— Это было давным-давно, — сипло сказал он. — Вы знаете, что это ничего не значит.
— А Чарлз? — спросила она девушку. — Он тоже ничего не значит?
— Но я не…
— Я видела тебя, Бирина, — холодно улыбнулась она, — но после сегодняшнего урока ты этого не сделаешь.
Девушка начала дрожать.
— Мобри! — Одного слова хватило, чтобы он двинулся вперед, таща девушку за собой.
Черноволосая женщина открыла скрипучую деревянную дверь в сарай и осторожно придержала свои юбки абрикосового цвета.
— Не-е-е-т! — завизжала негритянка, цепляясь за косяк и упираясь изо всех сил. — Не пойду! Там пауки! Не…
Мобри втолкнул ее в сарай и захлопнул дверь.
На мгновение настала тишина, а потом раздались вопли. Один за другим, все более неистовые, все более истерические; казалось, они вырывались из трухлявого дерева, пронзали горячий влажный воздух и зловещим эхом улетали на поляну.
Женщина следила за надсмотрщиком, и улыбка кривила ее плотоядные рубиновые губы.
— Что-то мне душновато, Мобри. Может, пойдем куда-нибудь в более прохладное место и приляжем? Ты ведь с удовольствием, правда?
Надсмотрщик неуверенно шагнул к ней.
— Да, конечно, — тихо сказал он.
Женщина положила ладонь на его руку, и они зашагали вперед.
— А как быть с девушкой? — спросил Мобри, оглядываясь на сарай, из которого все еще доносились крики.
— С какой девушкой? — спросила женщина и вдруг начала хохотать… ***
Только стук в дверь помог Дженни наконец освободиться от этих страшных воспоминаний. О Боже, здесь Джек, а она плачет… Дженни вытерла щеки тыльной стороной ладони, но настойчивый стук в дверь продолжался. Она открыла дверь и отвернулась, надеясь, что Джек ничего не заметит.
— Дженни…
Она вытерла остатки слез и заставила себя улыбнуться, однако ресницы остались мокрыми и блестящими.
— Я видел вас в окно, но вы не отвечали на стук. — Бреннен шагнул ближе. — Похоже, вы плакали. Черт возьми, что случилось?
— Ничего, Джек. Все нормально. — Она попыталась улыбнуться естественнее, но нижняя губа продолжала дрожать.
— Не вижу ничего нормального. С вами все в порядке?
Она не ожидала сочувствия. Тем более от такого мужчины, как Джек. Но в его синих глазах бушевало пламя, а на смуглой щеке дергался мускул.
Дженни хотела солгать, сказать ему, что все отлично, что она в полном порядке, но у нее вырвались совсем детские всхлипывания.
Он инстинктивно потянулся к ней. Имя Дженни тихо слетело с его губ. Возможно, именно поэтому она оказалась в его объятиях, именно поэтому прижалась к его щеке. И именно поэтому снова заплакала, как будто с нее сняли заклятие.
Джек все еще обнимал ее.
— Все хорошо, маленькая… Все будет нормально. — Они по-прежнему стояли: Дженни плакала у него на плече, а мозолистая рука Джека нежно гладила ее по голове. Она вела себя как последняя дура, но не могла остановиться; как ни странно, присутствие Джека только подхлестывало ее.
Когда плач наконец прекратился, Джек вынул из заднего кармана поношенных джинсов белый носовой платок и протянул ей.
— Может, расскажете, что произошло?
Дженни вытерла глаза и высморкалась.
— О Боже, я чувствую себя полной идиоткой!..
— Снова дурные сны, верно? Чарли говорил, что вы приходили к нему, — Вы не сердитесь?
— Конечно, нет! Если вы подружились с Чарли Денто-ном, то хорошо сделали. Чарли не дурак. Может быть, ему даже удастся помочь вам.
— Я уже поняла это… — Она с тяжелым вздохом отвернулась и посмотрела в окно. — Они очень страшные, Джек! Я пытаюсь научиться управлять ими. Так посоветовал мне доктор Бекетт, но я только начала и пока не добилась успеха. А сегодня ночью было самое ужасное… — Дженни зябко обхватила себя руками и поежилась, пытаясь стряхнуть напряжение. — Я… я просмотрела формуляры того, что читала на работе, как советовали вы с Чарли, но не нашла ни малейшей связи. Я не ощущаю, что видела или где-то читала это, сны похожи на реальность. И хуже всего мне бывает, когда они кончаются. Я чувствую себя так, словно умираю. Все тело болит…
Джек бережно повернул ее лицом к себе:
— Этот последний сон… Вы хотели рассказать его.
Дженни посмотрела в самые синие на свете глаза, и ее боль тут же вернулась.
— Едва ли. Больше всего я хотела бы его забыть.
Кончиком большого пальца Джек стер с ее щек следы слез.
— Если вы поверите и дадите мне такую возможность, клянусь, я помогу вам забыть его. Поедем в холмы, остановимся в Колд-Спрингс… Я знаю тихое местечко на берегу реки, где можно вкусно поесть. Вы не представляете себе, до чего там красиво! — Джек улыбнулся, и владевшее ею напряжение слегка ослабло. — Обещаю не пугать вас.
Даже мысль ехать на заднем сиденье мотоцикла не оттолкнула ее.
— С удовольствием. С огромным удовольствием! — Ей хотелось быть с Джеком Бренненом и хотелось уехать как можно дальше отсюда.
Джек наклонился и поцеловал ее. Прикосновение его теплых, мягких губ было легче пуха. Дженни не верилось, что он может быть таким нежным. Кто угодно, но только не Джек Бреннен. Но факт оставался фактом.
Его язык коснулся уголков ее рта, раздвинул губы и проник внутрь. По телу сразу разлилось тепло, от которого стало покалывать руки и ноги. Дженни обвила руками его шею, и Джек тесно прижал ее к себе. Поцелуй становился все крепче, тепло все сильнее, и конечности начинали гореть огнем.
Она ощущала его туго напрягшуюся мужскую плоть, мускулистую грудь и тяжелое биение сердца, которому вторило ее собственное. Дженни провела языком по нижней губе Бренне-на; затем ее язык скользнул ему в рот, и Джек охнул.
Он стал целовать Дженни так неистово, что она почувствовала неловкость. Тогда Бреннен отстранился.
— Я обещал не пугать вас, — хрипло сказал он, — но это непременно случится, если мы пробудем здесь еще несколько минут…
Дженни вспыхнула, отпустила шею Джека и сделала шаг назад, старательно отводя глаза от его оттопыренной молнии. Бреннен неловко переступил с ноги на ногу, но все осталось по-прежнему.
Дженни уперлась глазами в пол. Джек посмотрел туда же. Когда она подняла глаза, рот Бреннена окружали лукавые морщинки.
— Мне нравятся ваши ботинки!..
Ботинки. «Настоящее безумие!» — мелькнуло у нее в голове. Надо было как-то оправдываться:
— Я… я купила их вчера вечером по дороге с работы. Я подумала, что если поеду на «харлее»…
— Ага, правильно! Если собираешься куда-нибудь ехать со знакомым мотоциклистом, без пары черных кожаных ковбойских ботинок не обойтись. — Он наклонился и приподнял штанины ее джинсов. — Тем более что они с орлами…
Дженни тихонько засмеялась. Она сама не знала, что заставило ее купить эти ботинки. Разве что усталость от депрессии, усталость от собственной усталости и вновь появившегося ощущения тусклости и монотонности существования.
