Марина из Алого Рога

челов?къ предоставить сл?довало на защиту отечества! Я его немедля первымъ долгомъ въ ратники и поставилъ!… такъ в?дь надо на б?ду; на первомъ-же переход? ногу себ? правую, дрянь этакая, отморозилъ; изъ госпиталя черезъ три м?сяца безъ четырехъ пальцевъ домой вернулся, — вотъ и служба его вся!… Съ т?хъ поръ вотъ и живетъ онъ тамъ одинъ на кузн?, какъ Кащей безсмертный, кубышку себ? набиваетъ!… Жаденъ сталъ — страхъ! А кузнецъ, доложу вамъ, хорошій…

Іосифъ Козьмичъ закончилъ на этомъ слов? и, поднявшись съ м?ста, объявилъ, что его д?ло ждетъ, — поклонился и торопливо направился въ двери.

— А что, онъ безд?тенъ посл? жены остался? услышалъ онъ на-ходу еще вопросъ графа.

— Безд?тенъ, отв?чалъ, не оборачиваясь и щелкая ключомъ въ замк?; но Завалевскому показалось, что голосъ его не звучалъ при этомъ обычною ему твердостью.

VII

— Такъ какъ же это васъ, убить или, какъ тамъ, разстр?лять хот?ли въ Париж?? спрашивала Марина князя Пужбольскаго, когда они остались вдвоемъ на балкон?.

Онъ весело, подсм?иваясь надъ самимъ собою, en vrai bon enfant, какимъ онъ былъ на самомъ д?л?, передалъ ей подробности этого траги-комическаго эпизода.

Она слушала, облокотясь обнаженными локтями на столъ, глядя ему прямо въ глаза своимъ см?ло невиннымъ взглядомъ, улыбаясь своими полными алыми губами… А онъ смущенно среди своего разсказа гляд?лъ на эти губы, и мысленно, и разум?ется по-французски, спрашивалъ себя: какому счастливцу достанутся эти св?жія вишни?…

— А знаете, возгласила вдругъ д?вушка, едва усп?лъ договорить князь, — в?дь онъ лучше васъ!

— Qui ea! озадаченно воскликнулъ Пужбольскій.

— Кто? Онъ! засм?ялась, Марина, кивая на дверь библіотеки, — другъ вашъ!

— Завалевскій? — Князь засм?ялся въ свою очередь. — Совершенно съ вами согласенъ, — но интересно знать, какъ это формулируется въ вашей мысли? Вы мн? можете сказать?

— Онъ гуманн?е васъ! сказала она.

— Въ какомъ же именно отношеніи?

— Изв?стно! нетерп?ливо проговорила она, досадуя, что онъ не понимаетъ ея съ перваго слова:- вы аристократъ, а онъ челов?къ!

— Это потому, засм?ялся опять князь, — Что его прад?дъ простолюдинъ былъ?

— Какія вы все глупости говорите!… И Марина, быстро убравъ локти со стола, сердито откинулась въ спинку кресла. — Это потому, что вы… вы готовы бы были, кажется, съ?сть… вы безпощадны къ б?днымъ людямъ!… А онъ, онъ все понимаетъ!…

— Вотъ видите, mademoiselle Марина, отв?чалъ онъ, — и гораздо хладнокровн?е даже, ч?мъ можно было ожидать отъ него, — мы съ Завалевскимъ, какъ тотъ двулицый Янусъ, le Jaune a deux faces стараго Рима. Понимаемъ мы, кажется, одинаково, но… но выражается это у насъ равно: онъ il souffre, lui, онъ, скорб?етъ, удачно перевелъ Пужбольскій, — et moi, je bous! Я сержусь… Вотъ и все!…

— Н?тъ, не такъ, не все! возразила д?вушка, — вы еще презираете, а вотъ это дурно, очень дурно!…

— Презираю! воскликнулъ Пужбольскій. — Да, и ненавижу! Я воспитывался не зд?сь, не въ Россіи… и до сихъ поръ привыкнуть не могу!… Мн?, сколько я себя только помню, всегда были ненавистны дв? вещи: варварство и прит?сненіе!… Въ какомъ бы вид? это ни представлялось, я не переношу… Но когда претендуетъ царить грязная толпа, или наглый арлекинъ-нев?жа становится вожакомъ и учителемъ общества, — противъ такого деспотизма я, да, я съ ножомъ готовъ пол?зть!…

