главврач. Он на перроне не стоит, он даже на подножке не едет. Он в спальном вагоне, в СВ путешествует. И кофе с коньячком попивает.
– А давай еще по одной, – предложил Казанцев, промахиваясь рукой мимо бутылки.
– Давай, – согласился Гуров.
Нетвердой рукой Лев разлил остатки водки по пластиковым стаканчикам и заодно и по столу.
– За людей, которые жизнью правят, – провозгласил он тост, вкладывая стаканчик в руку рыжего.
– Сволочь ты, Андреич, – неожиданно заявил рыжий заплетающимся языком. – Но ты мне нравишься. Никому не нравишься, а мне нравишься.
Последние слова Казанцев даже не прошептал, а прошевелил губами. Рыжая голова стукнулась лбом об стол. Гуров с сомнением смотрел не столько на своего гостя, сколько на связку ключей рядом с ним на столе. Среди этих ключей был и тот, которым Казанцев на днях запирал ту самую дверь, ведущую в полуподвал. Все как по заказу. И хозяин ключей до бесчувствия пьян, и в центре уже никого. И дверь, которая наверняка приведет сыщика в подпольную операционную в пяти метрах отсюда… Бери ключи и иди проверять свои догадки. Но есть и другой вариант. У Гурова среди всякого хлама тут есть и кусочек пластилина. Очень просто сделать слепок. Даже слепки всех ключей. А потом изготовить по ним копии. А потом наведаться в подходящий момент и проникнуть к долгожданной цели…
Гуров усмехнулся и встал со стула, поднял обмякшее тело рыжего под мышки, сунул в его карман связку ключей и выволок Казанцева во двор. Толкнув ногой дверь своей бендежки, закинул руку начальника себе на плечо и поволок к воротам. Добиться домашнего адреса от него не удалось, поэтому сыщик решил ехать в свою хибарку и там уложить Казанцева спать.
В окне полуподвала сквозь какую-то щель слабо мелькнул свет. Очень было заманчиво сейчас воспользоваться ситуацией и попытаться в эту щель глянуть. Рыжий в полном «осадке», в центре уже никого, но интуиция подсказывала, что рисковать не стоит. И в который уже раз она не подвела Гурова.
Около ворот мигнул огонек сигареты, и из-за деревьев показалась злосчастная фигура Саенко.
– Эк вас раззадорило, – без улыбки сказал длинный. – Я думал, что все уже разошлись, а вы еще гуляете.
– Перебрал Вадим Алексеевич, – подтвердил Гуров, стараясь без меры не делать свой голос таким уж пьяным. – Такси вызвал, а адреса у него никак не добьюсь.
– Тащи в мою машину, – буркнул Саенко, отбрасывая в сторону сигарету. – Я отвезу его домой.
Пренебрежение в голосе и странное обращение на «ты» всегда корректного длинного сказало Гурову многое. Его сейчас в самом деле считали пьяным, поэтому Саенко и не заботился об интонациях. А чего он тут торчит? Ждет своего рыжего друга? Конечно. И уверен, что рыжий сильно пьян, и дворник тоже. Знал, что напьются? В свете последних событий и намеков все это походило на последнюю проверку: не сболтнет ли чего дворник лишнего, не задаст ли странного вопроса… Только вот не особо восприимчивый к алкоголю Гуров не опьянел до такой степени, на какую рассчитывали эти двое. То, что они сейчас с Казанцевым пили, было не водкой; вернее, не совсем водкой. Явно крепче и явно с какой-то добавкой. Что за зелье они намешали, что с ног сбивает ста граммами?
Гуров уложил на заднее сиденье «Ауди» рыжего, помахал рукой и нетвердой походкой отправился за ворота ждать вышедшее по его заказу такси. Голова начинала кружиться невероятно.
«Как там говорили в студенческие годы? – постарался вспомнить Гуров. – Головка бо-бо, денежки тю-тю, во рту ка-ка?» Мужественно собравшись на работу, сыщик добрался до Реабилитационного центра на маршрутке и так же мужественно принялся за уборку территории. В голове гудело, в районе затылка как будто забили чугунный гвоздь; пот хлестал из каждой поры, как из пожарного шланга.
Машина Казанцева так и простояла всю ночь во дворе. Гуров попытался подумать о вчерашнем, но воспоминания о выпитом сразу накатывались тошнотой. Пришлось думать о холодной воде, птичках; лучше даже о морозной зиме, о метелях.
