– А в шахматы почему не играют? Интеллектуальная игра, как раз для высшего света.
– Бесполезно, они угадывают ходы друг у друга – близнецы! А игра в карты несет в себе элемент неожиданности, потому что игрок не видит карт противника.
– Как все сложно… Расскажешь, в честь чего так срочно требуют твоего присутствия во дворце?
– Ага, только сокращу секретную часть, чтобы продлить твою молодость, – кивнул я.
– Меньше буду знать – позднее состарюсь?
– Именно, – подтвердил я. – Когда вернешься?
– Вечером. Удачи, Ваня!
– И тебе того же!
Мартин отправился в свою деревушку неподалеку от нашей разросшейся столицы, а я пришпорил коня и через пять минут прибыл во дворец.
Старшие братья уже сидели за столом, когда я вбежал в тронный зал. Отец строго посмотрел в мою сторону и с намеком перевел взгляд на настенные часы.
Часы пробили полдень.
– Иван! – не менее строго сказал царь. – Право появляться в последнюю секунду есть только у меня. Я польщен, что ты во всем берешь с отца пример, но в следующий раз приходи заблаговременно. А теперь садись к братьям! У нас серьезный разговор.
Я сел за стол – испытывать терпение отца не улыбалось: он хоть и отходчивый, но все равно лучше не перечить.
Афанасий повернулся и прошептал:
– Хамишь, братец!
– Ты научил! – огрызнулся я.
– Когда?! – возмутился Афанасий. – Мне некогда ерундой заниматься, серьезным делом занят!
Никита хмыкнул.
– Три года ходить в подкидных дураках? – язвительно заметил я. – Да, это крайне серьезно! И к тому же отнимает уйму времени.
Никита закашлялся, с трудом сдерживая рвущийся смех.
– А ты чего кашляешь, братец? Воздухом подавился? – вполголоса пробурчал Афанасий, медленно краснея от стыда. – Сейчас по спине хлопну, не паникуй!
И прежде чем Никита успел запротестовать, Афанасий влепил ему крепкий подзатыльник. Голова среднего брата дернулась вперед, но кашель как рукой сняло.
– Это, по-твоему, спина?! – вскипел он, набрасываясь на Афанасия с кулаками.
– В верхних пределах допустимой погрешности! – заумной фразой отпарировал тот, ловко отбивая удары, – Ты от кашля сильно дергался, и я не попал куда надо.
– Прекратить балаган! – рявкнул царь. В зале воцарилась тишина. Мы, как один, уставились на отца.
В пятьдесят лет он все еще выглядел стройным и крепким, но надвигающаяся старость уже напоминала о себе сединой волос и стрелами морщин, расчертивших лоб и щеки самодержца.
– Я собрал вас не для того, чтобы смотреть на ваше баловство! Вы давно не малые дети, так что ведите себя как подобает наследникам престола! Иван – еще ладно, он младший, и трон ему не светит. Но, Афанасий, ты куда старше, а ведешь себя глупо и неразумно. Кто увидит – скажет, что дурак, ей-богу!
– Ага! – подтвердил Никита.
– Подкидной, – негромко уточнил я.
– Поговорите у меня! – не отрывая взгляда от отца, пробурчал Афанасий. Его рука метнулась в прежних пределах допустимой погрешности, но вторая затрещина оказалась куда больнее, чем первая.
– Это я говорил, что ты подкидной?! – вспылил Никита, прикладывая руку к затылку.
– Ты не говорил, – уточнил Афанасий, – ты меня им сделал. Неоднократно! Имею полное право воспользоваться подходящим моментом для личной мести.
– Отомщу!
– Угу…
Отец вполсилы стукнул кулаком по ручке трона.
– Долго вы намерены препираться, сыновья мои разлюбезные?! – стальным голосом рявкнул он. – Не думал, что на старости лет придется вспомнить про ремень…
– Говори, что случилось, отец?! – воскликнул Никита, резко уводя разговор в сторону. У него были свои счеты с названным предметом воспитания, и счет этот был в пользу ремня. – Мы тебя слушаем!
– Вам мало меня просто выслушать, – сказал отец. – Вам предстоит выполнить важное и сложное поручение! И не кивайте в сторону войска: выполнить это дело ему не под силу.
– Это что, намек на внуков? – прервал его Афанасий. – Хватит говорить загадками!
– От вас дождешься… – проворчал царь. – Того и гляди помру, ни одного внука не повидавши! Разве что
