– Правда?! – растерялся пришелец.
– Клянусь! И если вы не включите свет, то я под прикрытием ночи такими пороками займусь, что…
– Вы мне не угрожайте, – сказал пришелец. – Я не могу отменить приказ начальства, а оно разбирается в психологии людей лучше меня.
– Ваше руководство – инопланетянин, а я – человек, мне о себе известно намного больше.
– Хорошо, – сдался пришелец. – Сделаем вид, что вы на самом деле знаете о себе очень много, и темнота вам в помощь. Но у вас есть диплом об окончании курсов психологии человечества?
– Нет. Зачем он мне?
– Нет? Стало быть, вы самоучка! Иначе говоря, нахватались поверхностных знаний о человечестве, и не более того! А у моего начальства такой диплом имеется, следовательно, оно знает больше! И не грозите мне – это напрасная трата времени, угрозы ничего не изменят. Люди – хитрые создания, что вам стоит обмануть прямолинейного инопланетянина вроде меня?! Спокойной ночи, царевич!
Пришелец положил трубку.
– На любой вопрос даст ответ, – задумчиво сказал Иван, присаживаясь на кресло. – А пользы от этого ни на грош.
– А ты как думал? – вступила в беседу Юлька, вылезая из-под журнала и запоминая, какой страницей она была накрыта: чтобы после продолжить просмотр журнала с этого места. – У них же уровень знаний намного выше нашего.
– А, по-моему, они просто скучают, – предположил Иван, – и в этом они похожи на тебя: ты тоже разгоняешь скуку любыми доступными способами. Вот, не зверствуй лучше, а напиши пособие по игре на нервах для любителей и профессионалов.
Кукла отрицательно замотала головой.
– Это тоже скучно: букв мало, они все время будут повторяться – примитив. Графомань, – убедительно ответила Юлька. Она перепрыгнула со стола, на который взобралась, на спинку кресла, где сидел царевич, – Иван, ты не представляешь, как некоторые ругаются, когда видят рядышком похожие слова и буквы!
– Тогда понятно, зачем в некоторых странах придумали иероглифы, – задумчиво сказал Иван, – чтобы доморощенные критики не придирались к скудности употребляемых букв. Учи иероглифы, Юлька, их тебе на сотню лет хватит. Десятки тысяч, и все разные – представляешь, какой простор для фантазии?
– Нет, спасибо, я лучше журнал посмотрю, – отказалась Юлька, – изучение иероглифов слишком сложно для маленькой куклы.
– Темно же смотреть!
– А я на ощупь! Там краска, по толщине слоев определю, что нарисовано!
Царевич восторженно хмыкнул.
– Как знаешь! А я спать пошел – пришельцы уговорили. Окунусь в мир сновидений и грез, раз остальное запрещено.
– Приятных кошмариков!
– И тебе того же!
Юлька зашелестела страницами.
С добрый час она водила пальцами по бумаге. Шершавая поверхность страниц ощущалась вполне сносно, но полезной информации не содержала ни на грош. В человеческих книгах буквы определялись запросто, но в журналах пришельцев слой краски был настолько тонок, что уловить переходы от одного цвета к другому удавалось с огромным трудом.
Когда потемнело окончательно, кукла уже не знала: на самом ли деле определяет, где какая картинка, или давно уже «видит» воображаемые космические дали?
– Юлька! – послышался тихий голос Ивана. – Ты еще здесь?
– Конечно! Пока не дочитаю, не уйду, – отозвалась Юлька. – А ты чего шепотом? Боишься увидеть ночную буку?
Она отложила журнал и посмотрела в сторону царевича. Разглядеть в темноте его лицо было куда сложнее, чем увидеть картинки в журнале, и понять, в честь чего он задает такие вопросы, было невозможно. Вздумал поболтать, или ожидается разговор на серьезную тему?
– Кроме тебя, никаких бук поблизости нет.
– Почему ты нарушаешь предписанный и заверенный пришельцами режим? – грозно спросила кукла. – Завтра утром получишь нагоняй от Яги, Ор Лисса, и выслушаешь обязательную нотацию от доброй, но суровой меня.
– Не снится ничего, скучно там, – ответил Иван и с горечью подумал: «Приснился бы хоть один сон, и то легче было бы. А то мгла-мглой, этого добра и в могиле предостаточно. Конечно, через считанную неделю тайна наличия или отсутствия потусторонней жизни перестанет быть таковой, но иногда очень боязно, что там на самом деле ничего нет, и после смерти каждому грозит полное исчезновение. Сам-то ничего не почувствуешь, поскольку умрешь, но представить себе ситуацию, когда тебя нет и никогда уже не будет – выше собственных возможностей». – Почему ты не ушла к Анюте?
Иван потянулся и стукнулся пальцами о деревянную спинку кровати. Жалобно скрипнули пружины – царевич встал.
– А что?
– Ей поддержка нужна больше, чем мне. Вы же давние подруги.
– В отличие от тебя, она давно легла спать, – ответила Юлька. – А я еще не все журналы рассмотрела.
