делах.
– Мне нужна твоя помощь, – напрямик сказал Владислав.
Черт сунул руку в стену и достал из нее маленькое зеркало.
– Вроде я пушистый, но далеко не белый… – пробормотал он. – Влад, а ты в милицию обращаться не пробовал?
– Нет.
– Но почему? – воскликнул черт. Он убрал зеркало обратно в стену и вскочил на ноги. – Странная у вас мода пошла в последние века: чуть что не так, сломя голову бросаетесь призывать на помощь темные силы, рискуя навечно потерять душу или подписаться на обитание в адских чертогах. Ангелы давно живут в полном охренении от современной цивилизации.
– Так ведь бог заповедовал терпеть, а у нас сил на это дело не осталось, – начал оправдываться Владислав. Он лично никогда и не подумал бы обращаться за поддержкой к темным потусторонним силам, да и светлых тоже постеснялся бы побеспокоить.
– И потому совершить банальный и совершенно бесплатный звонок в дежурную часть рука у вас не поднимается? – поддел его Липсик. – Какие вы однако, нелогичные. А еще на блондинок обижаетесь.
– По словам бандитов, милиция с ними заодно, – признался Владислав. – Я не могу обращаться к врагам за помощью.
– Никак, они рехнулись? – ахнул черт. – А как же борьба противоположностей? Как же битва светлых сил с темными?
– Ты не поверишь, насколько легко в нашем мире люди могут стать лояльными и толерантными к чужим преступлениям за хорошую взятку. Мир из яркого черно-белого давно превращается в унылый монотонно- серый. Ни добра, ни зла, одна торговля.
– Тогда давай напечатаем уйму денег, и весь мир станет твоим другом, – предложил черт. – Решим проблему раз и навсегда хотя бы с тобой.
– Это не поможет, – отказался Владислав. Черт либо не знал о суровой реальности человеческого общения, либо у них было принято дружить именно так, за плату. Одно слово, черти.
– Почему?
– Потому что ради продолжения дружбы мир будет требовать все больше и больше денег, а потом, получая меньше ожидаемого, возненавидит меня, убьет и заберет печатный станок, чтобы делать деньги самостоятельно. В результате все окончательно перессорятся и уничтожат друг друга, и человеческая цивилизация перестанет существовать. Вот до чего доводит платная дружба… А не убьет, так инфляция подскочит до небес, и горы денег превратятся в пшик.
– Ну, как знаешь, – сказал черт. – На нет и суда нет. Но чего же ты от меня хочешь, в таком случае?
– Найти похитителей, – объяснил Владислав.
– Так ищи, – недоумевающий черт посмотрел на человека, как на полного идиота. – Или тебе требуется конкретно мое разрешение? С чего бы вдруг такое внимание к моей нескромной персоне?
Владислав секунду помолчал, раздумывая, как объяснить черту то, что от него требуется. Что ни говори, но вряд ли Липсик ожидает, что Владислав попросит у него помощи: после того, как он основательно испортил настроение не одному десятку чертей, обращаться к ним же за подмогой – это верх наглости.
– Я видел, как вчера несколько чертей постукивали по головам охранников организатора похищения, – осторожно сказал он.
– Дай, я сам придумаю продолжение, – предложил черт. – Значит, ты привычным движением дернул чертей за хвост, по доброте душевной избавляя бандитов от головной боли, а теперь желаешь попросить у пострадавших прощения?
– Нет.
– Нет? – удивился черт. – Не скрою, ты меня здорово озадачил. Что же тебе в таком случае нужно?
В его глазах загорелся огонек интереса, и Владислав решил сказать прямо, не прибегая к иносказаниям и речи со смыслом между строк. Те более, что времени особо разглагольствовать нет. Три часа – и Карабас потребует уплаты денег.
– Конкретно от тебя нужно следующее: я прощу помочь с розысками этих самых барабанщиков. Может, они знают, куда бандиты отвезли похищенных?
