'- Отъ непріятнаго паденія…
'- Отъ того, перебилъ Кирилинъ, — что для меня было бы гораздо хуже смерти: отъ перелома ноги или руки. Кал?кой быть не весело въ моемъ положеніи. Жизнь-то, Богъ съ ней!
'- Въ ваши годы?
'- Что такое годы? Безсмысленное слово! Разв? ими опред?ляется счастіе, или…. Но это въ сторону. А знаете-ли: вы, Надежда Павловна, что въ сознаніи неминучей опасности есть какое-то невыразимое упоеніе! Несетъ вотъ меня сейчасъ эта глупая тварь, безумно несетъ, и удержать ее никакихъ средствъ у меня: поводья вырвало изъ рукъ какимъ-то сучкомъ, стремянъ не найду, соскочить некуда, справа и сл?ва сплошная ст?на деревъ…. А м?ста я знаю, прямо несетъ она меня въ оврагъ, куда неминуемо должны мы съ нею слет?ть кубаремъ, какъ два булыжника…. Будь что будетъ! подумалъ я, и, пов?рите, не то равнодушіе — нетерп?ніе какое-то овлад?ло мной, дыханіе спирало, сердцу точно выскочить изъ груди хот?лось, какъ, бывало, въ д?тств?, когда ждешь въ праздникъ подарка: скоро-ли, скоро-ли, наконецъ!….
'- Когда я услыхала топотъ вашей лошади, сказала я, — я думала, что все кончено, что я никакъ не попаду во-время. Никогда еще не испытывала я такого страха….
'- Вы испугались…. за меня, Надежда Павловна? глухо проговорилъ онъ; все лицо его изм?нилось.
'- За челов?ка, который могъ убиться до смерти, отв?чала я.
'- Да, да, спохватился онъ, — все изъ того же, изъ христіанскаго. чувства….
'Я не отв?чала.
'Прошло н?сколько минутъ. Мы ?хали молча, рядомъ; усталыя лошади л?ниво передвигали ноги.
'- Какъ славно въ л?су передъ вечеромъ, началъ Кирилинъ, озираясь кругомъ. — Взгляните сквозь эту с?ть в?твей: какимъ потокомъ живаго золота льются съ запада косые лучи солнца, какими осл?пительными брызгами горятъ они на листьяхъ, на стволахъ этихъ искривленныхъ, фантастическихъ дубовъ!…. И зам?тили вы, какъ каждый листикъ, каждая муравка оживаетъ отъ прикосновенія св?та, какъ трепещетъ она и тянется въ нему…. Св?тъ — неотразимая сила!… какъ красота, добавилъ онъ.
'- Какъ добро, домолвила я.
'- Добро? повторилъ онъ. — Ну, это пока пунктъ спорный. Абсолютнаго добра н?тъ, а есть добро условное, то-есть такое, которое можетъ служить къ выгод? наибольшей массы людей. Но такое воззр?ніе, единственно правильное, естественно не можетъ нравиться т?мъ, кто живетъ на счетъ этой массы. Въ ихъ интерес?, поэтому, отстаивать свои ми?ологическія понятія о добр? до-нельзя, до т?хъ поръ, примолвилъ онъ, покачавъ головой съ угрожающимъ видомъ, — когда эта подавленная масса, сознавъ свои силы, подавитъ ихъ въ свою очередь… Вы слышали сегодня пренія за столомъ? По морали вашего батюшки, наприм?ръ, стоитъ каждому пом?щику сид?ть у себя на огород? царькомъ, чинить судъ и расправу надъ своими кр?постными, да понадменн?е держаться съ чиновничествомъ, — и рай долженъ водвориться на земл?…
'- Конечно, прервала я его (мн? нисколько не хот?лось слушать его философствованія,), а вы бы желали, чтобы вс? люди были равны и чтобы весь земной шаръ под?лили между ними поровну. Я это уже знаю! Поговоримъ о другомъ. Вы любите природу?
'Онъ засм?ялся.
'- В?дь это васъ нисколько не интересуетъ, Надежда Павловна, и вы сд?лали мн? этотъ вопросъ, какъ спросили бы меня, люблю-ли я салатъ, съ т?мъ же любопытствомъ. Но будь по-вашему, перенесемъ разговоръ на этотъ предметъ. Во-первыхъ, насколько я понялъ вашу мысль, вы не такъ формулировали вопросъ. 'Любите-ли вы природу?' — это все равно, что спросить: любители вы жизнь? А я им?лъ уже случай сообщить вамъ, что я къ ней бол?е ч?мъ равнодушенъ. Я, какъ посл?дователи Будды, Надежда Павловна, признаю, что
'- Почему же къ несчастію?
'- Потому что это роскошь, а ей не должно быть м?ста тамъ, гд? идетъ д?ло о хл?б? насущномъ, потому что это в?чный соблазнъ, отвлекающій отъ трезваго труда мысли, а каждому мыслящему челов?ку въ наше время сл?довало бы быть аскетомъ, Надежда Павловна.
