Он кого-то ищет.
Это — Кордес.
Невозможно! Это полностью исключено! Это не может быть Кордес. Кордес мертв.
Согласно сообщению полиции, между двадцатью и двадцатью двумя часами он был застрелен. В кустах рододендрона, растущих в его саду на Бланкензее, сегодня утром был обнаружен его труп, с зажатой в пальцах моей перчаткой с левой руки…
Мужчина идет дальше. Да, это Кордес.
У него тяжелые очки, черные волосы… Кордес!.. Волосы на висках уже поседели. И он уже в другом пальто. Но это ничего не значит!
То, как он идет… как двигается… и — вот: правая рука тянется к голове, и двумя пальцами он проводит по лбу, мизинец у правого виска… Кордес!
Но, возможно, это снова галлюцинация. Сегодня утром я была уверена, что вижу Неле… сейчас мне уже мерещится мертвец…
Я прячусь, прикрывшись газетой. И вдруг чувствую необъяснимый ужас.
Уж не меня ли он ищет?
Крикнуть!
Нет. Бессмысленно. Ты слишком возбуждена, Бетина… Возьми себя в руки!
Он поворачивается ко мне спиной и подходит к столику, где сидят два господина. Один очень похож на англичанина; другой — с крысиным лицом, на котором выступают вперед длинные, желтые зубы; у него почти нет подбородка, и из-под густых бровей сверкают хищным блеском черные глаза.
Человек-Кордес слегка поклонился. Он что-то говорит. Я не могу расслышать, что он сказал.
Те двое взглянули на него, кивнули, обменялись рукопожатиями. Этот, с крысиной мордой, привстал на своем стуле, «англичанин» остался сидеть.
Человек-Кордес-призрак стоит около них. Он закуривает, оглядывается по сторонам, но меня не замечает… А может быть, он уже давно знает, что я здесь сижу? Он что-то снова говорит тем двоим.
Теперь они встают из-за стола. Человек с крысиным лицом помогает «англичанину» надеть пальто и одевается сам. Они кладут на стол несколько монет. Идут к той лестнице, по которой десять минут назад спустился Деган… Я непременно должна узнать, кто этот человек — Кордес или нет!
Какое-то безумие! Ведь через полчаса самолет на Мюнхен.
Я решаюсь и бегу следом за удаляющейся троицей. Они на последней ступеньке лестницы — внизу, я на первой — наверху. Человек с крысиной физиономией оглядывается и видит меня. Никаких признаков, что я ему знакома. Они идут через зал к стойкам таможенного досмотра.
Я успеваю крикнуть кому-то, что забираю назад багаяж, благо его не успели погрузить на тележку, и с чемоданом в руке стою и озираюсь по сторонам.
Стюардесса, ведущая регистрацию, смотрит на меня сочувственно, видя, что я пребываю в полной растерянности.
Трое мужчин исчезли.
Я тащу свой чемодан к выходу. Их нет и снаружи.
Я стою, прислонившись к колонне, и нахожу необыкновенно глупым то, что я приняла живого человека за умершего Кордеса. Надо немедленно вернуться к стойке и идти на посадку, должна же я наконец попасть домой! Только вот неудобно перед стюардессой, которая по моей просьбе вычеркнула меня из списка пассажиров…
Да вот они!
Выходят из таможенного отделения. «Англичанин» тащит большую сумку из свиной кожи. Тот, с крысиной мордой, несет черный чемодан.
Кордес (Кордес ли?) с чем-то к ним непрерывно обращается.
Они проходят в двух с половиной метрах от меня. Я могу расслышать их голоса. И теперь уверена: это он.
Он говорит очень медленно, словно те двое — иностранцы и не могут понять то, что выговаривают быстро.
— …указания четкие и ясные. Самое позднее послезавтра мы должны…
Остальное я уже не слышу. Но сомнений у меня больше нет: это — он!
То, что два человека могут иметь одинаковые и походку, и жесты, быть одинаковыми по комплекции и даже по фигуре, — это еще возможно. Но чтобы абсолютно совпадал голос — такого не может быть. Нет… Это Кордес.
Они вышли из здания аэровокзала. Они пересекли площадь и заняли места в машине, которая стояла на ближайшей автостоянке. Это был черный «мерседес». Не самая последняя модель, но все же достаточно дорогая машина. Хотя я в этом мало разбираюсь.
Я выбегаю из своего убежища за колонной и мчусь налево, к стоянке такси. Прежде чем я успеваю добежать до нее, один из таксистов подруливает ко мне. Я буквально вскакиваю в машину, затолкав на сиденье чемодан. Таксисту, молодому человеку с длинными волосами в стиле «биттлз», я говорю, чтобы он подождал, пока тронется с места черный «мерседес», да — тот самый, а затем ехал за ним, соблюдая дистанцию, но ни в коем случае не теряя его из виду — ясно?
Молодой таксист бросает недоуменный взгляд на мое отражение в зеркальце. Видимо, гадает, кого он везет: детектива в юбке, ревнивую жену или иностранную шпионку… На лбу собираются морщины: парень напряженно думает.
Чтобы он не упустил из виду «мерседес», я сую ему купюру в двадцать марок и говорю, что плачу деньги вперед, так как в любой момент должна иметь возможность быстро покинуть машину…
Он берет купюру и кивает. Двадцать марок снимают его сомнения, и он концентрируется на езде.
Черная машина осторожно движется по ярко освещенной улице. За рулем сидит человек с крысиной физиономией. Они едут быстро, не останавливаясь.
— Быстрее! — командую я шоферу.
— Будет сделано, юная леди, — говорит он.
«Юная леди» звучит неубедительно и грубо, но он, наверное, говорит так потому, что видит меня в выгодном для меня ракурсе и далеко не всю. Ну, да это все равно. Ему, очевидно, тоже безразлично, приму ли я его слова как похвалу ровесника или разозлюсь.
Поскольку я не знаю города, напряжение во время езды по незнакомым улицам вполне понятно. Таксист владеет машиной прекрасно: он ведет ее живо, уверенно, даже неожиданно интеллигентно.
Примерно через двадцать минут мы сворачиваем на улицу, которая мне уже знакома.
— Что это за улица? — спрашиваю я.
— Эльбшоссе, — отвечает длинноволосый, обернувшись через плечо, и закуривает.
Мне тоже очень хочется курить, но моя пачка сигарет так и осталась лежать на столике в ресторане аэровокзала. Ах, боже мой, и за виски с содовой я не заплатила… Однако, если я теперь попрошу у молодого человека сигарету, он начнет обращаться со мной по-иному, возможно, даже фамильярно.
Я отвлеклась только на минуту. Теперь стало ясно, куда эти трое направляются в своем черном «мерседесе».
Что делать дальше? Не могу же я позвонить и обратиться к открывающему дверь восточному человеку или кто он там есть:
Все это дело кажется чрезвычайно странным и даже лежит за пределами реальности, от него за версту разит плохим кинофильмом; но что тот человек, — Кордес, я твердо убеждена.
Что же за причина побудила его инсценировать убийство? И самое главное: кто этот покойник?
Мне непременно надо попытаться связаться с Деганом. Но сначала надо убедиться в том, что пассажиры «мерседеса» действительно направляются к знакомому мрачному зданию.
Как мог Кордес, после того как его двадцать четыре часа назад «убили», ехать к тому же самому дому, где был обнаружен «его» труп? Он должен был бы рассчитать, что где-то может быть оставлен полицейский, ведь расследование еще не закончено… или Кордес считает, что случай бесспорный, и все уже позади?
