Но в данном конкретном случае вопросов не возникало: действовать подобным образом могли только прожженные жулики и высокопробные негодяи.
То, что они только что услышали, впечатляло.
«Внимательно выслушайте эту запись, Виктор Алексеевич. Файл организован таким образом, что после прослушивания будет немедленно стерт, уничтожен физически, и скопировать либо восстановить его вам не удастся. Первое: ваша дочь в любом случае вернется к вам, целая и невредимая. Второе: ее похищение было специально поставленной инсценировкой, провокацией, в которой принимала участие и она сама. Третье: этому есть бесспорные доказательства. При необходимости будут предоставлены видеозаписи, записи телефонных разговоров, живые свидетели. Если вы не согласитесь на наши условия, мы пойдем на такое разоблачение и сделаем его максимально публичным. Это приведет к колоссальному скандалу. Даже если не будет возбуждено уголовное дело по статье 159 УК «Мошенничество», репутация вашей дочери погибнет безвозвратно. Как, кстати, и ваша. То, что вы извлекали эту посылку из ячейки камеры хранения, зафиксировано телеобъективом. Это будет проинтерпретировано нами для вашего начальства и СМИ как получение взятки для выкупа Светланы. Вкупе с записью ваших переговоров с похитителями и их показаниями такая версия покажется по крайней мере возможной. Но в любом случае и в чьих угодно глазах вы в этой ситуации будете выглядеть предельно глупо и смешно. То, что лжепохитители, среди которых была и ваша дочь, обманом выманили у вас сто тысяч долларов, то, что вы вообще пошли на переговоры с ними, рисует вас в крайне невыгодном свете. Кстати говоря, затраченные вами деньги будут возмещены вам в двукратном размере. В том случае, если вы согласитесь на наши условия. Еще раз: если эта история станет достоянием гласности, ваша карьера неминуемо рухнет. В ваших интересах избежать огласки и публичного скандала. Мы не собираемся требовать чего-то невыполнимого. Мы предлагаем вам следующее: вы прекращаете дальнейшие проверки налогового статуса ООО «Артемида» и некоторых других аспектов деятельности фирмы. Каких конкретно аспектов – будет уточнено позже, хотя вы наверняка догадываетесь, о чем идет речь. При этом вы не нарушаете свой служебный долг – все, что вы уже успели нарыть, можете использовать по своему усмотрению, это даже желательно. Мало того. Мы предоставляем вам возможность выслужиться. Потому что взятку вам предложат реально. Предложит ее вам директор-распорядитель ООО «Артемида» Александр Александрович Решетов. Он, как и вы до настоящего момента, считает похищение Светланы свершившимся фактом. Поэтому Решетов пребывает в полной уверенности, что вам срочно нужны деньги для уплаты выкупа за дочку. Он уверен, что деньги вы возьмете. Его в этом убедили. Вы должны схватить его за руку при передаче взятки, это наше непременное условие. Как вы это организуете – ваше дело. После чего вы должны перестать интересоваться чем бы то ни было, связанным с ООО «Артемида». И те материалы, не имеющие отношения к налоговой службе, которые оказались в поле вашего зрения, не должны быть предоставлены кому-либо. Вы должны о них забыть. Наконец, последнее: если сейчас эту запись вместе с вами прослушивают полковники Лев Гуров и Станислав Крячко, хотим предупредить, что любые их действия в нежелательном для нас направлении будут расцениваться так, как если бы эти действия предприняли либо санкционировали лично вы, Виктор Алексеевич. С соответствующими для вас последствиями, то есть публичным скандалом. Это значит, что ваши друзья должны прекратить любую активность, связанную с делом о похищении Светланы Покровской. Осуществить это наше пожелание тем легче, что официально дело, скорее всего, не заведено. Тем более упомянутые друзья не должны проявлять ненужного интереса к ООО «Артемида». Как видите, наши требования отнюдь не чрезмерны и легко выполнимы. В случае согласия с ними вы должны, дождавшись ровно в двенадцать часов следующего дня, пятницы, нашего звонка и услышав вопрос «Вы согласны?», ответить: «Да, я согласен». После чего вы отправитесь к Решетову, чтобы обсудить с ним детали получения вами требуемой суммы. Еще раз предупреждаем: Александр Александрович не посвящен в реальную подоплеку дела, он принимает все за чистую монету. И не пытайтесь обмануть нас, согласившись только для вида. Ваш разговор с Решетовым будет незаметно контролироваться и записываться. В случае вашего разумного решения и правильного поведения в субботу вечером Светлана окажется дома. Если вы не согласитесь с нашими условиями, если тем более попытаетесь предпринять враждебные действия, ваша дочь точно так же окажется дома. Но тогда мы предпримем меры, нежелательность которых для вас и Светланы представляется очевидной. Пожалейте свою дочь, Виктор Алексеевич, ведь в результате шумного скандала ее имя покроется позором, а возможно, она будет подвергнута уголовному преследованию».
