Эх, вмазать бы ему сейчас по носу! Заманчивая мысль грозила не очень приятными последствиями. Поэтому Эни молча повернулась и побежала следом за беловолосым фэйри. Она лихорадочно протискивалась сквозь толпу, отпихивая всех, кто загораживал путь.
Фэйри стоял у двери и смотрел на нее. Потом поднес к губам палец.
«Черт тебя дери!»
Эни застыла, и незнакомец ушел.
«Со вкусом моей крови».
ГЛАВА 8
Девлин стоял в переулке, примыкавшем к «Вороньему гнезду», пытаясь унять дрожь. Как и его сестры-создательницы, он нуждался в крови. И их крови ему вечно не хватало.
Сегодня все изменилось. Ему хватило одной капли, чтобы понять: кровь Эни была иной. Она сама была иной.
За свою долгую жизнь Девлин успел попробовать кровь всех фэйри, какие только существовали. Он знал вкус крови смертных и полукровок. Вечность позволяла ему сколько угодно заниматься сравнением вкуса. Девлин ненавидел себя за это, однако он не был рожденным. Его сотворили, и потребность насыщаться кровью являлась платой. Жизнь Девлина не была естественной. Сотворив его, сестры- создательницы получили нежелательный побочный эффект: без потребления крови Девлин слабел. Отчасти его поддерживали казни, которые он осуществлял по приказу Высокой королевы. Но крови жертв ему было недостаточно. Сильным его делало только сочетание крови Порядка и Хаоса, а это было дорогостоящим удовольствием, сопряженным со множеством сложностей.
Как будто получить доступ к крови Эни так просто! Интересно, с чего бы он начал разговор? «Привет! Когда-то я тебя чуть не убил. Но оказывается, твоя кровь очень полезна для меня. Не откажешь мне в угощении?»
Девлин покачал головой. Холодный дождь заставлял его двигаться быстрее, но отнюдь не вносил ясности в мысли.
Он постарался сосредоточиться и думать логически. То, что он тогда пощадил Эни, могло изменить его жизнь в лучшую сторону. Проявленное своеволие виделось ему не таким уж вероломством и предательством Высокой королевы. Вплоть до сегодняшнего вечера он считал Эни обычной смертной, чья жизнь не будет долгой. При разнице в ходе времени в мире смертных и Стране фэйри жизнь Эни можно было легко скрыть. Живое доказательство неповиновения Девлина проживет, по меркам фэйри, совсем недолго. Сорша и не заметила бы его проступка.
В «Вороньем гнезде» его ждало открытие. Оказалось, девушка смертна лишь наполовину, причем смертной природы в ней становилось все меньше. Девлин это понял по одной капельке пролитой ею крови. Эни была для него полной загадкой, каким-то новым существом. Он перевидал множество фэйри, но среди них не было ни одной похожей на Эни. Девлин не знал, радоваться ему или тревожиться. Он не сможет постоянно прятать Эни от Сорши. Но кровь этой девчонки способна давать ему силу.
«Кто она? Мое спасение или мое проклятие?»
Неожиданно рядом с ним вырос Сет. Вне пределов Страны фэйри этот парень был весьма импульсивным. Сейчас он едва сдерживался, чтобы не наброситься на Девлина.
— Ты хоть представляешь, кто эта девушка?
«Да, мальчик. И яснее, чем ты думаешь».
Девлин не повысил на него голос и не поднял руку, хотя искушение было очень велико.
— Тебя это не касается, — только и ответил он Сету.
— Очень даже касается. Эни — подданная Темного двора.
Сет подошел ближе и понизил голос.
— Если бы Ниалл или Айриэл увидели тебя с ней, у них бы сразу появились вопросы о намерениях нашей королевы, и…
— Знаю, — не скрывая раздражения, ответил Девлин. — Но это не давало тебе права разговаривать со мной таким тоном.
Сет помолчал и глубоко вздохнул.
— Извини. Это был длинный вечер.
Он вытер с лица капли и криво улыбнулся.
— На самом деле это был длинный год. Кстати, тот парень выкарабкается. Я так думаю.
Девлин кивнул, хотя его совершенно не заботило состояние раненого. Удар нанес не он. Он вообще не сделал ничего предосудительного. А Сет просто еще не расстался со своими смертными представлениями и не понимал, что для Бананак убить смертного — в порядке вещей. Она делает это, задумываясь не больше, чем смертные дети, отрывающие лапки у жуков и крылышки у бабочек. Через несколько сотен лет (если с Сетом ничего не случится) он привыкнет к особенностям Бананак. Она — воплощение войны, а война сеет смерть и причиняет боль. Бананак такая, какая есть.
Девлин заставил себя сосредоточиться и оглядел Сета.
— Тебе тут не доставалось?
— Нет. Со мной все в порядке, — ответил Сет, распрямляя плечи.
— Наша королева спрашивала о тебе.
Нужно было сказать по-другому, однако Девлин чувствовал себя слишком усталым, чтобы облекать правду в учтивые одежды.
— Она… беспокоится.
По лицу Сета было видно, что его это тронуло.
— Ты передашь ей, что со мной все в порядке? Я скучаю по ней, но меня тут и пальцем не трогают. А странностей у нас хватает… Кинан пропал — добавил Сет, снова понизив голос.
— А его двор?
Девлин заморгал. Почему-то эта новость отняла у него еще часть сил. Он попятился, потом пошире расставил ноги, но все равно качнулся и поспешил прислониться спиной к стене.
— Двор Лета не является целиком его двором, но… дела там идут не так, как надо, — нахмурился Сет.
Выйдя за пределы Страны фэйри, он оставил там свое спокойствие. В мире смертных Сет явно не принадлежал Высокому двору.
«Не это ли происходит и со мной?» — вдруг подумал Девлин.
Собрав остатки воли, он заставил себя переключиться с личных ощущений на политику.
— Значит, двор Лета ослабел?
— Отчасти, но… — Сет отвернулся. — Здоровье двора зависит от здоровья правителя. Ты это знаешь.
— Получается, что ни короля Лета, ни королеву Лета счастливыми не назовешь.
Девлин чувствовал, что ему не оторваться от стены.
«Еще немного», — словно оправдываясь перед собой, мысленно произнес он.
Странная слабость. Такое с ним впервые.
— А как двор Зимы?
— Приближается их время. Думаю, Дония становится все сильнее. Конечно, злится. Беспокоится за Кинана, хотя делает вид, будто это ее не задевает. Но я ее видел и…
У Девлина слегка подкосились ноги. Хорошо, что спина упиралась в стену. Со стороны могло показаться, что он просто чуть-чуть ссутулился.
— Черт тебя дери, Девлин! — подскочил к нему Сет. — Чем она думала?
— Кто она?
— Эни, — вздохнул Сет и скользнул в невидимость.
Девлин тоже сделался невидимым для смертных глаз.
«Слабак, — отчитал он себя, отрываясь от стены. — Я сильнее всего этого. Долг придает мне
