начале они занимались своими делами, но теперь в ярости кидаются на кинескоп, слово желают выпрыгнуть из телевизора.
– Забавно… – собеседник помолчал, раздумывая над словами священника. – И давно это началось?
– Говорят, сегодня утром. Старушка утверждает, что телевизор – подарок от сына.
– Да уж… нечисть уже не заберется в черно-белый «Горизонт» – им тоже передовые технологии подавай, – профессор постучал пальцами по письменному столу. Священник услышал тихий стук. – Был у меня практически аналогичный случай со старинным зеркалом, но оно не показывало монстров – оно вообще ничего не показывало. То есть, показывало, но это было Ничто. С большой буквы.
– Ого. И как оно выглядело? Оно было черным?
– Зеркало?
– Ничто.
– В том-то все и дело, что у него не было цвета. Оно бесцветное, никакое. Я не могу найти аналогов, их не существует. Абсолютное Ничто. Я думаю, зеркало показывало то, что находится за пределами Вселенной.
– И где оно находится?
– Ничто?
– Зеркало.
– Уже нигде, – вздохнул профессор. – Его случайно разбили во время опытов. А после этого в осколках появилось отражение. Насовсем! Что мы только не пытались сделать… Ничего! В смысле, ничего не получилось. Совсем ничего не вышло!
– А как владелец?
– О-о-о! – протянул профессор. – Он вышел, и еще как – злой, до чертиков! Представляешь, он утверждал, что при виде Ничто впадал в состояние нирваны! Развлечение себе нашел… Йоги десятки лет тренируются впадать в нирвану, а он посмотрел – и уже на вершине блаженства. Нет, я ничего не имею против этого, пусть смотрит во что пожелает, но разговорами о высшем состоянии он взбудоражил неокрепшие умы сотрудников. Не знаю, во что он там впадал, но я от просмотра Ничто ощущал разве что тошноту и головокружение.
– М-да… чего только на свете не бывает… – проговорил священник. – Так, что, возьметесь за изучение телевизора, профессор? Теперь это по вашей части, поскольку священные писания не действуют. Заберите телевизор и покажите его вашим коллегам-биологам. Уверен, что их заинтересует неизвестная форма жизни.
– Которую показывают по телевизору? – усомнился профессор. – Вряд ли она неизвестна.
– Только по этому телевизору, смею заметить, – уточнил священник.
– А вас там по случаю никто скрытой камерой не снимает? – предположил профессор. – Ведь сейчас подобные штуки в моде: пока вы паникуете и гадаете, как поступить, кто-то вовсю хихикает над вашим глупым видом. А когда авторы программы вдоволь над вами потешатся, то выйдут из-за угла большой толпой – это чтобы их не избили – и хором скажут: это розыгрыш, ничего страшного. И еще подарят флакончик краски для волос, чтобы вы закрасили поседевшие от ужаса волосы. При нашем уровне развлечения на телевидении я давно ничему не удивляюсь.
Священник внимательно посмотрел по углам церквушки. Со времен достройки церкви ничего нового на стенах не появилось, а считать, что строители были связаны с шоу-бизнесом и заранее наставили в здании скрытые камеры – это уже перебор. В таком случае придется признать, что и родственник старушки состоит с шоуменами в тайном сговоре, и привез телевизор родителям исключительно ради того, чтобы разыграть священника.
Итог размышлениям оказался тревожащим: попахивает паранойей.
– Не уверен, что я кому-то интересен, – заявил священник. – Здесь не место для шуток: группу за подобное развлечение анафеме предадут.
Профессор захихикал.
– Не смешите меня, я вас умоляю! – ответил он. – Желтые журналисты ради скандального репортажа собственную душу продадут, если таковая случайно появится. У них профессиональная фобия спокойной жизни: они думают, что если не пугать народ страшилками, то он перестанет читать газеты и смотреть телевизор, и сами журналисты останутся без работы… Так когда началась трансляция монстров, вы говорили?
– Утром, – повторил священник. – И теперь я ломаю голову над тем, как заставить телевизор показывать хотя бы центральные телеканалы, хотя это не лучший выход – кровожадных монстров и убийц там не меньше.
– Я должен поговорить с владельцами, чтобы взять телевизор для исследований. Они рядом?
– Упаси Господь! – воскликнул священник. – Приезжайте в деревню, их дом сорок третий. Улица одна, не промахнетесь. Договоритесь с ними и сразу ко мне за телевизором. А еще лучше – привезите такую же модель, и мы втихаря их поменяем.
– Называйте производителя и номер модели, – согласился профессор. – Ради такого дела институтских денег не жаль.
Священник назвал, и профессор, попрощавшись, отправился к бухгалтеру выбивать денежки. Священник положил трубку на телефон и одновременно с этим услышал сухой щелчок. Он резко поднял голову и обомлел: телевизор показывал жутких чудовищ, с дикой злобой в глазах и пугающим рычанием бивших лапами по стеклу.
В центре экрана появилась трещинка, разрастающаяся сетью с каждым ударом.
Священник сглотнул.
Старик сидел на скамейке у забора, курил самокрутку и посматривал на дорогу. Обычная деревенская,
