превосходства такъ и сіяло на его лиц?.
Онъ былъ правъ: плохой танцоръ былъ мой пріятель.
— Зв?ницынъ! загоготалъ въ это время, стремительно кидаясь въ нему, господинъ, о которомъ я уже им?лъ случай упомянуть и котораго звали Вашневымъ:- зам?тилъ ты, что вс? эти моряки на кривыхъ ногахъ? Полагаю, в?дь это больше отъ рома….
И онъ залился какимъ-то истерическимъ хохотомъ, непріятнымъ и раздражающимъ какъ визгъ пальца по мокрому стеклу.
Кирасиръ толкнулъ его локтемъ въ бокъ, указывая ему на меня глазами.
Вашневъ торопливо провелъ рукой по лицу, какъ бы желая стереть съ него сл?ды своего см?ха.
— Над?юсь, mon cher, продолжалъ онъ впрочемъ громко и нахально, — que voue me presenterez a votre belle?
— Кто же такое эта: ma belle? спросилъ Зв?ницннъ, быстро взглянувъ на меня и вперяя зат?мъ въ упоръ Вашневу строговопросительный взглядъ.
Того такъ и покоробило. Ему, видно, давно было в?домо значеніе подобныхъ взглядовъ. Крысьи глаза его заверт?лись во вс? стороны, какъ бы ища вокругъ себя опоры и защиты…
— Votre belle… notre belle a tons, хот?лъ я сказать, m-lle Tschemissarof, отъ которой вся Москва въ восторг?, пробормоталъ онъ наконецъ.
— A!… медленно и съ достоинствомъ произнесъ Зв?ницынъ. — Сов?тую вамъ въ такомъ случа?, примолвилъ онъ внушительно, — быть осторожн?е въ выбор? вашихъ выраженій.
И онъ взглянулъ на меня: ты, молъ, теперь можешь судить, какъ я воспитанъ и какія благородныя чувства въ себ? питаю.
Вашневъ, сообразивъ, в?роятно, что за такимъ внушеніемъ прекращается для него всякая дальн?йшая опасность, посп?шилъ обнять Зв?ницына за талію.
— Ты у насъ, изв?стно, рыцарь! заголосилъ онъ, трепля его легонько и осторожно подъ бока и надрываясь судорожнымъ см?хомъ:- настоящій Густавъ-Адольфъ: строгъ, но справедливъ!
— Пусти, пожалуйста! сказалъ гвардеецъ, безцеремонно отталкивая его. — Mon general! обратился онъ съ поклономъ и заискивающею улыбкой къ подходившему въ это время Павлу Васильевичу Чемисарову.
Старикъ-генералъ прихрамывалъ и опирался на палку. Онъ кивнулъ намъ головой и остановился подл?, поводя кругомъ слегка прищуренными глазами.
— Екатерининскаго в?ка зала! сказалъ онъ не громко и не обращаясь ни къ кому въ особенности.
— Первая въ Европ?! посп?шилъ первый отозваться Вашневъ.
Генералъ не отв?чалъ.
— Д-да! зам?чательная была у насъ женщина на трон?! отпустилъ въ свою очередь Зв?ницынъ. — Вы давно зд?сь не изволили быть? обратился онъ къ Павлу Васильевичу.
— Давно, отв?чалъ тотъ, и что-то въ род? усм?шки мелькнуло на его холодномъ лиц?,- съ того самаго вечера, когда Алекс?й Петровичъ Ермоловъ появился сюда въ первый разъ, во фрак?, посл? Грузіи, и вся Москва пошла ему на встр?чу. Я прі?зжалъ тогда изъ деревни.
— Ска-ажите! сожалительно проц?дилъ по обыкновенію Зв?ницынъ.
Вашневъ хихикнулъ, какъ бы несказанно обрадовавшись.
— Вся Москва, какъ вы изволите говорить, вся Москва! Грандіозная была встр?ча! Многимъ не пришлась она по вкусу, можно сказать, очень многимъ…
Генералъ перенесъ молча палку въ другую руку и пристально взглянулъ на него.
Истерическій хохотъ Вашнева замеръ внезапно. Онъ заморгалъ глазами, замоталъ шеей, точно кость зас?ла у него въ горл?, и отошелъ въ сторону.
— Кто такой? спросилъ Чемисаровъ, обернувшись съ Зв?ницыну.
— Н?кто Вашневъ. Когда-то служилъ у насъ въ дивизіи, отв?чалъ небрежно гвардеецъ.
— Пом?щикъ К*** губерніи?
— Онъ самый, сказалъ я.
— Обобралъ жену и потомъ на нее же прошенія подавалъ?
Яусм?хнулся.