'- Скажите, пожалуйста, спросила я его, — неужели въ Петербург? много молодыхъ людей съ такими мыслями, какъ у васъ?
'Кирилинъ гордо поднялъ голову.
'- Много-ли, неожиданно отв?чалъ онъ, — нужно было сначала учениковъ Тому, Чье ученіе потомъ распространилось на весь міръ?
'- Я васъ слушать не хочу! воскликнула я, разсердясь не на шутку, и подняла Леди въ галопъ.
'Мушкетъ тотчасъ же поскакалъ за нею.
'Онъ его опять понесетъ, подумала я, и по?хала снова шагомъ.
'- Я вашихъ в?рованій не затрогиваю, Надежда Павловна, заговорилъ Кирилинъ, догоняя коня и сдерживая свою лошадь, — и еслибы вы дали мн? досказать, вы бы увид?ли, что я отношусь въ нимъ съ уваженіемъ. Но я вижу, что вы, какъ коронованныя особы, требуете лишь однихъ прямыхъ отв?товъ на ваши вопросы. Вы д?йствительно царица…. Это не я выдумалъ, посп?шилъ онъ оговориться, — это я со словъ господина Грайворонскаго повторяю, и я буду вамъ отв?чать какъ цариц?. Многіе-ли думаютъ какъ я, это сказать я вамъ не могу; несомн?нно то, что каждый мыслящій челов?къ ненавидитъ настоящее положеніе вещей…. Что же касается до того небольшаго кружка передовыхъ людей, въ которому примыкалъ я, и который Богъ-в?сть куда разнесенъ теперь бурей, то, конечно, вс? они держались, бол?е или мен?е, т?хъ же началъ и работали въ т?хъ же ц?ляхъ, — просв?щать погрязшія въ предразсудкахъ народныя массы и разбивать нел?пые кумиры, которымъ до сихъ поръ поклоняются люди….
'Какъ бы этотъ небольшой кружокъ петербургской молодежи принялся просв?щать народныя массы? подумала я. — Батюшка сколько уже л?тъ не можетъ уб?дить своихъ крестьянъ посылать д?тей въ школу и больныхъ въ Карлу Ивановичу?…
'- Но я не могъ имъ весь отдаться, говорилъ между т?мъ Кирилинъ, сл?дя внимательно за выраженіемъ моего лица, — я не гожусь въ аскеты: мн? мало одной отвлеченной идеи челов?ческаго блага, я не могу пожертвовать ей красотой, искусствомъ, всею эстетическою стороной жизни. Я никакъ не могу признать, чтобы мн? было все равно жить въ венеціанскомъ дворц?, исписанномъ кистью Веронеза, или въ грязномъ чулан? на Пескахъ, лишь бы сытымъ быть…
'- Разв? этого отъ васъ требуютъ? спросила я, все бол?е и бол?е удивляясь.
'Онъ небрежно пожалъ плечами.
'- Попадаются и такіе! Они посл?довательны, примолвилъ онъ, и, какъ бы противъ его желанія, улыбва пренебреженія скользнула по его губамъ, — это все бол?е семинаристы, люди избитые, пришибленные съ раннихъ л?тъ, впроголодь промаячившіе свое д?тство и юность; они потомъ всю жизнь свою не могутъ уже иначе мыслить, какъ чрезъ фокусъ желудка. Поставьте предъ такимъ челов?комъ рядомъ кусокъ телятины и Венеру Милосскую, онъ посмотритъ на нихъ и тотчасъ же сообразитъ, что телятина предметъ съ?домый, а мраморъ въ сн?дь не идетъ, и изъ этихъ посылокъ выведетъ уже совершенно правильно, съ своей точки зр?нія, что Венера вещь для голоднаго безполезная и можетъ разв? одну праздную скуку сытыхъ т?шить, а потому — бей ее молотомъ на щебень!… Но я, Надежда Павловна, примолвилъ Кирилинъ съ невеселою ироніей, — я злополучный челов?къ! Я почелъ бы святотатствомъ занести руку на Милосскую Киприду и согласился былучше в?къ прожить на одномъ картофел?. Меня, вопреки моему разсудку, моей вол?, влекутъ краски, линіи, звуки, весь этотъ блескъ и цв?тъ стараго, сознательно обужденнаго. мною, строя жизни. Я не ум?ю быть посл?довательнымъ, какъ т? люди. Я не могу ненавид?ть васъ, потому что вы барышня, аристократка…
'- Это, полагаю, никому и не нужно, сказала я, довольно озадаченная такимъ неожиданнымъ заключеніемъ.
'- Ахъ, н?тъ! это было бы нужно, Надежда Павловна…
'Онъ не докончилъ.
'Мы вы?зжали на большую дорогу. Вдали, навстр?чу въ намъ, неслись верховые.
'- Вотъ и наши!
'- Надежда Павловна, спросилъ меня посп?шно Кирилинъ, — вы им?ете изв?стія отъ господина
