сжался. А я разозлился.
– Среди нас троих я главный! – сквозь зубы процедил я. Охотник посмотрел на меня, и глаза его расширились: я целился в него из лука. – Как ты смеешь обвинять моего слугу в нарушении царских указов?! Я пристрелю тебя на месте!
Мальчишка испугался куда больше Мефодия. Я сам внутренне содрогнулся от того, что произнес, а охотник последним усилием воли заставил себя не спрыгнуть.
Отец подошел к дереву и увидел меня. Профессионально быстро справился с изумлением, приподнял руку и молча ткнул указательным пальцем вниз: спускайся!
Охотник спрыгнул первым, следом спустился я, замыкал шествие мальчишка. Собаки зарычали, но Мефодий прикрикнул, и они отступили. Отец ничего не говорил, я тоже молчал. Мальчишка вообще вряд ли был в состоянии что-либо произнести, а охотник просто не знал, что сказать в данной ситуации.
Отец не выдержал первым:
– Как ты здесь очутился? Я пожал плечами:
– Отстал от вас и охотился сам по себе. А вот почему вы вернулись, вам лучше знать.
– Понятно! – кивнул отец. – Что здесь делает молодой человек крестьянского происхождения?
– Он мой помощник на охоте! – ответил я. – У тебя вон их сколько, а мне даже одного нельзя завести?
– Ты в курсе, что крестьяне не имеют права находиться в царском лесу?
– Я ему разрешил! – с вызовом ответил я. – В конце концов, я царевич или кто?
Толпа придворных сгрудилась неподалеку и жадно ловила каждое сказанное слово.
– Врет он все! – не выдержал Мефодий. Память о нацеленной в лоб минуту назад стреле сильно действовала ему на нервы. – Когда мы выезжали из дворца, царевич был один, никаких помощников рядом с ним не было!
Отец посмотрел на меня и вопрошающе склонил голову набок.
– Мы договорились встречаться в условленном месте! – воскликнул я. – Во дворец его никто не пропустит, и я решил, что…
– Почему не пропустит? – удивился отец. – Помощник моего сына имеет право свободно входить и выходить из дворца. Почему ты раньше мне ничего не сказал?
– Я говорил, что он обманывает! – все больше распалялся главный охотник.
– В честь чего мне обманывать? – рявкнул я. Голос чуток сорвался, ну да ладно, на это мало кто обратит внимание, сейчас все заняты вопросом, а не прозвучавшими интонациями.
– Твоя версия? – спросил отец у Мефодия. – Зачем ему нас обманывать? Какая от этого польза?
– Я… – Главный охотник замялся: ничего правдоподобного и логичного в голову не приходило. – А вот пусть он назовет его имя!
– Глупо! – ответил отец. – Имя он явно должен был узнать в первую очередь, как, по-твоему? Иван, назови нам имя помощника, и мы закончим малоприятный разговор на радужной ноте.
Я на миг задумался: что-что, но узнать имя мальчишки не было возможности, как-то стремительно все получилось.
– Его зовут Мартин! – наугад ляпнул я, стараясь не смотреть на мальчишку и мысленно молясь, чтобы он не вытаращил глаза. Если он сорвется, то каждому станет понятно, что я на самом деле обманывал. Что отец мог после этого со мной сделать, ума не приложу.
На какой-то миг показалось, что в глазах отца блеснул ехидный огонек, но его лицо осталось непроницаемым.
– Имя названо! – объявил он.
Мефодий коротко рассмеялся: а чего теперь терять, раз пошла такая пьянка?
– Ни разу не слышал, чтобы крестьянских детей называли иноземными именами. Врет он, как есть врет! Ваше Величество, разве я ошибаюсь?
Отец задумчиво приподнял брови.
– Я не учил его лжи! – медленно произнес он. – И не думаю, что он станет обманывать родного отца из- за какого-то крестьянина? А ты?
– Не уверен… – отступил охотник, покрываясь испариной.
– Александр! – воскликнул царь.
– Я здесь, Ваше Величество! – выступил из толпы советник.
– Отведи… хм-хм… Мартина… во дворец и приведи его в порядок к моему возвращению! Иван, следуй за советником. Вечером я разберусь, кто он на самом деле: Мартин или нет, помощник или мимо проходил. А тебе, Мефодий, советую: не будешь ругать царевича – проживешь дольше. Прав он или нет, но у него больше шансов выйти победителем из схватки. Странно, что я должен объяснять тебе, сорокалетнему мужику, прописные истины!
– Я…
Царь вытянул в его сторону раскрытую ладонь, призывая закончить речи, пока не стало слишком поздно. Охотник намек понял и ретировался. Царь повернулся к толпе и прокричал:
– По коням, господа! Уже обед, а мы еще никого не поймали.