— Знаю, проходимецъ! примолвилъ генералъ и отправился дальше, ковыляя своею раненою ногой.
— И этотъбаринъ, обратился ко мн? Зв?ницынъ, указывая на Вашнева, который въ это время лет?лъ уже въ вальс? съ какою-то блондинкой въ желтомъ плать?,- ce monsieur воображаетъ, что я его стану представлять a des personnes que je respecte! Mais pour qui, diable, me prendil donc enfin?
Изящный офицеръ повелъ презрительно плечами и пошелъ своею красивою походкой приглашать на экстратуръ высокую и стройную княгиню Шатунскую, танцовавшую съ черненькимъ и кругленькимъ артиллеристомъ, котораго она была выше ц?лою головой.
— Ну что, чья верхъ беретъ? почти кричалъ, пробираясь во мн?, Крусановъ, безъ котораго, разум?ется, никакое сборище въ Москв? не могло обойтись. — Кто устоитъ въ неравномъ спор?: кичливый всадникъ иль морякъ? продолжалъ онъ, схватывая меня за руку и тряся ее безъ милосердія. — Я, братъ, дюжину шампанскаго держалъ въ клуб? за твоего Лаперуза; такъ смотри, не заставь проиграть. Или самъ ты того?…
— Чего это?
— Вчера, говорятъ, вся Москва вид?ла тебя у нихъ въ лож?; видно не промахъ ты, братъ. Меня даже ув?ряли, что ты тутъ положительно о себ? хлопочешь, а морякъ и прочее, все это для отвода глазъ публики. Да. Только этому я ужь никакъ не пов?рилъ; такъ и говорю вс?мъ: это вздоръ, говорю, сущій вздоръ.
— Покорн?йше тебя благодарю, сказалъ я, расхохотавшись: — только ты напрасно даешь себ? трудъ передавать мн? всю эту чушь.
— Нельзя, братъ, дружба повел?ваетъ. На то и есть друзья на св?т?, чтобы передавать челов?ку всякую гадость, какая про него по рынку ходитъ. А то бы онъ такъ и прозябалъ въ нев?д?ньи счастливомъ.
Брусановъ см?ялся, но въ сущности онъ высказывалъ свои самыя задушевныя уб?жденія. И кто изъ моихъ читателей не знавалъ Брусановыхъ на своемъ в?ку?
— Однако, вотъ теб? мой сов?тъ, продолжалъ онъ уже таинственно: — наставь пріятеля повершить д?ло скор?й, а не откладывать въ долгій ящикъ. На сладкое вишенье воробья-то видимо-невидимо налетитъ, зачнутъ всякія каверзы чинить, пожалуй. Сегодня ужь кое-что до меня дошло. Жаль вотъ, не дослышалъ только.
— Что тамъ еще?
— Говорю, не дослышалъ. Въ клуб? было. Про Кемскаго. Говоридъ Вашневъ. Ну, изв?стно, хорошаго эта шушера ни про кого не скажетъ.
— А у васъ и Вашневу в?рить готовы?
— Э, братъ, св?та ты не знаешь, отмолвилъ мой московскій серцев?дъ. — Мн? еще нянька въ д?тств? говорила: на добро сверчка не станетъ, а на пакость станетъ. Захотятъ, всему пов?рятъ, только подавай. А за т?мъ, мусье, же ву витъ. Родительское мое сердце днесь ут?шено вельми; ишь ты изъ Питера что благодати въ эполетахъ на?хало! Вс? мои пташечки пристроены, вс? гн?здышки свили, любо-дорого гляд?ть на нихъ. Готовъ сейчасъ за каждую отступнаго взять; имъ нынче и безъ меня жить хорошо!
Онъ отошелъ, см?ясь.
Вальсъ замолкъ между т?мъ, и Надежда Павловна съ своимъ кавалеромъ очутилась снова подл? меня.
— Merci, сказала она ему. — Я ужасно устала; и вы тоже, кажется?
— Н?тъ, ничего, ув?рялъ онъ, между т?мъ какъ грудь его вздымалась словно м?хъ кузнечный. Я невольно улыбнулся. — Право, ничего, подтвердилъ весело Кемскій, — надо втянуться, и только. Поглядите, какъ въ мазурк? стану отличаться. Вы не забыли, что об?щали мн? ее утромъ, Nadine?
— Н?тъ, отв?чала она.
Зв?ницынъ вдругъ словно изъ земли выросъ.
— Pardon, mademoiselle, сказалъ онъ, сгибаясь предъ ней т?мъ вычурно почтительнымъ поклономъ, которымъ кланяются французскіе актеры, когда изображаютъ собой виконтовъ и маркизовъ прошлаго
