Глава 8
Весь следующий день Вайолет провела с Рулом. Как и обещал, он покатал ее вокруг города в фантастическом четырехколесном экипаже с откидным верхом, так что они смогли наслаждаться солнцем. Экипаж ехал вдоль элегантных особняков Мейфэра, мимо дорогих магазинов на Бонд-стрит. Потом они пообедали в очаровательном маленьком французском ресторанчике.
Позднее он приказал кучеру везти их через столь популярный Гайд-парк, где на деревьях уже начали появляться листочки и пробивались первые весенние цветы. Время на посещение музея, в котором выставлялась египетская коллекция, уже не оставалось, но Рул обещал, что они обязательно сходят туда.
На следующий день он повел ее в удивительный Хрустальный дворец.
— Боже мой, я не ожидала увидеть здесь ничего подобного!
Вайолет, конечно, уже прочитала о сказочной экспозиции, но когда карета подъехала к обширному комплексу холмов, над которыми парило трехэтажное здание, полностью сделанное из стекла, она оказалась не готова к этому зрелищу.
Рул только улыбнулся:
— После «Великой выставки» в пятьдесят первом году дворец полностью перенесли сюда, кусочек за кусочком, а потом снова собрали. С тех пор как он снова открылся, миллионы людей посетили его.
Когда карета проезжала мимо, Вайолет с благоговением осматривала массивное и величественное стеклянное здание.
— Архитекторы хотели, чтобы здесь люди не только развлекались, но и учились, — сказал Рул. — В здании размещается огромное количество экспонатов, от живых ящериц до чучела носорога.
Возбуждение Вайолет нарастало. Внутри стеклянной оранжереи росли целые деревья — она обнаружила это, когда они прогуливались внутри павильона, — всюду были разбиты прудики и фонтаны.
Рул был джентльменом, впрочем, как и всегда. Он покупал ей мороженое и раскрашенные вручную веера, которыми она остановилась полюбоваться. Хотя она наслаждалась его компанией больше, чем того желала, лучше бы она провела это время с Джеффри. Джеффри был прекрасным ухажером, соблюдающим все приличия, и он никогда не давил на нее больше, чем она того желала, Не то что Рул, который не сводил с Вайолет голодного взгляда, не оставляющего ни малейших сомнений в его намерениях.
Они закончили экскурсию рано и вернулись в полдень домой, чтобы Вайолет могла вздремнуть, а затем переодеться для театра. Она сказала себе, что нисколько не волнуется, но тем не менее она была в предвкушении.
— Кажется, я знаю, что мне надеть, — сказала Вайолет Мэри, которая положила изумрудное парчовое платье рядышком с розовым платьем из тафты с декором из тяжелого кремового кружева.
Оба платья были прелестными, оба модной длины. Она сказала себе, что ни за что не будет учитывать то, какое платье понравилось бы Рулу больше.
По мнению Мэри, изумрудное платье было предпочтительнее.
— Оно безупречно сидит на вас, — сказала служанка.
— Отлично! Поможешь мне, Мэри? — Она подошла к кровати. — Давай посмотрим… может, ты и права.
Полногрудая, с темными волосами горничная помогла ей с нижним бельем и корсетом, затянула ее удивительно тонкую талию, потом помогла надеть кринолин — нижнюю юбку с металлическими кольцами, — который сделал юбку более пышной.
— Вот так, миледи. Я была права, не так ли? Еще зеленый цвет отлично подходит к вашим глазам.
Пока Мэри управлялась с пуговицами на спине, Вайолет стояла перед большим овальным зеркалом. Она редко уделяла много внимания своей внешности, но сегодняшний вечер был особенным случаем. В театре она хотела выглядеть очень хорошо.
Она подумала о том, что хотя Рул в последнее время вел себя безукоризненно, но его намерения были очевидны. Он хотел, чтобы она оставалась его женой, поэтому был так заботлив. Интересно, какую ловушку он приготовил ей сегодня вечером?
Она глубоко вздохнула. Рул, должно быть, заждался ее. Надо идти.
— Желаю вам хорошо провести время; миледи.
— Спасибо, Мэри. Уверена, что так и будет, — ответила она, опасаясь, что проведет время слишком хорошо.
«Тебе следует держаться от него на расстоянии», — предупредила она саму себя, но не могла не испытать удовольствия, когда, подойдя к лестнице, поймала оценивающий взгляд блестящих голубых глаз Рула.
— Ты бесподобна, — сказал он.
На ее щеках появился румянец.
— Спасибо.
Рул улыбнулся:
— Ты будешь самой ослепительной женщиной в театре.
Она засмеялась.
— Ты очень любезен! Впрочем, цвет моих волос не самый модный, а я сама слишком маленького роста, чтобы быть элегантной, но твои слова все равно мне приятны.
— Твои волосы подобны огню, ты миниатюрна и изящно сложена. Поверь мне, все согласятся с моими словами.
Его глаза скользили по ней, и Вайолет уловила в его взгляде плохо скрываемую похоть. Ее сердце забилось быстрее. В черном костюме, с алмазной булавкой, которая великолепно смотрелась на белоснежном шейном платке, он был невероятно привлекателен.
Это абсолютно ничего не значит, сказала она себе. Даже меньше, чем ничего.
Рул взял ее черный плащ со вставками изумрудного цвета и накинул ей на плечи, затем дворецкий открыл дверь и отступил на шаг, чтобы дать им пройти, пряча улыбку на морщинистом лице. Может быть, на самом деле он не такой уж и скучный, как показалось ей вначале.
— Доброй ночи, Хэт, — сказала она нарочно, чтобы смутить его.
Бледные глаза Хэта распахнулись, как только она переступила порог.
Рул усмехнулся:
— Ты доведешь его до удара, если часто будешь улыбаться ему так, как сейчас.
— Ерунда! Мистер Хэтфилд — истинный дворецкий.
Рул только улыбнулся.
Они доехали до театра за вереницей карет, медленно подъезжающих к портику центрального входа. Фасад здания был украшен позолоченным орнаментом, а когда они вошли внутрь, то увидели красную бархатную дорожку, которая гармонировала с красными тиснеными обоями. Вайолет отметила, что интерьер театра был чересчур богатым.
Спектакль назывался «Моряк», он представлял собой пьесу-приключение, музыкальный фарс, где пираты атаковали судно, а девушка была спасена храбрым героем. Вокруг премьеры было много волнений, потому что предыдущая пьеса этого автора имела шумный успех.
— Моя ложа на втором этаже, — сказал Рул, поднимаясь с ней по двойным закругленным лестницам, которые затем расходились по правую и левую стороны здания.
Он проводил ее в ложу на балконе, драпированную бархатом. Со своего места она увидела широкую сцену и оркестровую яму.
— На третьем этаже есть открытые места, но с наших кресел лучший вид на сцену.
«И конечно, наша ложа более интимная», — подумала она.
Их окружала драпировка из штор, и увидеть, что происходит в ложе, было невозможно. Она бы удивилась, если бы Рул не использовал эту камерность для обольщения, причем именно сегодня вечером.