Марина не отв?чала, она внезапно задумалась… что-то опять какъ бы знакомое, какъ бы уже проб?гавшее въ ея душ? звучало теперь для нея въ разгн?ванной р?чи этого аристократа… Она вспоминала лохматыхъ и немытыхъ учителей алорожскихъ школъ, и глинскаго 'мученика', Гармодія, и гадливое ощущеніе, которое она превозмочь въ себ? не могла, когда знакомили они вс? ее съ современнымъ міровоззр?ніемъ, и какое тяжелое чувство неудовлетворенія выносила она каждый разъ изъ этихъ бес?дъ…

Гн?въ Пужбольскаго т?мъ временемъ совершенно соскочилъ съ него. Солнце начинало огибать л?вый уголъ дворца; золотой лучъ, скользя сквозь темные листы сос?дняго большаго ор?шника, то обводилъ какимъ-то робкимъ и ласковымъ ободомъ опущенную голову д?вушки, то сверкалъ жгучею искрой по золотой серьг? на кончик? ея маленькаго прозрачнаго уха, и Пужбольскій съ какимъ-то ребяческимъ удовольствіемъ сл?дилъ глазами за его переб?гающимъ сіяніемъ и спрашивалъ себя теперь: д?йствительно-ли походитъ Марина на Santa Barbara Пальмы Веккіо, — или скор?е напоминаетъ она св?тлымъ выраженіемъ молодаго лица тотъ, любим?йшій его изъ вс?хъ шести или семи портретовъ Елены Фремонъ, второй жены Рубенса, что въ Мюнхенской старой пинакотск?, тотъ портретъ, гд? старый, влюбленный и счастливый мужъ-художникъ изобразилъ ее въ три четверти, во всемъ блеск? женственной красоты и роскоши, въ пышной голубой ток?, съ стоящимъ на ея кол?н? пухлымъ, розовымъ, голымъ младенцемъ, въ ток? же съ краснымъ перомъ на б?локурой головк?…

— Какое хорошее имя вамъ дано, mademoiselle Марина! сказалъ онъ вдругъ.

Она встрепенулась.

— Что же такого хорошаго? Та же Марья!…

— Да совс?мъ н?тъ! словно обид?ли его, воскликнулъ онъ, — вовсе не Марья, а Марина, — marina, то-есть морская, отъ mare, море!…

— Въ самомъ д?л?! удивилась она.

— Еще бы! Оттого и говорю, что хорошее, и идетъ вамъ отлично вдобавокъ!…

— Отчего же такъ идетъ? засм?ялась она.

— Оттого, что вся вы, ваша наружность, нравъ вашъ, — все это abyssum maris, — бездна морская!…

— Что же, уже совс?мъ расхохоталась Марина, — значитъ, я изм?нчива, какъ волна? Гд? это сказано?…

— Сказано это у Шекспира, — но его 'perfid as wave' вовсе не значитъ 'изм?нчивая', а 'коварная' какъ волна, и это къ вамъ вовсе не относится, и не то хот?лъ я сказать…

Пужбольскій съ невольною н?жностью въ заискрившемся взор? взглянулъ на д?вушку…

— Я хот?лъ сказать, продолжалъ онъ, — ну возьмемъ ваши глаза, наприм?ръ: они именно какіе-то всепоглощающіе и всеотражающіе… глубокіе, голубые и красивые… какъ море…

Марина подняла на него эти 'всеотражающіе' глаза и покрасн?ла.

— Вотъ, наприм?ръ, этого, промолвила она, сдвинувъ брови, — онъ… графъ… никогда бы мн? не сказалъ!…

— Онъ не сказалъ бы вамъ, что вы… красивы?…

— Да, вспомнила она, и широко улыбнулась, вспомнивъ, — можетъ быть… но не такъ!…

— Иначе? шутливо сказалъ князь, Богъ знаетъ какъ обрадовавшись ея улыбк?, безъ чего онъ бы окончательно растерялся.

— Да! р?шительнымъ голосомъ отв?чала Марина: — онъ хорошій, не правда-ли? И не ожидая отв?та:- у него д?тей н?тъ? спросила она.

— Н?тъ; онъ и женатъ никогда не былъ… А къ чему вы это спросили?

— Такъ… И они были бы такія же хорошія… А такіе теперь нужны, молодые!… Какое онъ вотъ прекрасное заведеніе хочетъ устроить! Вотъ это называется: чело- в?къ! протянула Марина. — А скажите, отчего это онъ никогда не женился?