняли! — Гордон поморщился. — Если бы вы знали, Грин, как я устал от этих бесконечных галутных комплексов! С каждым нужно разговаривать, как с послом великой державы. Я имел в виду совершенно другое: к счастью для себя, вы живете вдали от Израиля и избавлены от необходимости вариться в этом сумасшедшем политическом котле… — Гордон достал белоснежный платок и трубно высморкался. — Еще меньше, чем вы, я хотел бы портить отношения с американцами. Потому, собственно, вы и здесь. И я спрашиваю вас: существует ли третий вариант?
— То есть?
— Ну, чтобы и Тиш был возвращен, и эта дама… м-м-м… не пострадала. При изначальном приоритете первого условия.
— Надо подумать.
— Думайте, — кивнул Гордон. — Но только не выходя отсюда. И не больше десяти минут.
— Почему такая спешка?
— Будь я Андроповым — обязательно объяснил бы.
— Через кого русские должны получить ответ?
— Через того же человека, с помощью которого вышли на нас.
— Кто он?
— Писатель. Эссеист.
— Израильтянин?
— Боже упаси!
— Еврей?
— Да. Гражданин Дании. Весьма уважаемый человек. Между прочим, чуть не получил Пулитцеровскую премию…
— Настолько уважаемый, что КГБ просчитывает его связи с Моссадом?
— Да нет никаких связей, Грин! Просто он в приятельских отношениях с нашим послом в Копенгагене, и русские, естественно, это знают.
— Скажите, это будет классический обмен?
— То есть?
— С рук на руки?
— Не думаю… — теперь Гордон смотрел поверх головы Грина. — Тиш находится в следственном изоляторе, в Москве. Эта дама — в Праге. Тут, как всегда, возникает проблема взаимных гарантий…
— Обычно навстречу идет сторона, которая предлагает сделку.
— И?
— Что, если предложить им как место обмена Прагу?
— Они согласятся, — кивнул Гордон.
— В чем же проблема?
— Я не соглашусь.
— Почему, сэр?
— Такие акции проводят на нейтральной территории. Грош цена освобождению Тиша, если его отдадут нам в Чехословакии. Русские отдали — чехи забрали… В ООН жаловаться пойдем? А про даму, как только им станет известен адрес ее укрытия, можете забыть.
