— Не сегодня, детка.
Рул все еще крепко держал ее, пригибаясь ближе к полу, но время было не на их стороне.
Стена закончилась. Никакой двери перед ними не было. Они продвигались вперед так быстро, как он осмеливался, потому что пол под ними мог провалиться в любую минуту. Запасной двери здесь не было. Только пламя и дым вокруг.
Рул громко выругался и стал продвигаться дальше, крепко держа Вайолетза руку; теперь они шли на ощупь, так как тьма стала непроглядной. Он знал, как ей страшно, но тем не менее он не бросит искать путь к спасению.
И он будет бороться до конца.
— Держись, — сказал он. — Мы почти добрались!
Мигая слезящимися глазами, он молился, чтобы это оказалось правдой. Вот она, эта дверь! Он наконец увидел ее — дверь в узком деревянном проеме, а лестница выходила прямо на аллею. Пламя уже пожирало дверные косяки, он толкнул дверь, поблагодарив Бога за то, что она оказалась не заперта. Рул подумал о мужчине, который шел в этом же направлении: интересно, успел ли он выбраться? Распахнув дверь шире, он рывком потянул Вайолет наружу и вдохнул свежий воздуха.
— Пойдем!
Вайолет попыталась пройти через проем, но он был слишком узким для ее кринолина. Она подняла металлические кольца и постаралась протиснуться вместе с ними в дверь, когда на зеленый шелк юбки перекинулся огонь.
— Рул!
Она в ужасе захлопала ладошками по ткани, которую пожирал огонь. Рул закрыл дверь позади них, скинул сюртук и начал сбивать им огонь.
Наконец она была в безопасности, и он проверил прочность ступеней деревянной лестницы.
— Ты сможешь спуститься?
— Помоги мне!
Она повернулась к нему спиной, показывая ряд крошечных пуговиц на лифе платья. Она хотела, чтобы он расстегнул их. Но у них не было на это времени. Он схватил ткань и дернул так, что платье разорвалось на две части, стащил его через голову и отбросил в сторону. Вайолет отстегнула кольца кринолина, и Рул помог ей перешагнуть через них.
У него не было времени наслаждаться видом Вайолет в сорочке и чулках. Все, о чем он мог думать, — это как бы поскорее доставить ее в безопасное место.
Огонь уже лизал деревянные рамы окон, и дверь, через которую они выбрались, тоже была в огне. Он подтолкнул ее вперед, чтобы, идя за ней следом, мог подхватить Вайолет, если она вдруг оступится. Но она спускалась вниз ровно и без паники. Это напомнило ему, что она была дочерью Говарда Гриффина.
Как только их ступни коснулись земли, он набросил свой подпаленный сюртук ей на плечи, прикрыв все, кроме ножек в чулках, и обнял ее. Так они простояли какое-то время.
Вайолет все еще дрожала, и Рул понял, что они по-прежнему в опасности. Они отошли подальше от горящего здания, полностью поглощенного пламенем. Люди метались в панике. Среди них они увидели группу актеров и рабочих сцены, которые тоже избежали опасности.
Когда они дошли до улицы, большой красный пожарный фургон, запряженный четверкой белых лошадей, промчался мимо них. Вскоре показались еще три фургона, которые подъехали к театру с разных сторон.
Вайолет оступилась. Рул не дал ей упасть и подхватил на руки. Вскоре они оказались на безопасном расстоянии от здания. Но тех, кому не удалось выбраться, неминуемо ждала гибель.
Пробираясь сквозь хаос метавшихся людей, из которых многие рыдали, но все же благодарили Бога зато, что остались живы, Рул осматривался по сторонам в поисках своей кареты и вдруг заметил своего кучера, который бежал прямо на него.
— Я знал, что вы сможете! Я знал, что вы не позволите леди умереть!
Рул почувствовал, как от эмоций к горлу подступает комок. Он сжал плечо своего кучера.
— Нам надо уехать отсюда, Беллоуз. Необходимо убедиться, что с ней все в порядке.
— Не волнуйтесь, милорд! Я домчу вас домой! — Он указал на улицу. — Карета в конце квартала. Экипажи создали затор. Здесь нам не проехать. Вам надо будет пройти до кареты, следуйте за мной.
Рул посмотрел на Вайолет. Ее лицо было испачкано сажей, а сорочка держалась на одной бретельке. Она дрожала так сильно, что он слышал, как стучат ее зубы.
Он поплотнее стянул на ней полы своего сюртука.
— Ты в безопасности, дорогая. Скоро мы будем дома.
— Со мной… все в порядке. Не беспокойся обо мне. Я могу идти сама.
Он не обратил внимания на ее слова. Он все равно не смог бы отпустить ее, пока они не окажутся в безопасности, в карете. Следуя за своим бородатым кучером, они наконец добрались до кареты. Слуга открыл дверцу, и Рул усадил Вайолет.
— Вези ведомой, Беллоуз.
Вайолет наклонилась к нему:
— А… а как же ты?
— Мне надо вернуться и посмотреть, нуждается ли кто-нибудь в моей помощи.
— Я не… не уеду отсюда без тебя.
Он видел, что она выполнит свое обещание, и от ее слов внутри у него потеплело.
— Хорошо. Я вернусь как можно быстрее.
К тому времени как он добежал до фасада здания, он увидел, что пожарные и полиция уже взяли ситуацию под контроль. Раненым оказывали помощь, а те, кто остался в живых и не пострадал, уезжали прочь в своих экипажах. Ему здесь было уже нечего делать, кроме как помолиться за души тех, кому не удалось спастись.
Он в последний раз посмотрел на театр, повернулся и направился к карете, пообещав себе впредь держаться от «Ройял пантеон» с его узкими проходами как можно дальше. Он махнул кучеру, открыл дверцу экипажа и забрался в тускло освещенную карету.
Вайолет изо всех сил старалась не заплакать. Он заметил это, когда садился рядом с ней.
— Все в порядке, любимая, все закончилось. Теперь все будет хорошо.
Вайолет посмотрела на него, и слезы покатились по ее щекам.
— Люди… там погибло столько людей! Там была женщина, ее юбка… загорелась, а потом волосы… и… и…
— Тихо, милая, не думай об этом. — Вайолет не сопротивлялась, когда он нежно поднял ее и усадил к себе на колени. — Просто думай о том, какой ты была храброй, и о том, как я горжусь, что у меня такая жена.
Она покачала головой:
— Я вовсе не храбрая. Это ты был храбрым. А я была просто в ужасе…
Он пригладил ее растрепавшиеся локоны.
— Это и есть отвага. Когда ты боишься и все равно находишь в себе достаточно мужества, чтобы делать то, что нужно. И поверь, мне тоже было страшно.
Страшно за то, что он потеряет ее. Он испугался, что его красивая, маленькая, смелая жена так толком и не узнает, что такое жизнь. Испугался, что утрата эта может быть несравнимо больше, чем если бы она уехала в Бостон.
— Эти бедные, бедные люди!..
Она уткнулась лицом в его плечо и начала плакать, ее рыдания болью отзывались в его сердце.
Он благодарил Бога за то, что тот подарил ему возможность спасти ее.
Глава 9