Вспоминая услышанное, полковник Гуров чуть не плевался от омерзения. До чего гнусная провокация! Играть на самых лучших струнах человеческой натуры, на отцовской любви к дочери… А сколько пережил Виктор Покровский за эту неполную неделю?! Каких нервов ему это стоило? И теперь такой неожиданный подлый удар!
Да! Такие новости, что хоть стой, хоть падай. Особенно в той части, которая касается Светланы. Гуров ожидал чего-то подобного с момента разговора с Иконниковой, а Крячко был уже частично подготовлен Львом к тому, что услышал. И все же… Одно дело – составлять умозрительные схемы, и совсем другое – наглядно убедиться в их справедливости.
Гуров не стал пессимистом-мизантропом, хотя долгие годы сыскной работы, вынужденных контактов с отпетыми мерзавцами и негодяями, казалось бы, так и подталкивали его к этому. Нет, он не утратил веру в человека. Просто многие – не все! – его «клиенты» из криминальной среды утратили в глазах Льва право называться людьми. Как вот этот… оратор.
– Как ты думаешь, Виктор, кто это говорил? Кто озвучивал текст? Ты же крутился в «Артемиде», общался с ними. Не узнал голос? – спросил Гуров, когда попытка вторично прослушать запись оказалась безуспешной.
– Нет, не узнаю, – угрюмо покачал головой Покровский. – Я в основном имел дела с Решетовым и бухгалтерией. Но голос точно тот же, что передал инструкцию относительно ячейки и времени выема. Теперь понятно, почему был назначен конкретный час. Чтобы ждать меня в определенное время и заснять, как я из ячейки посылочку достаю.
– Кто бы это ни был, – сказал Крячко, – он из самой головки «Артемиды». И хочет твоими руками, Витя, свалить своего шефа. Мне кажется, что это его главная цель. То, что он употребляет местоимение «мы», по-моему, маскировка. Это одиночка. И откуда-то он знает нас со Львом.
– Значит, как-то пересекался с нами, – прищурившись, сказал Гуров. – Что поможет нам эту гниду вычислить, а займемся мы этим непременно. Виктор, а что это за «материалы, не имеющие отношения к налоговой службе», и некие загадочные «аспекты», которые «оказались в поле вашего зрения»? Ты понимаешь, на что он намекает? Это важно, потому что если главная цель неизвестного негодяя – пристроить с твоей помощью своего шефа на скамеечку подсудимых – здесь я со Станиславом согласен! – то еще одна – сделать так, чтобы ни ты, ни кто другой не совали носа… Куда?
– У меня по материалам работы с этой клятой «Артемидой» уже папочка приготовлена, – ни секунды не раздумывая, откликнулся Покровский. – Для передачи в ГУ по борьбе с экономическими преступлениями Службы криминальной милиции МВД. Хотите ознакомиться? Только она у меня на работе.
– Не сейчас, тем более что мы со Станиславом Васильевичем не слишком хорошо разбираемся в экономических преступлениях. Как-нибудь попозже своими словами расскажешь. Важен сам факт! Это очень хорошо, что такая папочка имеется.
– Но что же нам теперь делать? – Голос Покровского дрогнул. – Эх, Светланка! Удружила… Чего угодно ожидал, но такого!.. Сам, наверное, виноват.