– Угу, – сказал черт. – Это очень даже может быть, особенно, если черти до сих пор стучат бандитам по кумполам и наслаждаются ритмом. Но вот в чем вопрос: с какой стати они станут тебе помогать, если вместо благодарности ты упрячешь их в пластиковые бутылки?
Перехватив удивленный взгляд Владислава, Липсик хихикнул:
– Думал, я не знаю, сколько чертей хранится в кладовой вашего офиса? Я самолично пересчитал все емкости и проверил, не захватил ли ты кого из моих друзей?
– Я не стану их ловить, – сказал Владислав. – Даже если на прием придет человек с чертом из тех, кто мне помогал, я не стану держать его в бутылке с античертином. Только избавлю клиента от головной боли, провожу его, а потом отпущу черта – пусть бегает и ищет другой «барабан».
– Это вряд ли.
– Почему?
– Потом скажу, – ответил черт. – Пока вернемся к твоему предложению. Пусть ты поступишь так, как сказал. Но для наших ушей твоя фраза звучит иначе: вы мне найдите таких-то людей, а я в благодарность всего лишь дерну вас за хвост и временно посажу в бутылку. Скажи честно: стал бы ты помогать кому-то, если в качестве награды тебя предложит избить и ненадолго посадить в камеру? Словно ты не помощник, а хулиган какой.
– А что бы вам хотелось получить взамен? – спросил Владислав. – Говоря напрямик.
Черт снова хихикнул. На этот раз куда злобнее.
– Жертвоприношения!!! – завывая, прокричал он. – Кровавые жертвоприношения!!! Оргии!!! Варфоломеевскую и Вальпургиеву ночь в одном флаконе!!! Ад в небесах!!! Конец Света под режиссерским руководством братьев Вачовски и Стивена Спилберга!!!
– Угу, и чтобы всё было на троих, и без закуски, – Владислав укоризненно посмотрел на собеседника. – А если серьезно?
Черт призадумался.
– Сложно сказать… – ответил он. – Трудно сделать выбор, когда мне хочется всего и побольше.
– В том числе и сковородищей по лбищу? – полюбопытствовал Владислав, представляя, как поднимает сковородку полутора метров в диаметре и со всего маху бьет ей по физиономии ошарашенного черта. Даже в воображении удар получился внушающим. А что еще сказать, видя, как черт размечтался о чертячьем аналоге виллы на Канарах и личном джинне из кувшина, готовом выполнить любое желание хозяина?
– Не настолько! – торопливо ответил Липсик, тоже представив эту картину. – Когда я говорю, что черт должен испытать все, то имею в виду исключительно положительное и хорошее. Неприятности я охотно передам мазохистам – они для того и созданы. Только и ждут, чтобы их хорошенько тряхнуло за шкирку. У вас, кстати, я давно заметил, все телевидение и газеты перешли на обслуживание мазохистов: что ни программа или статья, так непременно просмаковать неприятности или промыть косточки. У вас нормальные люди, вообще, остались?
– Пока да. А для чего создан ты? Если прикинуть, то ради того же самого: чтобы причинить людям максимум неудобств.
– Я и говорю, что вы – сплошные мазохисты, – кивнул черт.
– Значит, я прав? – переспросил Владислав. – Черти созданы на потеху мазохистам?
Липсик вздохнул.
– Если бы я знал… – загрустил он. – Живешь тут как неприкаянный, ни к какому берегу пристать не можешь. Одна отдушина – алкоголикам по головам настучать. И то – ты лишил меня этой радости, и в моей беспросветной жизни наступил полный беспросвет.
– В каком смысле? – не понял Владислав. – Если я ненароком сдернул тебя с шеи Федора, то это не значит, что я запрещал тебе взбираться на нее в следующий раз.
– В прямом! – черт скорчил жалобную мордашку. – Может, и не запрещал, да только мои попытки сесть Федору на шею и отстучать на нем новый мотив, который я сочинял неделю без сна и отдыха, обернулись
