Вайолет и Рул устало поднялись в свой экипаж. Рул занял место рядом с ней, прижав ее к себе.
— Сегодня ночью ты была великолепна, дорогая. Я не мог поверить своим глазам, когда увидел, что ты целишься прямо в Монтгомери.
Она обессилено взглянула на него.
— Самое главное то, что ты в безопасности. Со всем остальным разберется полициями твоя невиновность больше не будет подвергаться сомнению.
— И самая большая заслуга в этом — твоя!
Он склонился к ней и очень нежно поцеловал.
Вайолет обвила руками его шею и поцеловала его в ответ.
— Я люблю тебя, Рул!
Она не могла остановить слова, они сорвались с ее губ. Она молилась про себя, чтобы теперь, когда он оказался в безопасности, ее муж также признался ей в любви.
Вместо этого он снова склонился и опять нежно поцеловал ее в губы.
Вайолет отпрянула.
— Что это? Что случилось?
Она подняла голову, готовая столкнуться с его проницательным взглядом.
— Мне надо знать, Рул. Я люблю тебя. И уже давно. И мне надо знать, любишь ли ты меня?
В свете тусклой лампы он облизнул пересохшие губы и опустил глаза.
— Не надо лгать, Рул. Я все равно пойму, если ты мне солжешь.
Время замедлилось. Воздух в карете вдруг стал таким тягучим и тяжелым, что она почувствовала головокружение.
Рул набрал побольше воздуха, запустил руку в свои черные волосы.
— Ты мне очень дорога, Вайолет. И я бесконечно благодарен, что ты стала моей женой. Я хочу, чтобы ты родила мне детей. Хочу, чтобы мы были счастливы. Но любить? Я просто не знаю, что это такое.
На ее глаза навернулись слезы, ей пришлось отвести взгляд.
— Ты для меня означаешь все, Вайолет. Надеюсь, что ты понимаешь это.
Она только кивнула. Горло сжало так, что она не могла говорить. Рул заботился о ней. Он хотел, чтобы Вайолет стала матерью его детей. Она пыталась убедить себя, что этого вполне достаточно, у некоторых пар и этого нет. Но она не могла остановить слезы, которые катились из глаз по щекам. Вайолет смахнула их кончиками пальцев.
Когда они доехали до дома, она пожаловалась на головную боль и поднялась наверх. Рул проводил ее до дверей спальни. Поймав ее за руку, он поднес ее ладонь к губам и поцеловал.
— Трудная выдалась ночка для нас обоих. Нам не стоит заниматься любовью. Но позволь мне просто спать сегодня ночью рядом с тобой. Позволь мне держать тебя в своих объятиях.
Вайолет хотела отказаться, потому что не в силах была видеть его сегодня ночью. Но как только она взглянула ему в глаза, все у нее внутри сжалось от боли, и она согласилась:
— Хорошо.
Он вошел за ней в спальню, отослал Мэри в ее комнату, помог жене раздеться, методично снимая с нее предметы одежды, помог надеть ей мягкую хлопковую ночную рубашку, вытащил шпильки из ее волос и провел щеткой по волосам. Его движения были деловитыми, никакого намека на соблазнение.
Вайолет была благодарна ему. Ей нужно было время, чтобы принять новый ход событий, принять то, что ее муж никогда не полюбит ее так, как она мечтала.
Потом он поднял ее на руки и нежно уложил в постель. Когда она забралась под одеяло, он снял брюки и присоединился к ней. Как он и сказал, он просто притянул ее к себе, чтобы ее спина прикоснулась к его груди.
Вайолет вновь почувствовала, что к глазам подступают слезы. Смешно! Рул оказался прекрасным мужем. Он заботился о ней, волновался за нее, делал все, чтобы ей было комфортно, как, например, сейчас.
В камине потрескивали поленья. Комната освещалась оранжевыми бликами. Она ощущала тепло его тела, которое согревало ее со всех сторон, чувствовала его мускулистую руку на своем бедре и слышала его равномерное дыхание.
Ее сердце сжималось от любви к нему, ей было недостаточно просто лежать рядом с ним. Она повернулась на спину, посмотрела ему в лицо и провела ладонью по щеке, заросшей щетиной.
— Ты нужен мне, Рул, — сказала она, понимая, что это правда, и зная, что никогда не сможет бросить его, не важно, что он к ней чувствует, не важно, сможет ли она удержать его возле себя.
Рул придвинулся к ней, прикоснулся к ее губам.
— Вайолет… — прошептал он.
Поцелуй становился все более глубоким, продолжительным и страстным. Поцелуй был таким долгим, что, казалось, не будет ему конца, таким горячим и страстным, что, казалось, в ее легких больше не осталось воздуха.
Ее ночная рубашка вдруг стала тяжелой преградой, разделявшей их тела. Она села и позволила ему стянуть ее через голову, подождала, пока он освободится от остатков своей одежды, чтобы им больше ничто не мешало.
— Ты тоже нужна мне, — прошептал он, снова целуя ее.
Она могла почувствовать его желание, горячее желание, которое она ощутила своими бедрами. Она хотела, чтобы он вошел в нее, но вместо этого он поднял ее и посадил на себя.
— Я хочу видеть тебя. Я хочу видеть, как растет твое наслаждение.
От его слов Вайолет почувствовала жгучее желание, ее соски сразу напряглись. Рул принялся ласкать ее грудь пальцами, нежно сжимая соски и отпуская. Она откинула голову, когда он начал ласкать ее соски языком, заставляя ее дрожать от горячего возбуждения.
Затем он поцеловал ее в губы, его руки обхватили ее бедра, он придвинул ее ближе. Вайолет хотела ощутить его внутри себя. Она была уже готова принять его, слиться с ним.
— Рул… — прошептала она.
Ее роскошные волосы пеленой закрыли их, словно отгородив от остального мира.
Любовь к нему согревала ее душу так же, как от страсти пылали их обнаженные тела.
Она почувствовала, как невероятное удовольствие поднимается внутри ее. Ее пронзила дрожь, она подняла и опустила бедра, желая, чтобы он проник в нее как можно глубже, желая продлить удовольствие и подарить ему неземное наслаждение взамен.
Его мускулистое тело напряглось. Руки сильнее сжали ее бедра, уже не нежно, а настойчиво, требовательно. Несколько мгновений он сдерживал ее, чтобы они достигли пика удовольствия одновременно.
Он прошептал ее имя, чувствуя, что не может больше сдерживаться.
Потом они лежали без движения, но ни одно слово любви не сорвалось с его губ.
«Я так люблю тебя!» — хотелось ей произнести, но она сдержалась. Она вообще не была уверена, что произнесет эти слова когда-либо еще.
Ее сердце болело, как будто его резали ножом, как будто оно кровоточило. Она любила его, желала его, всегда была готова принять его в свое тело. Его дом стал ее домом, и когда-нибудь она будет носить под сердцем его ребенка.
Он сказал, что она для него все.
Но он не любит ее.
Слезы заволокли ее глаза. Повернувшись, она стала смотреть в темноту, надеясь, что Рул ничего не заметил.
Глава 31
Услышав голос дворецкого, Ройял, сидя за своим письменным столом, поднял голову. Завтра он вместе со своей семьей вернется в замок Брэнсфорд. Теперь, когда все обвинения против Рула были сняты, он и Лили могли вновь вернуться к размеренной деревенской жизни, которую так любили.
— Что такое, Ратжерс? — спросил он у седоволосого человека в дверях.
