Сзади открылась дверь, и послышался звук шагов, но явно не женских. В глазах рыжего снова появилось выражение неудовольствия. Глянув назад, Гуров увидел того, кого и ожидал. Длинный.
– Ну, что, познакомишь меня с новым работником? Кого ты тут подыскал?
Гуров нутром почувствовал во фразе второй смысл. Казанцев неохотно кивнул.
– Это наш дворник, взамен Михалыча. Рогов Павел Андреевич. А это Владимир Сергеевич Саенко…
– Просто еще один заместитель главного врача, – слишком поспешно вставил длинный.
Он по-хозяйски развалился на стуле напротив Гурова и спросил, внимательно его разглядывая:
– А вы чего в дворники-то подались, а, Павел Андреевич? Профессии никакой нет? Человек вы вроде и не старый.
Ну, вот! Про себя Гуров хмыкнул, но внешне остался спокойным. Точнее, изобразил легкое неудовольствие, потому что бросаться с душевными излияниями было не в характере его легенды. Вопрос задан вроде бы между прочим, но направление его не оставляло никаких сомнений в истинной должности длинного. Как-то сама собой стала напрашиваться и причина неудовольствия Казанцева при упоминании Саенко, того факта, что Саенко прислал дворника к нему, что пришел сюда, уселся и задает вопросы. Видать, Казанцев что-то нарушил, приняв Гурова на работу. Наверное, он должен был согласовать вопрос с длинным. И не согласовал. Потому что был взбешен поведением прежнего дворника Михалыча и мусором, который какая-то сволочь набросала на территорию.
Рассчитывая на то, что ему придется иметь дело с преступниками, которые изначально были медиками, хозяйственниками, Гуров как-то не особенно беспокоился. Но, обнаружив в их рядах человека с опытом работы в каких-то органах, да еще так ревностно выполняющего свои обязанности, он насторожился. Теперь Гурову своя операция по «внедрению» не казалась такой уж чистой. Слишком много совпадений для человека, который посмотрит на все со стороны, да еще человека откровенно мнительного. Проверенный, надежный, но сильно пьющий и не раз подводивший дворник, конечно, должен все же быть уволен. Но! Утром дворник не выходит на работу, утром на территории обнаруживаются два разорванных пакета, из которых высыпался мусор, утром заявился незнакомый человек и предложил свои услуги в качестве дворника. Все три факта – и в одно утро. Вот рыжему Казанцеву это не показалось странным, а длинному Саенко, кажется, очень не нравится это тройное «утром». И все происходящее начинает сильно смахивать на допрос.
– Да мне сейчас без разницы, – спокойно, но с тенью горечи ответил Гуров. – Работа спокойная, на свежем воздухе, и для здоровья полезно руками поработать. А дальше видно будет.
Все, хорош! Мысленно Гуров остановил себя. Нельзя бросаться в полные объяснения. Они очень будут похожи на оправдания. Ведь, с точки зрения дворника, ни о чем особенном его не спросили. Как раз вполне «мужской» вопрос, «за жизнь». А он, как мужик серьезный и не склонный к сантиментам, не горит желанием вдаваться в подробности. Как говорится, спасибо, что спросили.
– Наша зарплата хороша для пенсионеров, – улыбнулся Саенко. – Нормально на нее не проживешь.
Гуров отметил, что Казанцев чувствует себя неуютно и заметно нервничает. Значит, есть у Саенко право вето. Сейчас заявит, что новый дворник не ко двору, и придется рыжему объясняться, решать вопрос с оплатой одного дня работы… Однако в планах сыщика не было такого поворота событий. Он намерен был тут задержаться, и он задержится.
Продуманная до психологических мелочей легенда стала излагаться под ненавязчивые, как бы брошенные между прочим вопросы длинного. Да, согласен, интеллигентная чистоплотность. Да ведь старший прапорщик в прошлом. Гуров специально сделал акцент на том, что именно старший прапорщик – для его героя это важно и значимо. Отсюда и чистоплотность, и стремление к порядку. И не абы где служил, а в Самаре, при штабе Приволжского военного округа. Естественно, по хозяйственной линии, на окружных складах.
Дальше пошла «замануха». В изложении Гурова история получилась довольно правдоподобной. Закончился срок очередного контракта, всяких связей оказалось достаточно. Не как у полковников, конечно, но тоже людишки нашлись, которые поддержали. Ушел на гражданку, замутил кое-какой бизнес как индивидуальный предприниматель. С поставками связался, с реализацией кое-чего со складов округа, что подлежало реализации. Появились деньжата – раззадорился на ферму. Вроде пошло дело. Купил дом в пригороде, машину, с бабешкой одной сошелся. А потом, как бывает, попал на деньги. Тут подставили, в другом месте подвели, с кредитом вляпался… И, как бывает в жизни у тех, кто не вхож в высокие круги общества, стало все рушиться. Те, кого считал друзьями, отошли в сторонку да руками развели. Кто улыбался и по плечу хлопал, стали хмуриться и наседать с возвратом денег и возмещением упущенной прибыли.