– Андреич! – позвал знакомый голос. – Иди-ка сюда.
Гуров обернулся. Казанцев был бледен, отчего рыжие волосы казались еще ярче. Положив инструмент рядом с тачкой, дворник двинулся к начальству.
– Пойдем полечимся, – хмуро буркнул Казанцев и, не оборачиваясь, пошел к себе.
Гуров хотел было возразить, что не привык похмеляться, но передумал.
В коридоре первого этажа было прохладно. От этой прохлады в голове сразу стало легче. Казанцев завел дворника к себе, велел садиться и полез в стол. Порывшись, извлек бумажный пакетик, развернул и положил перед вчерашним собутыльником.
– На. Две штуки, и запей водой, – хмуро кивнул он головой на таблетки.
– А это что?
– Пей давай. Сейчас все как рукой снимает.
Гуров подчинился. Налив из пластиковой бутылки воды, стоявшей на столе среди остатков вчерашнего гулянья, он положил на язык две таблетки и запил.
– Ты вот что, Андреич, – потер лоб руками Казанцев. – Разговор вчерашний помнишь?
– В смысле «забудь»? – с иронией спросил Гуров.
– Что? – свел брови с мученическим видом рыжий. – А, нет! Почему «забудь»? Как раз все в силе. Сейчас отправляйся домой, отлежись, приведи себя в порядок. А завтра утром в девять как штык у меня. Оденься поприличнее. Теперь у тебя работа будет чистая.
– А конкретнее?
– Завтра конкретнее и поговорим, – почти простонал Казанцев. – Права не забудь.
Гуров не стал больше мучить страдающего человека расспросами. Выйдя на улицу, представил, как сейчас будет давиться в общественном транспорте, и решил идти пешком. Минут тридцать, но зато по свежему воздуху – если держаться под деревьями, а не идти по самому солнцепеку.
Если утром Гуров просто обильно потел, то после таблеток Казанцева вода из него хлынула так обильно, что мокрыми стали даже трусы. «Значит, дослужился я до повышения, – думал Гуров, поминутно вытирая лоб и глаза, которые заливал пот. – Интересно, что они собираются мне доверить?» Если и дела исключительно завхоза, то будет возможность общаться с большим числом людей. Это уже доступ к информации. Тут уже можно что-то спланировать. Нужна цепочка. Точнее, кончик цепочки, за который можно ухватиться. Таким кончиком может быть, например, факт вывоза вырезанных внутренних органов. Какая машина, каким маршрутом, кто повез. Потом куда, кому. И так далее, и так далее. Главное, чтобы он не был привязан ко двору, как раньше. У завхоза, например, всегда есть дела за пределами Реабилитационного центра.
Гуров пришел домой и с небольшим перерывом выпил три большие кружки горячего крепкого чая с лимоном. Затем быстро собрал вещи и отправился в соседнюю баню, где была хорошая парная. Три часа он отпаривался, выходил отдышаться и снова шел в парную. Когда наконец до скрипа кожи чистый и похудевший килограмма на три Гуров отправился домой, самочувствие его было почти уже нормальным. Теперь ему зверски хотелось есть, а потом завалиться на диван и проспать весь день. Потом встать, поесть и снова завалиться…
Ровно в девять ноль-ноль Гуров постучался в дверь кабинета Казанцева. Рыжий сидел свежий и бодрый и, что-то мурлыкая себе под нос, лихо подписывал бумаги. Увидев Гурова, кивнул на стул:
– Садись, Андреич, я сейчас.
Наконец с бумагами было покончено. Казанцев сложил стопку, хотел было встать, но, глянув на часы, передумал.
– Времени у нас мало, поэтому сразу к делу. Предлагаю тебе работу офицера для особых поручений. Вопросов не задавать, делать все четко и по инструкции. Права взял?
– Взял, – кивнул Гуров. – Но два вопроса все же задать придется: что за должность и какая зарплата?
– Пока двадцатка, а там посмотрим. Только почему тебя должность интересует? Ты ведь и на дворника был согласен.
– Я был пока согласен на дворника, – возразил Гуров. – Я не говорил, что всю жизнь собираюсь им работать. Известный певец Сергей Пенкин тоже с дворника начинал, а попутно своего добивался. И