Кончилось все проданным домом, машиной, потерей всех накоплений. Баба ушла, а осталась лишь страшная усталость, измотанные нервы и полная неудовлетворенность жизнью. Сюда бывший прапорщик Рогов вернулся потому, что отсюда родом. Здесь как бы и стены родные. В смысле, улицы. Остановился пока у «шапошного» знакомого. Оглядеться надо, подумать, какую работу искать. Кое-что, конечно, в карманах осталось. Приглядеть бы какой домик небольшой, пусть и не сильно крепкий, или комнатушку купить. А в дворники подался – так не сидеть же без работы. Да и деньги какие-никакие. Душа пока не лежит лезть на солидную должность. Да и найди ее поди, сразу-то…
Все это было вытянуто у Гурова как бы между делом. Так, о жизни поговорили. Правда, какая-то женщина сунулась было в дверь, но Казанцев хмуро велел ей пока уйти. Наверное, эта самая Света и есть, которую он вызывал. Сыщик ни на минуту не забывал о выбранном образе. В голосе должны звучать прапорщицкие нотки. Суждения должны быть самостоятельные, но с усталыми интонациями. Вроде во всем разбирается, все понимает, но с такой заметной недалекостью самоуверенного человека. И отношение к краху своего бизнеса должно соответствовать образу. Не он дураком оказался, а обстоятельства неудачно сложились, виноваты те, что вокруг. Если бы не они, он бы о-го-го!.. И все в таком духе.
Саенко расспрашивал лениво, как будто от нечего делать. Между ответами дворника согласно поддакивал, в том смысле, что бывает и такое в жизни. Вроде бы даже сочувствовал. Казанцев, наоборот, в «допросе» не участвовал, сидел хмурый и недовольный. Только что пальцами раздраженно по столу не барабанил.
Беседа закончилась так же неожиданно, как и началась. Длинный вдруг поднялся, похлопал одобрительно дворника по плечу и вышел. Гуров грустно потупился, изображая, что весь погружен в неприятные воспоминания. Его мозг кадр за кадром прокручивал весь допрос и соответствующее выражение лица «следователя», его глаз. Рыжий, хотя и не участвовал в разговоре, но тоже практически не сводил с нового дворника глаз. Самым большим желанием Гурова было сейчас оказаться незримо при разговоре этих двух типов – заместителей главврача Реабилитационного центра. Очень ему хотелось услышать, как они обмениваются мнениями, чем недоволен длинный. И записать весь разговор не мешало бы.
Трудовую книжку у Гурова все же взяли. Та самая Светлана, заведовавшая кадрами, увела его к себе и провела всю процедуру. Интересно, что трудовую книжку не посмотрели ни Саенко, ни Казанцев. Хотя это ни о чем не говорит. Посмотрят потом, наверняка посмотрят. Гуров не особенно беспокоился. Трудовая была сделана качественно, если не проводить химической экспертизы и спектрального анализа. Минимум записей, сделанных разными ручками; печати изготовлены на компьютере и отпечатаны с помощью цветного струйного принтера прямо на бланке. Бумагу и записи Гуров состарил сам с помощью нехитрых процедур. Не зря же столько лет проработал в уголовном розыске! Кое-что усвоил из способов уголовников, разъяснений криминалистов.
Рабочий день требовалось закончить соответствующим образом. Гуров побродил по улицам и нашел неплохой пивной бар. Идти в помещение не хотелось, хотя там наверняка работал кондиционер. Сыщик выбрал крайний столик под зонтиком во дворе подальше от барной стойки, чтобы музыкальный центр не мешал думать. Лениво потягивая ледяное пиво и отходя от дневной жары и нервного напряжения, он стал размышлять о результатах.
То, что негласно внутренние органы вырезаются именно в здании Реабилитационного центра, можно считать установленным. И видеозапись есть, и хоть сейчас загоняй ОМОН. Где-то в полуподвале найдется подпольная лаборатория. Но дело не в этом. Дело в самом канале переправки, в людях, которые за этим стоят. В конечном итоге – в организаторах. Значит, нужно элементарно зацепиться тут, войти в доверие.
Гуров посмотрел на шумную компанию за соседним столиком. Две блондинки без удержу хохотали, а их
